ГЛАВА 33

ГЛАВА 32

Я медленно переставляю ноги, желая задержать Данте на пути к очередной лестнице. Мириам говорила, что моя магия не подействует на Данте, но я всё равно вцепляюсь в его руку и пытаюсь обмазать её кровью по кругу. Было бы здорово, если бы Мириам ошиблась, и мне бы удалось её отрубить.

Я щупаю его рукав до тех пор, пока не нахожу подходящее место — его локоть. Я рисую на нём линию и — о чудо! — белая ткань рвётся, но как меня и предупреждали, с его плотью ни черта не происходит.

— Что за хрень? — рычит он, ещё больше ослабив хватку.

Я разворачиваюсь и бью основанием ладони в повязку на глазу. Данте выглядит поражённым, и я надеюсь, что сделала ему больно. Он опускает руку и кричит своей страже, чтобы те меня схватили. Я пячусь к стене, больно ударившись бедром о приставной столик, отчего тяжёлый золотой канделябр, восседающий на нём, опрокидывается. И прежде, чем я успеваю нарисовать знак ключа, красноглазый стражник посылает в мою сторону огненный поток.

Пламя не задевает мою кожу, но облизывает подол платья и начинает поглощать шёлк. Я наклоняюсь и хлопаю по ткани, но фейри снова атакует меня огненным потоком. Фитили на канделябре зажигаются, как и обои с изображением ракушек, которые начинают потрескивать и чернеть. Я отскакиваю от стены, объятой огнём, но мне некуда бежать, так как я окружена гарнизоном Данте.

Чёрт.

Я выхватываю свечи из канделябра и бросаю их в приближающихся мужчин. Свечи шипят, пролетая по воздуху, и забрызгивают воском лица нескольких человек. Ластра издаёт долгий и низкий рык и пытается вытереть плечом воск, который залепил ему глаза. Его лицо искажает гнев, и он атакует меня лианами. Я отмахиваюсь от каждой из них, представляя его лицо.

По приказу Данте один из мужчин кидается на меня. Я замахиваюсь своим импровизированным оружием. Канделябр попадает точно в цель, и солдат отшатывается от меня.

Я снова его ударяю, и его голова отлетает в сторону. Раздаётся треск. Надеюсь, это его череп, хотя я ещё не настолько тронулась, чтобы поверить в то, что способна убить чистокровного фейри, проломив ему череп. Ведь чистокровки могут оправиться от любых ран, если только железный клинок не проткнёт им сердце или не перережет горло.

Моя кожа покрывается потом, когда я вспоминаю о смерти Като. Но затем я решаю сосредоточиться на том, что моя пара сражается сейчас в попытке добраться до меня, и холод перестаёт распространяться по моей спине. Я изо всей силы сжимаю канделябр и жду, когда они подойдут поближе, чтобы размозжить им всем черепа.

Земля сотрясается так сильно, что мне приходится расслабить колени, чтобы не врезаться в горящую стену.

"Фэллон?" — голос Лора действует на меня как укол адреналина в сердце.

"Лор?"

— Вороны здесь, Маэцца. Нам нужно уходить! — кричит один из солдат, в то время как Ластра присел на корточки рядом со своим другом, которого я вырубила.

Он начинает закидывать его себе на плечо, но Данте рычит:

— Оставь его. Нам нужна Фэллон!

Зелёные глаза Ластры вспыхивают. Он колеблется, так как знает, что произойдёт с его другом, если он оставит его здесь — ни один фейри не выйдет из дома Ксемы Росси живым. Но будучи послушным маленьким слугой, он поднимается на ноги. Его челюсть сжимается, когда полоска ткани, обмотанная вокруг раны на его бедре, ещё больше темнеет от крови.

Я рада, что причинила ему боль, но было бы лучше, если бы я попала в другую часть его тела. Ну почему за портьерами стоял не он, а Като? Почему Като?

Ластра снова бросается на меня. Я моргаю, чтобы отогнать слёзы, и замахиваюсь. Но на этот раз он посылает в мою сторону не лианы, а ветки. И не простые ветки, а с шипами, торчащими из коры. Они врезаются в мои щиколотки, а затем поднимаются вверх по ногам.

Крик разрывает мои легкие, и хотя я не хочу показывать этим людям свои слёзы, они текут вниз по щекам, смывая засохшие пятна крови, которыми покрыта большая часть моего тела.

— Маэцца, вам нужно уходить НЕМЕДЛЕННО! — кричит кто-то, после чего Данте разворачивается и начинает бежать по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Ластра пускается бежать и так быстро тащит меня по пеплу, который оставил огонь его друга, что земля уходит у меня из-под ног, а воздух из лёгких.

Я его убью, но сначала я его помучаю. Нарисую кровью кольцо вокруг его члена, а затем отстегаю то, что от него останется, его собственными колючими ветками. А потом уже я его убью.

"И лишишь меня удовольствия отомстить за тебя, птичка?"

— Опустите её вниз! — кричит кто-то.

Ластра швыряет мою клетку из веток в сторону лестницы, а сам бросается за ней следом.

Я зажмуриваюсь, когда лестница начинает стремительно ко мне приближаться.

"Лор, они..."

Поток воды ударяет мне в лицо.

Я решаю, что это Данте, который решил ускорить моё падение, но когда я поднимаю веки, я понимаю, что поток воды бьёт сбоку. Он отбрасывает меня от лестницы, и я врезаюсь в Ластру, который начинает барахтаться, а затем его смывает вместе со мной в гигантскую гостиную Ксемы Росси, где проходил тот грандиозный пир в честь помолвки Марко.

Я врезаюсь в кресло, отчего шипы ещё глубже врезаются мне в кожу. Несмотря на то, что моё тело переполняет адреналин, я чувствую укус каждой колючки Ластры и начинаю стонать.

И истекать кровью.

Боги, как же сильно у меня идёт кровь.

Мне кажется, что алые потоки хлещут из каждой моей поры, расплескивая кровь, точно чернила, которые падают на жидкий ковёр под нами, идущий рябью из-за той битвы, что ведёт сейчас Лор в Тареспагии. Мне так хочется, чтобы он добрался до меня, но я покрыта таким большим количеством крови. Крови, которая смертельно опасна для моей пары.

Когда огромные двери начинают греметь и сотрясаться, но не открываются, Ластра поднимается на ноги и, хлюпая по воде, проходит мимом меня.

"Они заколдовали чёртовы двери, мы не можем войти, Behach Éan!"

Что? Тогда почему Данте побежал вниз по лестнице?

"Должно быть, их заколдовала Мириам, чтобы не дать мне добраться до тебя! Клянусь, я убью эту женщину..."

"Ты не можешь этого сделать, Лор. Если ты её убьёшь, это убьёт меня".

"Я слышал", — ворчит он. — "Значит, я сделаю ей больно. Очень больно".

"Лор..." — вздыхаю я.

"Mo khrà, она украла у меня несколько веков жизни, а затем украла тебя".

Решив, что сейчас не время для споров, я говорю:

"Я выйду к тебе. Как только выберусь из..."

Фейри, который, как я считала, умер, или снова попал в темницу, преграждает путь Ластре.

— Мне кажется, ты идёшь не в том направлении, солдати.

Лицо Ластры становится таким же белым, как мебель Ксемы.

— В-вы живы?

— Благодаря моей внучке, а не гарнизону солдат, который я выбрал для того, чтобы они защищали меня и Мириам. И которые дали мне клятву, отпечатавшуюся на моей коже... — Юстус стучит пальцем по своему плечу, — и должны выполнять все мои приказы до единого.

Между бровями Ластры появляется складка.

— Король...

— Король не приводил вас в этот дом. Не посвящал вас в свой секрет. Это сделал я.

Ластра сглатывает несколько раз.

— На кого ты работаешь, солдати Ластра?

— На корону.

— Неверно.

Его лицо искажает гримаса, и в то же время дом сотрясается. Я пытаюсь выглянуть в панорамные окна, которые тянутся по обе стороны от двери, но когда выгибаю шею, шипы снова врезаются мне в кожу.

— Ты работаешь на меня, Ластра. А теперь освободи мою внучку.

Он смотрит туда, где я лежу в его колючей клетке.

— Она у-убьёт меня своей отравленной кровью.

— Нет, не убью.

Он выдувает воздух из уголка губ, как будто не верит мне.

— Лор попросил организовать ему встречу-знакомство с моими тюремщиками, — я улыбаюсь мужчине всеми зубами. — Ой, я сказала "знакомство"? Я имела в виду "вероломство". В общем, как я уже сказала, тебя убью не я.

Мужчина бледнеет, а затем содрогается одновременно с домом Росси. Он смотрит себе за спину, и его глаза так сильно округляются, что зелёные радужки заходят на белки. Но затем его брови опускаются.

— Почему они не...

А затем он расправляет плечи, которые покрывает его белый мундир.

— Они не могут проникнуть в дом, верно?

— Ластра, я не буду повторять, — говорит Юстус спокойным тоном.

Зеленоглазый фейри опускает руку на ножны и вынимает свой меч.

— Чёрт побери, Ластра, освободи мою внучку немедленно, мать твою.

Уголок его губ приподнимается в улыбке.

— Ну, уж, нет.

Дом снова начинает трястись, но вместо того, чтобы содрогнуться, этот идиот широко улыбается.

— Сергенте Ластра звучит неплохо, не так ли? Тем более что эта должность сейчас вакантна.

Окровавленный палец, которым я пытаюсь пошевелить рядом с ближайшей веткой, замирает, когда я слышу жестокие слова Ластры. Като был самым добрым и благородным человеком. Он всегда относился к своим подчиненным с большим уважением. Он не заслуживает того, чтобы Ластра растоптал память о нём своим эго. Так же, как он не заслуживал умереть от моего долбаного меча.

Я вспоминаю ощущение того, как мой меч проткнул его плоть, и мой желудок и сердце сжимаются. Некоторое время я не чувствую ничего кроме ненависти к себе за то, что сделала, и погружаюсь в самоуничижение. Я не только всё провалила — снова — но и убила друга.

Голос Ластры проникает в мои мысли, заглушившие всё вокруг:

— Хотя, если я покончу с Юстусом Росси и приведу Фэллон назад, Данте может сделать меня кап...

Юстус наполняет рот Ластры водой. И когда тот начинает давиться и кашлять, говорит:

— Джузеппе Ластра, я требую выполнения заключенной нами сделки. Отдай мне свой меч.

Ластра начинает моргать и смотрит на моего деда так, словно тот превратился в ворона, а затем выплевывает остатки воды и начинает пятиться, но магия заключенной сделки искажает черты его лица.

— Найдите-себе-свой-собственный-меч.

Он снова морщится и начинает тереть кожу в области сердца.

— Ладно. Вот.

Он делает шаг в сторону Юстуса, но вместо того, чтобы вложить меч в раскрытую руку Юстуса, он направляет его в область сердца на груди моего деда и наносит удар.