Глава Янь из клана "Фуяо", вы в порядке?

После того, как Янь Чжэнмин устроил сцену на платформе Лазурного Дракона, ему даже не нужно было говорить всем в клане Фуяо, включая младших адептов, о том, чтобы уменьшить количество времени, проводимого снаружи. Все они научились сдержанности.

Чэн Цянь добавил два часа к своим ежедневным тренировкам с мечом и регулярно занимался со своими братьями. Они не успели опомниться, как стодневный Небесный рынок подошел к концу. Чэн Цянь полностью овладел стилем «Поиск и преследование».

В такой напряженной ситуации даже изначально невежественный и некомпетентный Хань Юань научился прилагать определенные усилия. 

Что до Ли Юня, однажды, проснувшись после дневного сна и поиграв с несколькими кольцами-головоломками¹, он вдруг обрел ощущение энергии. Никто не мог сказать наверняка, как он вошел в Дао. Учителя больше не было с ними, так что старшему брату самолично пришлось следить за тем, как Ли Юнь впервые вырезал амулеты.

¹ Меледа́ (九連環) — старинная игрушка-головоломка, происходящая предположительно из Китая, состоящая из замкнутой проволочной «вилки», имеющей вид длинной шпильки для волос и воткнутой обоими свободными концами в рукоятку, и девяти колец, связанных между собой довольно сложным образом. 

В последний день Небесного рынка Хань Юань переоделся в неприметную поношенную одежду, ненадолго вышел и вернулся только с наступлением темноты. Когда мальчишка, наконец, появился, в его руках был пакет с закусками, которые он ел на ходу. Лужа, игравшая тогда во дворе, была так взволнована едой, что сразу же последовала за ним, истекая слюной.

— Тебе нельзя, младшая сестренка, — беспечно сказал Хань Юань, — люди говорят, что дети не могут есть пищу взрослых. Ты можешь подавиться.

Лужа, с ее молочными зубами, могла запросто прогрызть дерево, так что у нее были все основания ему не верить. Увидев, что пакет с едой почти пуст, девочка в отчаянии выдавила из себя первые слова: 

— Б... Б... Брат!

Хань Юань на секунду замолчал, а затем удивленно произнес:

— Ого, ты уже можешь говорить?

Осознав этот факт, Лужа немедленно сжала кулачки, ее лицо покраснело, и она изо всех сил попыталась еще раз: 

— Брат!

— Хорошо. 

Хань Юань неискренне похвалил ее, не удостоив никаким другим признанием, и продолжил идти вперед. Он был нищим так долго, что привык охранять свою еду. Никто не мог прикоснуться к тому, что находилось в его распоряжении.

Лужа запаниковала и совершенно забыла о неоднократных предупреждениях Чэн Цяня «не летать». Она раскрыла крылья и погналась за Хань Юанем.

По случайному стечению обстоятельств, в этот момент с улицы вошли Чэн Цянь и Ли Юнь.

Лицо Чэн Цяня потемнело, стоило ему увидеть знакомые крылья. Он воскликнул: 

— Иди сюда!

Лужа боялась Чэн Цяня. Ее попытки выслужиться работали на всех остальных братьях, но никогда не приводили к какому-либо результату с Чэн Цянем. Третий брат был строг к другим и еще строже — к самому себе, поэтому он никогда не отступал от своих слов. Испугавшись, что ее оставят без ужина, она тут же сложила крылья и села на землю. Девочка поджала губы, потому что плакать в присутствии Чэн Цяня она не смела.

В одной руке Чэн Цянь держал корзину с цветами, в другой – несколько книг. Он мрачно посмотрел на Лужу, сердце его было полно беспокойства.

Она была всего лишь маленьким Небесным Чудовищем. Ее чувство самосохранения еще не сформировалось. Если бы она попалась на глаза заклинателям с плохими намерениями, что бы с ней стало?

И если что-то случится, никто не сможет защитить ее. В конце концов, она не была человеком. В глазах многих заклинателей все, что не было человеком, становилось добычей. Пусть она и была дочерью Королевы монстров, она все равно ничем не отличалась от домашних животных, содержавшихся в неволе.

Увидев, что Чэн Цянь собирается снова отчитать Лужу, Ли Юнь тут же вмешался: 

— Оставь ее, Сяо Цянь. В таком возрасте она ничего не поймет. Вместо того, чтобы ждать, что она всегда будет об этом помнить... Мы должны придумать способ помешать ей летать.

— Несколько дней назад я нашел амулет, способный запечатать кровь чудовища, — сказал Чэн Цянь, — но не знаю, удастся ли мне его создать.

Несмотря на то, что Ли Юнь только начал постигать искусство создания заклинаний, его понимание их глубины и сложности было даже более полным, чем у Чэн Цяня. Он тут же ответил: 

— Лучше не пытаться так опрометчиво вырезать амулеты, которые ты никогда не видел.

Чэн Цянь не дал ему определенного ответа и с улыбкой перевел разговор на Хань Юаня. 

— Куда ты ходил сегодня?

— Собирал информацию, — слова Хань Юаня звучали невнятно, потому что его рот был набит едой. — За последние несколько дней я раскопал все, что нам нужно знать. Похоже, того угольно-черного человека, что доставил нам неприятности, зовут Чжан Дасэнь, ему тоже разрешили войти в лекционный зал. Воина зовут Чжан Эрлинь, он его кровный брат. Его отстранили, поэтому завтра, когда завершится Небесный рынок, он должен будет покинуть остров Лазурного Дракона. Я также обнаружил, что, поскольку у этих негодяев-заклинателей нет клана, они собираются вместе. Чжан Дасэнь сколотил себе команду, мы должны быть осторожны в будущем.

У Хань Юаня была сильная сторона: каждое слово или слух, произнесенные в любом углу улицы, в любом укромном переулке, будут им услышаны. 

Ли Юнь спросил: 

— Тогда кто был тот человек с веером?

Хань Юань нахмурился.

— Нам лучше не провоцировать его. Он — один из людей острова Лазурного Дракона, его зовут Чжоу Ханьчжэн. Он — левый защитник лекционного зала. В лекционном зале таких двое. Помните женщину с квадратным лицом? Она — правый защитник.

Он имел в виду Тан Ваньцю.

— Этот левый защитник даже не знает нас, почему он затаил такую обиду?

— Вероятно, недоволен тем, что мы попали в лекционный зал, не пройдя испытание, — сказал Хань Юань, — я не знаю. Я слышал, что он очень злобный и довольно темпераментный, так что лучше не нарываться на него в будущем. Ах да, сегодня я нашел кое-что хорошее.

Сказав это, Хань Юань стряхнул с рук крошки от закуски и вытащил из-за пазухи небольшой пакет, завернутый в промасленную бумагу. С таинственным видом он показал его своему старшему брату.

В бумаге покоились три иглы странной формы. На них были вырезаны едва заметные символы, а кончик слегка посинел.

— Это... — Ли Юнь посерьезнел. — Сяо Цянь, не трогай их! Это иглы для поиска души, они ядовиты... где ты их взял?

Хань Юань ухмыльнулся: 

— Купил на Небесном рынке, хе-хе.

— Я знаю, что это за вещи, они ужасны, — держа иглы через бумажную обертку, Ли Юнь совершенно забыл о том, что ругал недостойное поведение Хань Юаня. — Их действительно трудно достать. Они называются «иглы поиска души», нужно лишь указать свою цель, чтобы они сами убили твоего врага. С их помощью можно без труда претендовать на голову генерала стотысячной армии!

Чэн Цяня подобные еретические практики не интересовали. Если бы он действительно хотел превратить кого-нибудь в пепел, он сделал бы это своими собственными руками. Он даже не стал слушать их объяснения и попросту прошел мимо, неся в руке большую корзинку цветов. Дойдя до комнаты Янь Чжэнмина, он пинком распахнул дверь.

Не обращая внимание на хихиканье служанок, он грубо поставил корзину на стол и рявкнул: 

— Увядшие цветы и засохшие ивы², как ты и хотел. 

² 残花败柳 (cánhuā bàiliǔ) — устаревшее значение «падшая женщина». 

В этот момент служанки окружили его, и Чэн Цянь вынужден был подумать о том, что пейзаж снаружи был довольно красивым. Но их старший брат, которому потребовалось три месяца, чтобы оправиться от раны, длиной всего в полтора цуня, на удивление не бездельничал. На маленьком столике, обычно служившим подставкой для гуциня, лежала длинная деревянная дощечка, а сам он держал нож, сосредоточившись на вырезании амулета.

Когда Чэн Цянь пинком распахнул дверь, линия под рукой Янь Чжэнмина мгновенно оборвалась и на пальце выступила капля крови.

Янь Чжэнмин нахмурился, но, когда увидел, что это был Чэн Цянь, снова улыбнулся. Из-за этой «серьезной травмы» Чэн Цянь не только собирал для него цветы, но и вынужден был каждый вечер терпеть придирчивость своего старшего брата, пока расставлял их в вазе.

На второй день открылся лекционный зал.

То, что они называли «лекционным залом», на самом деле оказалось горным склоном. На склоне было так многолюдно, что куда ни глянь, везде можно было увидеть самых разных людей, мужчин и женщин, молодых и старых, кто-то стоял, кто-то сидел, кто-то даже забирался на деревья.

К счастью, по предложению Ли Юня, клан Фуяо прибыл раньше. Они нашли неприметный уголок у входа и устроились там.

Повсюду вокруг них оказались неотесанные бродячие заклинатели. Большинство из них не достигло высокого уровня, некоторые не освоили даже инедию³ или все еще не освободились от мирских желаний. Другие проводили время, скитаясь с места на место, у них не было никаких жизненных стандартов, их тела были покрыты грязью и копотью. Их ужасный запах распространялся так далеко, что становилось трудно дышать. Некоторые из них также привезли с собой домашних духовных животных. Собаки, птицы и лисы были еще ничего, но среди людей также бегала большая жирная серая крыса. Это было крайне отвратительно.

³ Инедия от лат. «голодание». Солнцее́д — человек, утверждающий, что способен длительное время обходиться без физической пищи и воды, или только без физической пищи. Синонимы: праное́д, бретариа́нец (от англ. breath — дыхание) — человек, которому для жизни нужен якобы только воздух. Саму философию такого образа жизни, соответственно, называют солнцеедение (праноедение).

Но несмотря на весь фэн-шуй этого места⁴, даже Чэн Цянь не мог удержаться от хмурого взгляда, не говоря уже об их старшем брате мизофобе⁵.