Конец взаимных мучений

Выяснив это, Янь Чжэнмин понял, что должен спуститься с горы и отправиться в путешествие.

Страдания и несчастья изнуряли человеческое тело, в то время как радость встречи и горечь расставания могли усмирить ум.

Мечи клана Фуяо олицетворяли собой взлеты и падения смертной жизни, несмотря на то, что были сделаны из дерева. Они не являлись чем-то оторванным от реальности. Если он будет продолжать болтаться в «Стране нежности», тысяча или десять тысяч лет приведут к одному результату: темп его обучения никогда не сможет догнать вечно меняющийся мир.

Но был ли молодой мастер Янь хоть немного обычным?

Слова «спуститься с горы и путешествовать» промелькнули в его голове лишь на долю секунды, чтобы быстро утонуть в красочных описаниях трудностей и неудобств дальнего странствия, которые он себе навоображал.

Янь Чжэнмин почувствовал ужасную головную боль от одной мысли о том, сколько вещей ему придется взять с собой, и его лень восстала, взяв под контроль тело, мешая двигаться к многообещающему будущему.

«Путешествовать? Вздор! Я все равно не пойду, так какая разница?», — подумал молодой господин. В конце концов, он решил не беспокоиться об этом.

Янь Чжэнмин также решил не обращать внимание на некоторую пренебрежительность своих действий. Он вводил себя в заблуждение, думая, что освоил третий стиль, вспомнив движения, и собирался завтра снова спросить о нем учителя.

Неамбициозный и небрежный первый старший брат понемногу расслабился. Он прицелился, не прилагая особых усилий, и бросил несколько камней в своего четвертого младшего брата, взбиравшегося на дерево за птичьим гнездом.

Глядя на Хань Юаня, воющего на земле, Янь Чжэнмин чувствовал, что уже достиг успеха в самосовершенствовании, а значит, не было никакой необходимости вести себя слишком серьезно.

В полдень взаимная пытка мастера и его учеников подошла к концу.

Все, кроме первого старшего брата, спешили вернуться в свои павильоны, чтобы пообедать и отдохнуть. Днем они обычно занимались самостоятельно. Те, кто не хотел заниматься, могли играть с обезьянами в горах.

Мучунь чжэньжэнь дал своим ученикам достаточно свободы. Он только предупредил их, чтобы они соблюдали правила клана и не бродили вокруг горы вечером первого и пятнадцатого дня каждого месяца.

Только Янь Чжэнмину пришлось остаться и всю вторую половину дня смотреть на сморщенное лицо мастера.

Глядя на то, как младшие адепты принесли им дощечки и резчик, Ли Юнь объяснил своим младшим братьям: «Они используются для вырезания амулетов. Амулеты подразделяются на две группы: видимые и невидимые. Видимые амулеты начертаны на материальных объектах; наиболее распространенным материалом является дерево. Некоторые мастера также могут использовать золото. Невидимые заклинания гораздо сильнее, их чертят в воде и в воздухе, даже простые мысли способны создать их. Но это больше похоже на легенду — никто никогда не видел ничего подобного. Вероятно, только всемогущие существа могут сделать это».

Чэн Цянь притворился равнодушным, но на самом деле напряг слух.

В конце концов, амулеты являлись корнем магических инструментов, а магические инструменты — самым непосредственным влиянием самосовершенствования на обычных людей.

Хань Юань подошел ближе и откровенно спросил:

— Второй старший брат, что такое «всемогущее существо»?

Ли Юнь усмехнулся ему и сказал:

— Кто в наши дни на земле осмелится назвать себя всемогущим? Истинные всемогущие существа уже вознеслись на небо.

О первом старшем брате у Хань Юаня сложилось не самое лучшее впечатление, но он также знал, что не может позволить себе провоцировать его. Вдобавок ко всему, маленький нищий не обладал такой высокой самооценкой, как у Чэн Цяня, и не был похож на человека, способного затаить глубокую обиду. Горсти конфет из кедрового ореха вполне хватило, чтобы заставить его с улыбкой отказаться от своей ненависти.

С восхищением наблюдая за расслабленной фигурой Янь Чжэнмина, он спросил Ли Юня:

— Старший брат, когда мы сможем этому научиться?

— Уж точно не сейчас, — Ли Юнь махнул рукой и сказал с притворным сожалением. — Чтобы научиться творить заклинания, ты должен сначала почувствовать энергию. Не спрашивай меня, что такое энергия, я тоже не знаю. По словам мастера, это таинственная способность, позволяющая человеку общаться с небом и землей… Но вы вскоре и сами поймете, что его слова нельзя воспринимать слишком серьезно. Большинство его речей заумны и не имеют смысла.

Злой скривленный рот Ли Юня делал его похожим на вечно улыбающегося человека. Но когда он действительно улыбался, то выглядел еще более злобным. Он намеренно сделал паузу и нахмурился, говоря:

— Однако из-за невезения или отсутствия таланта некоторые люди могут так никогда ничего и не почувствовать.

Услышав это, Хань Юань невольно напрягся и выпрямился:

— Очень жаль.

— Конечно, жаль, — сказал Ли Юнь. — Без ощущения энергии мы не сможем ничего сделать, кроме как поддерживать форму, насколько бы искусны в фехтовании ни были.

Начнем с того, что Чэн Цянь не принял слова Ли Юня близко к сердцу. Он пришел к выводу, что Янь Чжэнмин — всего лишь пустышка. Даже если он мог почувствовать энергию после семи или восьми лет растраты, он мог с тем же успехом отказаться от пути совершенствования и вернуться домой, заняться фермерством или торговлей. Или, если не сможет справиться даже с этим, стать наложницей.

Но в этот момент Чэн Цянь уловил подвох в чужих словах. Обернувшись и глядя прямо на Ли Юня, он лениво спросил:

— Второй старший брат, ты говоришь так, будто уже знаешь метод пробуждения энергии, верно?

Ли Юнь улыбнулся ему и прищурился. Вместо ответа он многозначительно посмотрел на Чэн Цяня.

Но Чэн Цянь не попался на крючок. Он равнодушно ответил:

— Это потрясающе. Пусть старший брат получит то, что хочет.

Если метод пробуждения энергии действительно существовал, почему Ли Юнь не попробовал его сам? Очевидно, он имел корыстные намерения и хотел, чтобы этот метод сначала проверил козел отпущения.

«Сопляк слишком проницателен», — подумал Ли Юнь, и сощурился еще сильнее.

Но Хань Юаню с любопытством справиться было не так легко. Он сразу же нетерпеливо осведомился:

— Что? Какой метод?

Таким образом, Ли Юнь перешел от Чэн Цяня к Хань Юаню, но продолжил держать его в напряжении.

— Не могу сказать, иначе нарушу правило.

Его «я не могу сказать» скорее звучало как «подойди и спроси».

Ли Юнь выкопал перед Хань Юанем огромную яму, и тот оказался настолько сговорчив, что без возражений прыгнул в нее.

Хань Юань, казалось, думал, что стал хорошим другом со своим вторым старшим братом во время инцидента с жабой, потому он продолжил выжимать из Ли Юня ответ. Использовав все свои притворные увертки, Ли Юнь был «вынужден» шепотом ответить:

— Я читал книгу о пейзажах горы Фуяо. Там говорится, что под горой живет сильное чудовище, и каждую ночь первого и пятнадцатого дня лунного месяца демоническая энергия чудовища отражается от луны, а чистая и незамутненная, покрывающая всю гору, начинает закручиваться и пульсировать. В это время, если стоять в пещерах, где встречаются оба потока, даже смертный может легко получить силу.

Затем он внезапно сменил тон.

— Конечно, глава клана — наш учитель — приказал нам не покидать двор в эти две ночи. Пещера в горе — особенно запретное место.

Хань Юань, казалось, задумался над его словами.

— Младшие братья еще не закончили переписывать правила клана сорок девять раз. В них ясно сказано, что вы должны совершенствоваться систематически. У вас хорошие способности, поэтому рано или поздно вы почувствуете энергию, так что не стоит сокращать путь, нарушая правила. Ты согласен, третий младший брат?

Ли Юнь притворился, что наставляет их.

— Конечно, второй старший брат, — натянуто улыбнулся Чэн Цянь.

Ли Юнь оглядел Чэн Цяня с головы до ног. Его молчаливый третий младший брат был худым и невысоким, словно еще не достиг переходного возраста, и, стоило ему опустить голову, никто уже не мог разглядеть его лица.

У Ли Юня возникло временное замешательство по поводу того, был ли его третий младший брат немногословен из-за его юного возраста и трусости или из-за сверхчувствительности.

Слова Чэн Цяня поставили Ли Юня перед дилеммой. Он заставил себя улыбнуться и сказал:

— Третий младший брат на самом деле воспитанный.

Сидевший неподалеку Янь Чжэнмин взял из рук младшего адепта миску с османтусом ¹ и сливовым супом. Подняв голову, он случайно увидел эту сцену. Он всегда чувствовал, что Ли Юнь был мошенником со зловещими помыслами, и поэтому, каким-то образом, видел злые заговоры в глазах второго младшего брата, стоило ему только начать улыбаться.

¹ 桂花 — (guìhuā) османтус, османтус душистый (osmanthus fragrans)  Осма́нт, или Осма́нтус (лат. Osmānthus) — род вечнозелёных лиственных цветковых растений семейства Маслиновые (Oleaceae), включающий около 36 видов, происходящих из тропических районов Азии от Кавказа до Японии. 

Повинуясь своим желаниям, Янь Чжэнмин повернулся и сказал младшему адепту:

 — Иди и спроси этого маленького… Самого маленького ребенка. Я опять забыл… Как его зовут?

 — Это третий дядя, Чэн Цянь, — ответил младший адепт с благоговением и трепетом.

— О, да, — Янь Чжэнмин кивнул. — Передай ему, пусть подождет. Просто скажи, что мастер попросил меня дать ему совет по фехтованию после того, как я закончу практиковаться с талисманами.

«Ему было совершенно наплевать, когда я попросил его об этом, а теперь он использует меня, как предлог», — подумал Мучунь. Он посмотрел на Янь Чжэнмина, но не стал разоблачать его ложь — молодой мастер, выросший на такой большой горе, был довольно одинок и редко имел в качестве компаньона кого-то из детей.