Пианист с завязанными глазами

Король Жабаран мрачно ходил по тронному залу, а придворные буквально боялись дышать в его присутствии. Правитель всегда славился дурным нравом. Например, он легко мог бросить человека в темницу, только за то, что ему не вовремя подали обед или сообщили не слишком приятную новость. А уж сегодня у Жабарана был повод печалиться. Его сын, первенец которого они с королевой Лореттой так долго ждали, родился слепым. Ну, разве может будущий монарх быть незрячим? Да и какого будет ему самому имея власть и богатство быть лишенным простых и оказывается таких прекрасных вещей, как рассвет, море или букет фиалок. Как же он будет страдать!

- Почему конюх или поваренок на кухне должны наслаждаться всем великолепием мира, а любимый сын, наследник престола будет жить в кромешной темноте и не знать даже как выглядит его родной отец и мать? Не понимать что такое зеленый цвет, и всю жизнь жить на ощупь. Разве он заслуживает этого?

- Не заслуживает, Ваше Величество, - подтвердил советник Барсий. Он единственный решался приближаться к правителю в любом расположении духа и даже что –нибудь советовать. Иногда Жабаран к нему даже прислушивался. – Это ужасно несправедливо!

- Несправедливо! – подхватил Жабаран в гневе. – А раз так, то никто в стране, не будет иметь преимущество над моим сыном. Велю… велю всем выколоть глаза! Сию же минуту!

По залу прокатилась стон ужаса, а Барсий схватил короля за руку, хотя таких вольностей себе еще не позволял.

- Ваше Величество, не делайте этого.

- Я - король и сам решаю, как поступать, - Жабаран недовольно освободил руку. – Где мой распорядитель приказов? А вон он дрожит в углу. Значит слушай: «Я король Жабаран, повелеваю всем жителям…

- Но, Ваше Сиятельство, что же станет с королевством, если вдруг все жители в стране станут слепы? – пытаясь призвать к голосу разума короля, спросил советник.

Жабаран на секунду задумался.

- Да, ты прав, Барсий. Оставим зрячими стражу. Тогда все будет в порядке.

Советник сильно сомневался, что все будет в порядке, но вслух вкрадчиво произнес.

- Но оценит ли такую жертву от своих подданных ваш сын, когда подрастет?

Король беззаботно махнул рукой.

- Флориан не будет знать, что он слеп. И не будет страдать без солнца, света, и красок нашего мира. Мальчик просто не поймет, чего лишен. И будет счастлив. А если кто – то посмеет сказать ему правду, будет немедленно казнен!

- Как мудро придумано! – подхватил энтузиазм короля советник. – Но думаю воплощать замысел нужно с повязок на глазах. Повелите их носить подданным с сегодняшнего дня.

- Какие еще повязки? – проворчал Жабаран. - Я же сказал выколоть глаза.

- Ваше Величество, это займет слишком много времени. А найти небольшую тряпочку и обмотать ее вокруг головы никому не составит труда. Так намного проще. Уверяю, Ваше Величество, люди будут слепы как кроты. Еще можно сказать, что солнечный свет крайне губителен для здоровья, и люди сами их наденут. А уж если ослушаются, тогда их немедленно бросят в темницу, где уже с повязкой или без, все равно ничего не будут видеть. Но и, конечно, вполне разумно будет оставить пару сановников зрячими, - уже полушепотом добавил он.

- Например, тебя, Барсий? – рассмеялся король. - Нет, хитрец, ты наденешь повязку первым, раз сам это придумал.

С этими словами Жабаран вытянул из волос синюю ленту и завязал советнику глаза.

- И как тебе, Барсий, в темноте? – с кривым смешком полюбопытствовал король.

Советник почтительно склонил голову.

- Я счастлив, Ваше Сиятельство! Мне оказана огромная честь – король одел на меня его собственную ленту. Что я могу испытывать кроме благодарности?

Подданные не были так же благодарны королю, как Барсий, но ослушаться не посмели, и уже на следующее утро королевство погрузилось в полный мрак. Люди стали беспомощны, как младенцы и не могли ничего делать. Машины перестали ездить, потому что водители не видели дороги. Строители перестали работать на стройке, потому что не понимали, куда класть кирпичи. А повара перестали готовить еду, потому что до вечера не могли отыскать кастрюли и продукты на кухне.

- Ничего не вышло! В темноте невозможно жить! - бормотал король, в расстройстве ходя по залу. Себе он завязывать глаза не стал, оправдываясь государственной надобностью.

Жабаран ничего не ел с сегодняшнего утра. А камердинер вместо того чтобы одевать короля сам нуждался в помощи. Поэтому на камзоле было пропущено несколько пуговиц, и тот ужасно топорщился на животе. Банты на рукавах были криво завязаны, а чулки на ногах были все в морщинах, и было совершенно не понятно, что с этим делать. Хорошо хоть у всех были повязки на глазах, и никто кроме правителя не видел этого безобразия.

- Ваше Величество, - сказал советник, - все очень просто. Нужно к людям приставить настоящих слепцов, чтобы они могли научить их обходиться без зрения.

- Блестящая идея, Барсий! - восхитился король. - Так и сделаем.

- А еще нужно наделить важных сановников правом на зрение, - вкрадчиво предложил Барсий, надеясь, что и эта идея королю покажется такой же хорошей.

- Ты опять о себе?

- Но, Ваше Величество, ведь кто - то же должен следить за тем как выполняются ваши мудрые приказы, - мягко напомнил советник.

- Ну… пожалуй, – нехотя согласился король. - Сам я и вправду за всем не услежу. Можешь снять повязку, Барсий.

- Благодарю, Ваше Величество, - ответил советник, с облегчением стягивая с глаз ленту. Он проходил в ней всего один день, но ему казалось, что прошел целый год, и он совершенно не понимал как провести в ней всю жизнь. Хотя по сравнению с первоначальной задумкой короля, повязки для королевства были настоящим спасением.

Прошло долгих пятнадцать лет. Люди научились жить в темноте. И даже стали находить в ней некоторые положительные стороны. Например, можно было перестать причесываться, и бриться. Хотя, парикмахеров потерявших работу, это привело в отчаяние и заставило искать более нужное в темноте призвание, например, мастерить длинные трости удобные при ходьбе.

Еще можно было не убирать в доме. Даже если пыль и паутина разрастались до потолка, никто ничего не замечал. Как не замечали этого на замусоренных улицах по которым больше не ездили автомобили. Водители не видели ни дороги, ни светофоров и жители были вынуждены пересесть на повозки и кареты с лошадьми, которые, кажется, поняв свою ответственность проводников, осторожно и важно ступали по мостовым везя слепых пассажиров. А горожане по вынужденной моде щеголяли в пестрой одежде, которую портнихи шили из тканей самых невероятных цветов.

Но совсем забыть солнечный свет, и красоту мира было невозможно, тем более что стоило только чуть стянуть повязку с глаз, чтобы насладится прекрасным пейзажем, или голубым небом или с легкостью сделать ту работу, которая в темноте занимала в три, а то и в четыре раза больше времени. Но повсюду сновала бдительная стража, которая мгновенно хватала нарушителя и тащила в темницу, оказаться в которой никто не хотел.

Конечно, родители, пытались приучать детей к жизни в полной темноте, но не могли предупредить все случайности. И в какой – нибудь момент повязка сползала с глаз дитя, или тот из любопытства или озорства сам ее приподнимал и попадал в совершенно незнакомый ему поток света и красок. И объяснить, почему нельзя любоваться прекрасным миром, и нужно жить во тьме никто толком не мог.

Еще при выходе указа о ношении повязок дневной свет был объявлен чрезвычайно опасным для здоровья, а тканевые полоски на глазах единственной от него защитой. Кто - то в это, даже верил, и добровольно лишал себя света, но большинство видели в этом, вернее не видели никакого смысла, кроме странной попытки короля уберечь единственного сына от болезненной правды, причиняя при этом боль и страдания всем остальным.

Единственным кто совсем не печалился об этом был слепой принц. Он любил темноту, ведь даже не подозревал, что в мире может быть что – то кроме нее. Флориан наслаждался роскошной жизнью во дворце, вкусной едой, приятной на ощупь одеждой, ароматными духами и восхитительной музыкой, которая никогда не стихала во дворце.

- Как же я люблю музыку! - с мечтательной улыбкой на лице воскликнул Флориан, слушая Октава, лучшего в королевстве пианиста, специально приглашенного на прошлой неделе во дворец развлекать принца. - Это самое восхитительное, что есть в мире.

- О, в мире есть вещи, намного лучше музыки, Ваше Высочество, - с грустью сказал Октав.

- Да? И что же это за вещи?

- Песни, стихи… рассвет.

Флориан кивнул.

- Песни и стихи прекрасны, а вот в рассвете нет ничего чудесного. Это просто переход дневного времени суток на ночное. Никакой разницы.

- Поверьте, принц Флориан, разница огромная.

Мальчик, прислуживающий принцу, бледнел все сильнее и сильнее. Нельзя было делать ни малейшего намека на, то каким мир был на самом деле, иначе нарушителя ждало страшное наказание. А этот пианист точно нарочно говорил о запрещенных вещах.

- Мороженое… мороженое – самое лучшее, что придумано в мире! - быстро нашелся слуга, стараясь исправить ситуацию. Ведь он вовсе не желал расставаться со своим высоким положением в королевстве. Не то что бы быть камердинером принца было так почетно, но он был зрячим. И это было явное преимущество перед всеми. Ведь немногие удостаивались этой привилегии. Лишь стража и несколько личных слуг королевской семьи. Это было сделано, ради безопасности королевских особ. Даже самые богатые и влиятельные сановники не могли добиться этой награды от короля. Разве что советник Барсий, но он мог добиться чего угодно и от кого угодно. А в последние годы, когда здоровье короля сильно пошатнулось, советник и вовсе взял управление страной в свои руки. И, наверное, это единственное, что уберегло ее от погружения в полный мрак и в буквальном и в переносном смысле.