Отсечь семь чувств и отринуть шесть желаний

Завидев братьев, Лужа сделалась похожей на сироту, нашедшую свой дом. Грядущее сражение не имело к ней никакого отношения. Без лишних слов девушка ринулась вниз.

— Старший брат!

На Луже было надето ярко-красное платье. Когда она рухнула с неба, ее одежда и волосы горели, словно сияние зари. Падая, она напоминала летящий огненный шар, и взоры всех присутствующих разом оказались прикованы к ней. 

Этот маневр напрочь лишил Чэн Цяня возможности оправдаться. 

Хань Юань скрестив ноги сидел на возвышенности. Он прикрыл глаза, чтобы отдохнуть, и вновь открыл их лишь тогда, когда услышал последние новости. Окинув мрачным взглядом всех присутствующих, он, наконец, остановился на Луже. Он так запугал темных заклинателей, что теперь они молчали, как цикады зимой¹. Затем он отвел глаза и посмотрел на Янь Чжэнмина.

 ¹ 噤若寒蝉 (jìn ruò hán chán) — молчать как цикада зимой (обр. в знач.: не сметь и слова вымолвить, язык присох к нёбу).

Выражение лица Янь Чжэнмина было трудно разгадать. У них с Хань Юанем всегда были сложные отношения, но старший брат никогда не отказывался от него. 

В конце концов… Они всегда были его ни на что не годными младшими. 

Лужа прошептала ему на ухо: 

— В тот день, когда вам удалось одержать победу и разрушить массив, ты и третий брат угодили в разлом. Эти негодяи выползли из «Массива истребителей демонов» и вновь начали сражаться друг с другом. Обе стороны понесли большие потери, потому им пришлось на время разойтись, чтобы перевести дух, а затем четвертый ... То есть, дух демонического дракона привлек сюда множество темных заклинателей, и того красивого заклинателя меча. Я не знаю, на чьей он стороне. На следующий день с горы Тайхан прибыло еще больше людей. Их противостояние длится уже несколько дней. Скоро начнется новое сражение.

Она слишком много болтала. Казалось, ей было очень весело. Однако, сам юноша явно был не в том состоянии, чтобы наблюдать за весельем. Отвернувшись от Янь Чжэнмина, Лужа посмотрела на Чэн Цяня и спросила: 

—Третий брат, где вы были?

Чэн Цянь еще не успел ничего ответить, как Янь Чжэнмин уже протянул руку, чтобы одернуть Лужу.

— Не разговаривай с ним, пусть подумает о своих ошибках. 

Услышав эти слова, Лужа лишь со вздохом покачала головой и незаметно подмигнула Чэн Цяню. Чем же он опять разозлил старшего брата?

Чэн Цянь лишь горько улыбнулся.

Не обращая внимание на этих двоих, Янь Чжэнмин помахал Ли Юню, а затем нашел уединенное место и сел, выпрямив спину.

Из толпы заклинателей Управления небесных гаданий вышел мужчина. Это был У Чантянь. Увидев Янь Чжэнмина, У Чантянь не удержался, шагнул вперед и что-то тихо сказал Ю Ляну.

Ю Лян неохотно поднялся на ноги. Его движения были скованными — полученная в недавней стычке рана еще не зажила. Вид у юноши был как у потерявшейся собаки.

Ю Лян остановился перед Янь Чжэнмином и, с минуту поколебавшись, тихо сказал:

— Не сочтите за дерзость, этот младший смеет просить старшего пересесть, чтобы занять лучшее место.

Янь Чжэнмин бросил на него короткий взгляд, и Ю Лян невольно застыл. Раньше, каждый раз, когда он видел главу Яня, он желал сразиться с ним, но теперь, он почему-то не на шутку испугался. 

Янь Чжэнмин равнодушно ответил:

— В этом нет необходимости. Здесь тише.

Поскольку Нянь Минмин тоже был здесь, Ли Юнь отослал Нянь Дада к отцу. Подойдя ближе, он тут же завладел всеобщим вниманием. Юноша со смехом ответил Ю Ляну: 

— Разве все мы здесь не связаны печатью истребителей демонов? Пожалуйста, скажи господину У, что ему нет нужды так осторожничать.

Ли Юнь привык прятать иглу в шелках². Ю Лян расслышал в его словах неприкрытую иронию. Однако, он никогда не был душой компании и не слишком хорошо ладил с людьми. Какое-то время он просто стоял, не осознавая смысла чужих слов. Наконец, его терпение кончилось. Юноша сжал кулаки и, развернувшись, зашагал прочь.

² 绵里藏针 (miánlǐcángzhēn) — игла, спрятанная в шелковых оческах (обр. в знач.: держать камень за пазухой; на устах мёд, а на сердце лёд).

Но Янь Чжэнмин внезапно окликнул его.

— Подожди.

Ю Лян остановился.

Однако глава Янь даже не взглянул на него. Все его внимание было приковано к деревянному мечу, будто он всеми силами пытался рассмотреть на нем какой-то узор.

— Тем, кто идет по пути меча, всегда сложнее, чем другим, — медленно проговорил юноша. — Когда ты вошел в Дао, клинок выбрал тебя, а это значит, что у тебя определенно есть талант. Когда ты входишь в Дао, ты остаешься наедине с собой. Если справишься, получишь самый несравненный меч. Но если пройдешь по этой дороге шатаясь, как инвалид, в твоих руках останется лишь мясницкий нож. Ты должен сделать это сам. Не позволяй другим держать рукоять твоего клинка.  

Ю Лян был потрясен, его лицо побелело. В конце концов, он склонил голову и произнес: 

— Большое спасибо, старший.

Ли Юнь подождал, пока он уйдет и обнаружил у себя в руке камень «горчичного зернышка». На сей раз они не стали создавать столько шума, как у башни Красной птицы. У подножия горы раскинулся небольшой, укрытый легкими занавесками, тенистый навес. На занавесках были начертаны амулеты. Изнутри навеса можно было видеть и слышать все, что происходило снаружи, но внутрь заглянуть не мог никто.

— Как обстоят дела? — спросил Янь Чжэнмин.

Ли Юнь с гордым видом сел рядом с Чэн Цянем и произнес: 

— У Чантянь объявился, он планирует начать отсюда.

— А что с Управлением? — осведомился Чэн Цянь.

Ли Юнь показал взглядом куда-то в сторону.

— Посмотри туда. Гора Белого тигра, зал Черной черепахи, гора Мулань, Западный дворец… Тц, с тех пор как умер этот старый ублюдок, бывший владыка Западного дворца, не нашлось никого, кто взял бы на себя такую ответственность. Одним словом, если не считать того, что двое святых уже «освободились от пяти добродетелей», почти все заслуживающие уважения люди сейчас находятся здесь. Взгляни на темных заклинателей позади Хань Юаня. Видишь звезды вокруг луны³? Три женщины и шестеро мужчин, они — «девять мудрецов» из «кошмарных путников». Но ты еще многого не знаешь о темных заклинателях. Для них считается нормальным, сперва сотрудничать друг с другом, а затем внезапно скрестить клинки. Вполне возможно, что они явились сюда вовсе не для того, чтобы поддержать Хань Юаня. Боюсь, они здесь, как и мы, просто мутят воду. 

³ 众星捧月 (zhòngxīng pěngyuè) — звёзды вокруг луны (обр. в знач.: быть центром всеобщего внимания, являться кумиром публики).    

Янь Чжэнмин, не оглядываясь, выругался: 

— Кто тут мутит воду?

Ли Юнь улыбнулся и похлопал Чэн Цяня по плечу:

— Когда «око» было разрушено, им оставалось только сражаться. Затем с горы Тайхан явился У Чантянь и предложил эту игру. Он попросил создать здесь «Массив десяти сторон» и отобрать десять человек из каждого клана, чтобы войти внутрь. Небеса сами решат, кому с кем встретиться. Если победит Управление небесных гаданий, Хань Юань отправится с ними, а «кошмарные путники» вернутся на Южные окраины, и до конца своей жизни не приблизятся к Центральным равнинам. Но если победу одержат темные заклинатели, то люди из Управления возьмут на себя всю ответственность за случившееся. Они публично откажутся от истинного пути и позволят этим демонам избавиться от них.

Услышав слова брата, Чэн Цянь явно почувствовал, что в них что-то не так.

— В конце концов, все мы здесь связаны печатью истребителей демонов, но эти демоны похожи на блюдо сыпучего песка⁴. Если Управлению небесных гаданий удастся подкупить нескольких «путников», пообещав им награду за проигрыш, на чьей же стороне они окажутся?

⁴ 一盘散沙 (yīpán sǎnshā) — блюдо сыпучего песка (обр. о полной распылённости, раздробленности, разобщённости, разброде).

— Хань Юань не так глуп. У темных заклинателей тоже должна быть своя кровавая клятва. Кроме того, это уже не похоже на битву один на один. Если он решит в одиночку стереть с лица земли Центральные равнины, вряд ли ему кто-нибудь поможет. Может, он просто хочет лично прикончить их, — сказал Ли Юнь.

— В таком случае, чего он ждет? — спросил Чэн Цянь.

— Массив еще не закончен. Похоже, они ждут честного свидетеля, — ответил юноша.

Чэн Цянь нахмурился.

Ли Юнь похлопал его по плечу.

— Не хмурься. Ни тебе, ни старшему брату, все равно от этого не сбежать. Только в такие моменты я начинаю понимать, что иметь весьма посредственный уровень самосовершенствования не так уж и плохо.

— Нелегко будет увести Хань Юаня. Мы находимся у всех на виду. Слишком много людей принесли эту кровавую клятву, — сказал Чэн Цянь

На мгновение под навесом воцарилась тишина. В этот момент Янь Чжэнмин внезапно вытащил откуда-то бамбуковый веер. Рассеянно обмахнувшись им два раза, он оглянулся и увидел Ли Юня. Младший брат как-то странно сидел. Не выдержав, Янь Чжэнмин решительно ударил юношу по руке. 

— Сядь по-человечески.

Спорить было бесполезно. Ли Юнь рассмеялся. Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг увидел Чэн Цяня. Третий младший брат тоже смеялся.

Обычно, находясь с семьей, Чэн Цянь не следил за своим поведением. В его улыбке не было ничего странного, но каждый раз, когда он улыбался, он смотрел на Янь Чжэнмина так, будто в мире существовал только один человек. Уголки его глаз были слегка приподняты, а зрачки, казалось, мягко светились. Его взгляд был куда теплее, чем раньше.

Ли Юнь замолк. 

Он взглянул на братьев и подумал, что, если еще раз посмотрит на них, у него на глазу появится ячмень. Юноша сел ровно и произнес: 

— Ой, мамочки, неужели пока я спал, небо и земля поменялись местами!

Ли Юнь резко замолчал, и между всеми присутствующими повисла неловкая пауза.  Лужа невольно повернулась к ним и сказала: 

— Старший брат, ты сменил веер? Но он же сломан, он не так хорош, как предыдущий.

Стоило ей только упомянуть об этом, как все обнаружили, что бамбуковый веер в руках Янь Чжэнмина действительно изменился. С годами украшавшая ручку кожа стала красновато-коричневой, и по углам появились трещинки. Это совсем не добавляло ему изящества.