Это делает его просто пыткой.

Воспоминание о жаре в его глазах, когда мы стояли у подножия лестницы, о том, как он явно пытался сдержаться, посылает поток тепла через меня, когда я сжимаю бедра вместе, пытаясь хоть немного облегчить боль. Это, конечно, ничего не дает, легкое трение только заставляет меня чувствовать себя еще более возбужденной, влажный жар между ног только заставляет мои мысли становиться еще более похотливыми, возвращаясь к той ночи, которую мы провели вместе.

Я открываю один глаз и разочарованно выдыхаю, оглядываясь по сторонам. Как и ожидалось, здесь никого не видно, а высокий забор и живая изгородь вокруг бассейна не позволяют никому, находящемуся в доме или проходящему мимо, увидеть, что происходит внутри. Я могла бы искупаться нагишом, если бы захотела, хотя от одной мысли об этом я краснею.

Я могла бы и это сделать. Никто не увидит.

Моя рука скользит вниз по животу, упругая плоть скользит от солнцезащитного крема и пота, и я напрягаюсь, мое сердце колотится так же сильно от запретной идеи о том, что я рассматриваю, как и от самого желания. Я должна вернуться в дом, если мне это так сильно нужно, но я хочу остаться здесь, под солнцем, разгоряченная жаром во многих отношениях. И часть меня, большая часть, чем я готова признать, хочет, чтобы Макс вышел сюда и поймал меня.

Мои пальцы проскальзывают под край плавок бикини, приподнимая ткань ровно настолько, чтобы скользнуть по мягкой плоти под ней. У меня перехватывает дыхание, когда мои пальцы скользят ниже, и я знаю, что если я собираюсь остановиться, то сейчас, самое время, это сделать.

Но я не хочу останавливаться.

Я тихо ахаю, когда мои пальцы скользят между моих складочек, ощущение пробегает рябью по всему телу. Я влажнее, чем думала, скользкая жидкость прилипает к кончикам моих пальцев, когда я провожу ими по своему набухшему, ноющему клитору, описывая медленные круги, когда я прикусываю нижнюю губу, чтобы не шуметь.

Это все кажется приятным, лучше, чем раньше. До Макса я не могла делать это без того, чтобы мои мысли не приняли мрачный оборот, но сейчас все, о чем я думаю, это о нем, загорелом и красивом, о его мускулистом теле, склонившемся надо мной, когда его губы захватили мой рот, а его член прижался ко мне, толстый, длинный и твердый для меня…

— О… — шепчу я сквозь сжатые губы, мои бедра немного выгибаются, когда я позволяю своим пальцам двигаться быстрее, соскальзывая с возбуждения, которым я пропитана. Воспоминание уже приблизило меня к нему больше, чем следовало бы, воспоминание о Максе, заполняющем меня, о его твердом теле, прижимающемся к моему, о его мягких темных волосах, перебираемые моими пальцами, когда он стонал от удовольствия.

Я его первая. Я никогда не думала, что меня так возбудит эта мысль. Тем не менее, вид Макса, изо всех сил пытающегося сдержаться, возбужденного до потери контроля над своим желанием ко мне, и только ко мне, сводит меня с ума.

Это срабатывает безоговорочно.

Я делаю еще один резкий вдох, чувствуя, как дрожат мышцы моих бедер, мое тело балансирует на грани приближающейся кульминации, а затем я слышу звук открывающихся петель. Я отдергиваю руку, мое сердце бешено колотится в груди.

Я думала, что хочу, чтобы Макс поймал меня, но, представив реальную возможность, я чувствую, что краснею как помидор от смущения. Кроме того, у меня нет возможности узнать, что это Макс, и мысль о том, что кто-то другой поймает меня, в миллион раз хуже.

Я сжимаю бедра вместе, надеясь, что он не сможет увидеть влажное пятно между ними, если это он войдет в ворота, и мгновение спустя… Шаги приближаются, и я прикрываю раскрасневшееся лицо рукой, поднимая глаза, чтобы увидеть красивое лицо единственного человека, которого я хочу видеть больше всего на свете в этот момент.