Немедленно отправляемся на гору Тайинь
Все молчали. В полной тишине, Лужа взяла в руки оставленное У Чантянем приглашение и прочла:
— Пятнадцатого числа первого месяца1 на Тайхане2… Старший брат, что это? Мы туда пойдем?
1 正月十五 (zhēngyuè shíwǔ) — праздник фонарей (15-го числа 1-го месяца по китайскому лунному календарю).
2 太行 (tàiháng) — Тайхан (горный хребет, находящийся в провинциях Хэнань, Шаньси и Хэбэй).
Янь Чжэнмин задумался, но так ничего и не ответил.
— Люди из Управления небесных гаданий путешествуют днями и ночами, доставляя эти приглашения. Наверняка они хотят, чтобы весь мир узнал об этом событии. Будь я Хань Юанем, я бы непременно явился туда, чтобы раз и навсегда разобраться с ними. Это ведь объявление войны, разве нет? — сказал Ли Юнь.
У темных заклинателей с Южных окраин нет никаких порядков. Они повсюду сеют хаос, народ не может спокойно жить. Управление небесных гаданий не обладает ни силой, ни харизмой, чтобы объединить людей. Если обе стороны продолжат сражаться просто из прихоти, в стране никогда не наступит мир. Лучше всего найти пустынное место, собраться там и драться, сколько душе угодно. И Тайхан подходит для этого лучше всего.
— Если бы я был Хань Юанем, я бы не явился на это шумное сборище, — тихо отозвался Янь Чжэнмин, — я бы воспользовался тем, что все собрались на горе, и отправился прямо в столицу, чтобы убить императора и уничтожить логово Управления небесных гаданий. Это ведь куда удобнее, не так ли?
— Нет никакого способа узнать правда ли все сказанное У Чантянем или нет, но я слышал и еще кое-что. Сейчас в Управлении небесных гаданий определенно неспокойно. Похоже, они хотят отделиться от императорского двора. Им нет никакого дела до правителя. Им все равно, жив он или мертв.
Тень печали омрачила лицо Ли Юня, и юноша продолжил:
— Хань Юань… Ох, должно быть, он затеял эту великую битву, чтобы отомстить Управлению небесных гаданий. Но ведь теперь ему придется понести наказание за ущерб, причиненный темными заклинателями с Южных окраин?
Янь Чжэнмин повернулся и серьезно сказал:
— Нужно отправить Чжэши сообщение. Мы должны найти Хань Юаня до того, как это сделает Управление небесных гаданий.
Молчавший все это время Чэн Цянь неожиданно произнес:
— Мне все время кажется, будто что-то не так.
— Что? — переспросил Ли Юнь.
— Как говорилось в древности: «Когда Великий Путь в упадке, являются «человечность» и «долг». Когда возникают суемудрие и многознайство, является великая ложь. Когда среди родичей нет согласия, является «сыновняя почтительность». Когда государство во мраке и в смуте, являются «преданные чиновники»*. Управление небесных гаданий утверждает, что они «восстанавливают справедливость», но разве их «справедливость» не противоречит «истинному пути»? — нахмурился Чэн Цянь. — Такое отношение идет вразрез со всем, чему учил нас мастер. Я не могу придумать ни единой причины, по которой предки нашего клана подписали бы подобную клятву с кем-то вроде них. Должно быть, за всем этим кроется что-то еще. Ли Юнь, я помню, что, когда мы жили на острове Лазурного дракона, мы нашли один из экземпляров хроники, в котором было записано множество важных событий. Он все еще у нас?
— Вероятно, да, — произнес Ли Юнь, — в те годы Чжэши постоянно беспокоился, что книги, которые мы привезли с горы Фуяо, и те, что мы нашли на острове Лазурного дракона, потеряются, поэтому он вечно носил их с собой. Вот почему даже после нашего поспешного побега они все еще с нами. За бамбуковой рощей находится новая библиотека, ты можешь заглянуть туда.
Услышав эти слова, Чэн Цянь немедленно встал. Он тут же вспомнил слова, сказанные ему Цзи Цяньли. В речах старого сумасшедшего было немало подсказок.
Следуя указаниям Ли Юня, юноша направился в бамбуковую рощу и вскоре наткнулся на легендарную башню.
Хотя это место тоже называли «башней», оно едва ли могло сравниться со старой девятиэтажной библиотекой, в которой были собраны книги со всего мира. Это же было небольшое двухэтажное деревянное здание, настолько хрупкое, что казалось, будто оно вот-вот рухнет.
На первом этаже здания хранились трактаты о техниках самосовершенствования, собранные Янь Чжэнмином и другими со всех концов страны. Они включали в себя описания практик как истинного, так и темного путей. В некоторых из них на момент покупки недоставало страниц. В итоге, Янь Чжэнмину и Ли Юню пришлось пересмотреть их содержание. И, по чистой случайности, в книгах стало на несколько новых описаний больше.
На втором этаже находилась собственность клана Фуяо. Тут были и священные писания, скопированные Янь Чжэнмином, и руководства по технике владения деревянным мечом, некогда пересмотренные самим Чэн Цянем, а также различные записи, которые они привезли с собой, когда покинули гору. Эти книги прошли через множество невзгод. И хотя на обложке каждой из них были начертаны заклинания, защищавшие их от влажности и вредителей, на страницах все равно можно было увидеть печальные следы времени.
Чэн Цянь с тоской провел пальцами по книжным корешкам. Он никогда так не скучал по горе Фуяо, как в этот момент. Помимо замка «человека», от дома их отделяло великое множество неизвестных опасностей и тайных заговоров вокруг печати истребителей демонов.
На корешке хроники острова Лазурного дракона был нарисован отличительный знак, поэтому Чэн Цяню не составило труда отыскать ее в книжном хаосе. За все эти годы клан Фуяо не принял ни одного нового ученика. Их было слишком мало, и все священные писания, все записи, что хранились в библиотеке, были попросту разбросаны по полкам. Если не было нужды что-то в них найти, к ним никто не прикасался. Когда Чэн Цянь взял в руки хронику, и несколько других книг попадали вниз, поднимая облако пыли.
Цокнув языком, Чэн Цянь наклонился, чтобы вернуть их на место и обнаружил, что теперь в библиотеке появилось целых два экземпляра Священных писаний «О ясности и тишине».
Кто-то сделал лишнюю копию?
Чэн Цянь аккуратно поднял книги и стряхнул с них пыль. Один из экземпляров был написан тонким изящным почерком. Вероятно, это была работа Ли Юня. Записи в другой копии были донельзя небрежными, с грубыми палочкообразными штрихами, как у маленького ребенка. Этот экземпляр определенно принадлежал кисти его старшего брата, когда тот был еще подростком.
В детстве Чэн Цянь столько раз переписывал за Янь Чжэнмина писания, что научился безупречно имитировать его почерк. Вот почему он с первого взгляда понял, чья это работа.
Немного расстроившись, Чэн Цянь открыл книгу и с удивлением обнаружил, что под обложкой «Священных писаний» была еще одна обложка. На ней был изображен человек, окруженный сказочными цветами. Человек держал в руке нефритовую флейту и кокетливо улыбался читателю. Рядом с рисунком виднелась маленькая надпись: «Музыка ветра»3.
3 Название с подвохом. 风流谱 (fēngliú pǔ) завуалированно действительно можно перевести как «Музыка ветра», но истинное название буквально «сборник разврата», а одно из значений 风流 (fēngliú) — продажная любовь. Кроме того 风流薮泽 ист. Прерия разврата (район публичных домов столицы династии Тан, куда приходили кутить студенты после сдачи экзаменов).
Чэн Цянь ошеломленно замер.
Нет… Это что, шутка?!
После минутного замешательства юноша словно одержимый принялся листать книгу. Содержание фальшивого Священного писания «О ясности и тишине» оказалось донельзя разнообразным. Стихи и проза сопровождались иллюстрациями. Книга рассказывала историю любви, произошедшую в борделе мира смертных. Красавец ученый и одна из куртизанок были так сильно одурманены чувствами, что дали друг другу обещание, но, в конце концов, сорокопуты и ласточки, как всегда, разлетелись в разные стороны4. Рассказ перемежался песнями, как нежными, так и довольно грубыми, а искусное повествование фонтанировало эмоциями.
4 劳燕分飞 (láoyànfēnfēi) — сорокопуты и ласточки разлетелись в разные стороны; обр. разлучиться, разлука; расстаться, разойтись, развестись (обычно о супругах).
Но поистине невероятными были сами иллюстрации. В них не было никакой сдержанности. Они не только в красках показывали действия главных героев, но и изображали всевозможные интимные подробности. Можно сказать, что они являлись великолепными проводниками в «погоне за удовольствиями».
На них нельзя было смотреть спокойно.
Пролистав несколько страниц, Чэн Цянь заметил, что ни один из рисунков не повторился. Кроме того, в книге было перечислено великое множество необычных техник. По сравнению с тем, что здесь было изображено, темные заклинатели из Чжаояна казались просто кучкой дикой деревенщины!
Чэн Цянь не осмелился слишком внимательно разглядывать эти иллюстрации.
Когда он уже собрался было закрыть книгу, юноша вспомнил, что его старший брат замаскировал обложку под писания «О ясности и тишине».
Лицо юноши приобрело странное выражение.
Прежде, чем он осознал свои чувства, за его спиной послышались быстрые шаги. Янь Чжэнмин поднялся по библиотечной лестнице и спросил:
— Что ты тут нашел?
Чэн Цянь пораженно замер на месте. У юноши задрожали руки. Фальшивое писание «О ясности и тишине» выскользнуло из его пальцев и упало на землю, открывшись ровно на одном из весенних пейзажей5.
5 春光 (chūnguāng) — весенний пейзаж (в переносном значении эротическая сцена).
Янь Чжэнмин замолчал.
Это было как гром среди ясного неба. В тот момент Чэн Цяню показалось, что ни одно Небесное Бедствие не сможет с этим сравниться.
Заметив замешательство Янь Чжэнмина, Чэн Цянь решил воспользоваться выпавшим ему шансом. Сделав вид, что ничего не произошло, юноша придал своему лицу самое, что ни на есть, спокойное выражение и шагнул вперед, чтобы поднять сомнительную книгу. Однако ее тут же выхватили у него из рук.