- Я не понимаю, Октав. Солнце жаркое, цыплята пушистые, сыр вкусный, но не слишком приятно пахнущий. А лимоны просто кислые. Слово желтый как - то их объединяет?

- Да, Ваше Высочество.

- Подожди, я понял! - улыбнулся Флориан. - Это же из грамматики: все эти слова являются именем существительным. Верно, Октав?

- Нет, не верно, принц Флориан, - с каким – то жестоким торжеством сказал Октав. - Вы ошиблись.

- Ошибся? Тогда объясни, Октав! – в нетерпении потребовал Флориан.

Октав поднялся и прошелся по комнате пытаясь уговорить себя смолчать или как – нибудь выкрутится из этого разговора. Но наивное и вместе с тем любопытное выражение на лице принца, ужасно злило. Он остановился у окна и несколько секунд с грустью смотрел в пышный сад неизвестно для кого выращенный. Разве что для короля и его приспешника Барсия. Остальные должны были довольствоваться лишь его ароматами.

- Октав, ты открыл окно? – спросил Флориан, услышав скрип рамы и ощутив дуновение ветерка смешанного с нежным запахом роз.

- Стало душно. Закрыть? – с раздражением отозвался пианист, но не дал принцу ответить, и резко повернулся к нему. - Вас интересует, что общего между цыпленком и лимоном? Цвет! У всего, что нас окружает, есть цвет. Трава зеленая, небо голубое, губы красные, а шелковая лента в ваших волосах фиолетовая. И кстати, чайные розы, действительно от слова чай, потому, что имеют один и тот же цвет – чайный.

- Не понимаю, что все это значит, Октав! - растерянно сказал Флориан, - Как ты узнал, что лента шелковая? Тебе сказал Ник? Ведь он ее сегодня завязывал. И то вплел ее в последнюю минуту, я не так часто их ношу.

- Никто мне ничего не говорил. Принц, вы так многого не знаете… Мне даже жаль вас. Живете, в каком – то своем мире, и не видите правды, хотя вы, правда, не видите, уж простите за каламбур.

- Скорее это какой – то сумбур. Скажи, о чем я не знаю? Какие тайны от меня скрывают? Не молчи, Октав!

- Я скажу позже, - Октав быстро надвинул повязку на глаза, потому что за дверью послышались шаги. - Будьте в полночь в саду, и я все объясню. Но никому, ни слова о нашем разговоре, или погубите меня.

Флориан читал книгу, когда понял, что в библиотеке находится не один. Судя по тому, что он не услышал ни единого шороха, это был Барсий. Советник всегда передвигался бесшумно, не носил звенящих побрякушек и никогда не душился, наверное, единственный во всем дворце. Флориан всегда мог сказать, от кого из служанок пахло малиной или ежевикой. От Ника исходили нотки дикого апельсина. А вот с кузенами, кузинами и сестрами было сложнее. Они выбирали духи с цветочными ароматами и все время менялись ими, так что запомнить, кто, чем пользуется было совершенно невозможно. Флориану невольно вспомнились пряные нотки, которые доносились от Октава, и сегодня на ужин он даже попросил яблочный штрудель с корицей, хотя обычно не ел выпечку. И с нетерпением ждал сегодняшней ночи в саду когда пианист приоткроет ему завесу какой – то неведомой тайны.

- Привет, Барсий! - весело сказал принц, продолжая водить пальцем по странице со специальными выпуклыми значками, заменявшими буквы.

- Как догадался что это я?

- Обычно ко мне никто не подкрадывается, а если и пытается я слышу это на полдороги.

- У тебя хороший слух, Флориан. И настроение тоже, - ухмыльнулся советник и мельком взглянул на книгу которую читал принц. - Заинтересовался историей королевства? Похвально. Будущий король должен хорошо ее знать.

- Не уверен, что она пригодится. Ведь страной по - прежнему будешь управлять ты. Хотя может быть это правильно, ведь ты разбираешься во всем на свете. Знаешь даже, что я читаю. Иногда мне кажется, что ты демон, Барсий.

И принц вспомнил, как часто советник догадывался о казалось бы, совершенно неподвластных ему вещах. Барсию было известно, когда Флориан улыбался или наоборот хмурился. Что он ел, пил, а теперь и читал. Хотя, конечно все это можно было списывать на запах еды или шелест страниц, но название? Ведь он даже не прикоснулся к обложке пальцем, чтобы его прочесть. А досаду и улыбку и вовсе нельзя было почувствовать.

- Ты преувеличиваешь, Флориан. Твой отец болен и не может заниматься делами. Ты еще мальчик. Так кому как не мне взвалить на себя заботу о королевстве? А что до книжки… В исторических трудах всегда особый запах – пота ее сочинителей.

- Что ты выдумываешь… - начал Флориан, но осекся. - Что – то случилось, Барсий? Обычно ты не заходишь просто поболтать. Отцу хуже?

- Нет, нет, все хорошо. Вернее все по – прежнему, - сказал Барсий, вспоминая недавний визит к королю.

Болезнь не отступала, и Жабаран едва мог прохаживаться по комнате с помощью слуги, но сразу уставал и без сил падал в постель.

- Неужели эта немощь мне в наказание за Слепое королевство? А если отменить указ, Барсий? Мне станет лучше? – неуверенно спросил он советника.

- Не думаю, Ваше Величество. К тому же слишком поздно. Флориан не должен ни о чем догадаться. Мальчик очень раним. Что с ним будет, если он узнает, о подданных пятнадцать лет живших во тьме из – за него? Однажды я видел, как он убивался из – за крысы, попавшей в мышеловку. И лечил ее целую неделю, пока она не сбежала от него, перед этим укусив за палец.

История была чистой выдумкой, Флориан в жизни не прикасался к крысам, один их писк приводил его в ужас, и он старался не подходить к ним близко. Но на короля она подействовала.

- Да, друг, ты прав. Флориан слишком добрый. Он этого не переживет. Говорить ничего нельзя, - простонал король, изнеможенно откинулся на подушки и забылся тяжелым сном.

Последние годы Жабарана начала мучить совесть и он уже неоднократно заговаривал с Барсием о своем страшном указе, но тот всегда его отговаривал. Ведь если вначале Слепое королевство внушало советнику ужас, то сейчас оно был опорой его власти. А власть Барсий любил больше всего на свете.

- Флориан, - строго сказал советник, - я узнал, что ты завел дружбу с новым пианистом.

- Уже донесли… - взохнул принц. - Но мы просто поели мороженого и немного поболтали.

- О чем?

- О музыке... О чем еще можно говорить с музыкантом?

Барсий поморщился.

- Флориан, ты не должен больше этого делать.

- Почему? – удивился мальчик.

- Это просто пианист, тебе не о чем с ним вести беседы. А есть вместе мороженое это…

- Преступление?

- Неприлично, - с раздражением сказал советник. Сколько усилий он приложил, чтобы отгородить Флориана от общества и опасной болтовни, а этот пианист, так запросто с ним подружился. - Что обо всем этом подумают твои подданные?

Флориан обиженно сложил на груди руки.

- Все стараются держаться от меня подальше, как будто я чудовище. Только Октав был чуть добрее ко мне. А вы все от меня что – то скрываете и не делай вид, что это не так. Я не слепой как раньше!

- Что, Флориан? – побледнел Барсий.

- Значит не доверчивый. Поэтому, Барсий, если ты будешь мешать нашей дружбе я сбегу из дворца, куда глаза глядят!

- Не буду, Флориан, - ледяным тоном пообещал советник. – Скажи, а где ты услышал эту старую поговорку?

- Не помню… - смутился мальчик. – Кажется… кто – то из слуг обронил, но я не понял, что она значит и спросил Ника.

- И что он ответил?

- Что это значит «очень далеко», а почему так говорят он и сам уже не знает. Ведь глаза только моргают и иногда из них льются слезы, причем здесь расстояние совершенно не понятно.

- Да, совершенно не понятно, - задумчиво повторил советник.

В дверь тихо, но настойчиво постучали. Октав вздрогнул. Он никого не ждал в такой час. Если только это не принц Флориан, не пожелавший встречаться с ним в саду. Музыкант быстро надел повязку на глаза и открыл.

- Кто вы? – тихо спросил он. Октав хоть и не видел вошедшего, но был совершенно уверен, что это не принц Флориан от которого всегда приятно пахло цветочным медом, тогда как от гостя не доносилось ни одного даже самого слабого аромата. - Что вам нужно?

- Узнать кое – что.

Голос Октаву был незнаком, но было в нем, что - то настораживающее, отчего сердце в груди гулко забилось.

- Что именно узнать?

- Ответь, что ты наговорил Флориану утром?

- Ничего особенного, - неуверенно пробормотал Октав, пытаясь понять с кем говорит. Но судя по всему перед ним был советник короля Барсий. - Мы немного поболтали и все.

- Твоя болтовня может дорого тебе стоить, Октав. Учти. И научись держать язык за зубами, иначе придется его укоротить.

- Не сомневаюсь, - сказал Октав, неожиданно осмелев от злости, - но если со мной что – нибудь случится, принц Флориан убедится что вы действительно кое – что скрываете от него и будет прав. Тем более, что я сделал ему несколько интересных намеков.

- Что ты сделал?! – вскипел Барсий и сорвал повязку с глаз Октава. – Отвечай, негодяй, что ты ему сказал!

- Негодяй тот, кто целую страну, лишил зрения. А принцу я сказал, что от него скрывают одну важную тайну, - сказал Октав весь, пылая от гнева.

- И Флориан не захотел узнать какую?

- Захотел, разумеется. Но нас прервали.

- Хорошо, Октав, - вдруг смягчился советник. - Больше ничего ему не говори.

Пианист пожал плечами.

- Даже если я не скажу, принц не успокоится, пока обо всем не узнает. Я разбудил в нем любопытство.

- Значит, придумай что – нибудь, чтобы усыпить его снова. Или заснешь сам… навсегда.

Барсий хотел выйти, но в последнюю минуту повернулся и вырвал черную ленту из рук музыканта.

- И да… это тебе больше не понадобиться. Если развеешь сомнения Флориана, то получишь привилегию не носить повязку на глазах. Так что подумай хорошенько, Октав, как тебе поступить.

В саду было тихо, только иногда стрекотали кузнечики или вспархивала какая – нибудь маленькая птичка, чтобы пересесть с одного куста роз на другой. После недавнего дождя, пахло мокрой травой и цветами. Их бесчисленные ароматы так перемешались между собой, что невозможно было узнать ноту фиалки, ириса или гвоздики. Все сплелось в природный флакон духов, который бы не смог повторить ни один парфюмер на свете.