— Мне кажется, что меня гложет беспокойство, — сказал он. — Сегодняшний ужин мне показался… неловким.

— Я тоже думала об этом, — сказала Ванджит. — Им трудно. Ашти Бег и остальным. Мне кажется, им очень трудно.

— Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами. Андат на ее бедре что-то прожурчал, с восторгом рассматривая собственные пальцы, коротенькие и бледные.

— Все они вложили в это так много времени, так много сил. И, вдруг, они видят, что другая женщина закончила пленение и получила ребенка. Могу себе представить, как это грызет их. Ашти больно, и она сорвалась. Когда-то я знала одну собаку. Ее переехала повозка и сломала ей спину. Она выла и стонала всю ночь. Вы бы подумали, что она просила о помощи, но она пыталась укусить любого, кто подходил близко. Ашти-тя очень на нее похожа.

— Ты так думаешь?

— Да, — сказала она. — И вы не должны думать о ней плохо, Маати-кво. Я сомневаюсь, что она вообще понимает, что делает.

Он сложил руки на животе.

— Не думаю, что и для тебя это так просто, — сказал он. Он хотел проверить ее, хотя не мог сказать в точности, как. Лицо Ванджит осталось ясным и безоблачным, как небо.

— Все совершенно, — сказала она. — Далеко не так трудно, как я думала. Хотя я сильно устаю от него. Но не больше, чем мать от новорожденного. Я уже думала об именах. Моего двоюродного брата звали Сиит, и он был примерно в том же возрасте, когда пришли гальты.

— У него уже есть имя, — сказал Маати. — Ясность-Зрения.

— Я имею в виду личное имя, — сказала Ванджит. — Которое будут знать только мы двое. Ну и вы, я думаю. Вы для него — почти отец.

Маати открыл было рот, и тут же закрыл его. Рука Ванджит скользнула в его, ее пальцы обвились вокруг его ладони. Она улыбнулась, настолько искреннее, настолько невинно, что Маати только покачал головой и засмеялся. Десять вздохов они оставались единым существом — сидящая Ванджит, стоящий Маати и андат, нетерпеливо извивавшийся на ее бедре.

— Как только Эя пленит Ранящего, — сказал Маати, — мы сможем вернуть все назад.

Ванджит издала негромкий звук — то ли кашель, то ли вздох, то ли смешок — и выпустила руку Маати. Он посмотрел вниз. Ванджит глядела на него и улыбалась.

— Это будет хорошо, — сказала она. — Но ей будет очень тяжело это сделать. Я бы хотела, чтобы мы как-то облегчили ей работу.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал Маати. — Этого будет достаточно.

Ванджит не ответила, а потом подняла руку и указала на горизонт.

— Самая яркая звезда, — сказала она. — Она уже взошла над деревьями. Вы ее видите?

— Да, — сказал Маати. Это была одна из тех бродячих звезд, которые медленно проходят по ночным небесам.

— Вокруг нее есть луны. Три.

Он засмеялся и покачал головой, но Ванджит не присоединилась к нему. Ее лицо осталось спокойным и холодным. Смех Маати умер.

— Звезда с… лунами?

Ванджит кивнула. Маати снова посмотрел вверх, на золотое сияние над деревьями. Сначала он нахмурился, но потом улыбнулся.

— Покажи мне, — сказал он.