ЭПИЛОГ

Лор

Фиолетовые глаза моей пары не закрывались с тех пор, как мы перелетели через бастион Шаббе. И ни на мгновение не переставали сверкать.

Несмотря на то, что прошло уже несколько веков с тех пор, как я бывал в королевстве Прийи, во время полёта я едва ли глядел на него, предпочитая наблюдать за тем, как всё это великолепие разворачивается на глазах у моей пары и будоражит её словоохотливое сознание.

— Добро пожаловать, Лоркан Рибав, — голос Прийи нарушает тишину, окутавшую долину. — С твоего последнего визита прошло столько времени.

Я выпускаю одну руку Фэллон, а другую помещаю в изгиб моей руки. Огромный бриллиант на её изящном пальчике сверкает розовым на фоне чёрного рукава моего камзола. Да, камзола. Впервые за много веков, я покинул Небесное королевство без доспехов.

Когда Эрвин увидел меня, входящего в Военный зал, этим утром, его глаза чуть не вылезли из орбит на его уродливом лице. Мне пришлось напомнить ему, что война закончилась. Именно об этом мне придётся напоминать самому себе в последующие несколько месяцев, когда мы будем восстанавливать Люс.

Сжав пальцы Фэллон, я разворачиваю свою пару к Прийе из Шаббе — нестареющей королеве, которая родилась всего десятью годами раньше меня. Несмотря на то, что её лицо, как и моё, не изменилось с тех пор, как она достигла половозрелого возраста, её золотисто-каштановые волосы полностью поседели. Я слышал, что это случилось, когда вокруг Шаббе установился магический барьер.

Подозреваю, мои волосы может постигнуть та же участь, если видение Бронвен сбудется, и у меня появится хитроумная дочь, которая унаследует красоту и характер женщины, держащей сейчас меня под руку.

Святая Морриган, спаси и сохрани...

— Прийя, я хотел бы представить тебе Фэллон, дочь Зендайи и Кахола. Твою правнучку. И свою пару.

Губы королевы изгибаются в улыбке.

— О, новость о том, что ты нашёл пару, проникла даже сквозь магический барьер моей дочери, Лоркан. И ей, конечно же, оказалась моя плоть и кровь. Похоже, Котёл очень высокого о тебе мнения.

Я поглаживаю руку Фэллон, как вдруг Прийя отделяется от своих придворных. Она надела на эту встречу платье яркого пунцового цвета, который практически совпадает с цветом её радужек.

Шаббианцы, как и фейри, очень любят одежды ярких цветов. И хотя моя пара смотрится великолепно в чёрном платье, я неожиданно начинаю переживать, что выбирая для неё одежды цветов своего народа, я лишил её того, что она любит. Я делаю мысленную заметку устроить примерку платьев у одной из швей Прийи, чтобы исправить свою оплошность.

Королева пристально осматривает моих воронов. Сначала тех, что кружат в небе и отбрасывают движущиеся тени на внутренний двор, а затем на тех, что стоят в человеческом обличье вместе с друзьями Фэллон на небольшом расстоянии от нас.

— Я слышала, что вы вернулись вместе с моей дочерью.

А... Так вот кого она ищет.

— Это так.

— Да, но я её не вижу.

Я киваю на Ифу.

— Ворон, который несёт Мириам, приземлится по моему приказу.

Прийя наклоняет голову и волосы, доходящие ей до пояса, рассыпаются по загорелым плечам.

— Прикажи ей. Пожалуйста.

Фэллон сжимает пальцами мой бицепс.

— Вы не можете её убить.

Когда Прийя переводит взгляд на мою пару, Фэллон делает резкий вдох и с придыханием добавляет:

— Ваше Величество.

— Зови меня, имТайта. Это значит...

— Мать моей бабушки, — бормочет Фэллон.

— Верно.

Прийя обводит лицо моей пары кончиками пальцев, и кожа вокруг её глаз покрывается морщинками, так как она испытывает боль, видя в другом человеке её любимую внучку.

— А что до Мириам, то у меня нет намерения убивать её. Ей сначала придётся искупить вину, и лишь потом я дарую ей переход в следующий мир.

Когда Фэллон с трудом сглатывает, я ещё крепче сжимаю её пальцы.

"Тише, любовь моя. Твоя прабабка очень справедливая женщина".

Взгляд её фиолетовых глаз устремляется в мою сторону, и её челюсть высвобождается из пальцев Прийи.

"Она, может быть, и справедливая, но она была заперта в пузыре — хоть и по-настоящему огромном — последние пятьсот лет. На её месте я бы не только свихнулась, но и очень обозлилась".

"Ты никогда не станешь злой, птичка. Ты слишком милая".

"Это иллюзия. В глубине души я такая же жёсткая, как когти воронов".

Я одаряю Фэллон полуулыбкой и поглаживаю её по руке.

"Отныне я буду звать тебя «моя лютая птичка»".

"Боги... Святая Богиня, нет", — она морщит нос. "Подожди, а Мара считается богиней?"

— Фэллон? — восклицает женский голос.

Моя пара разворачивается при звуке своего имени, и тесный круг придворных расступается вокруг фейри с короткими волосами цвета воронова крыла и сверкающими зелёными глазами.

Женщина закрывает рот ладонью и бормочет:

— Капелька...

И тогда моя пара срывается с места.

Наконец, я понимаю, кто она такая — Церес Росси. Но даже если бы я забыл, вид Юстуса Росси, который стоит недалеко от неё под руку с Агриппиной, сразу же освежил бы мою память.

Приподняв полы своего великолепного платья, Фэллон несётся через весь двор в сторону женщины, которая развела руки в стороны, готовая заключить в объятия мою рыдающую пару.

— С какого заклятия начнём, с твоего или Зендайи? — спрашивает Прийя.

— Зендайи.

Не сводя глаз со своей пары и её фейской семьи, я спрашиваю у Кахола.

"Как далеко вам ещё до долины?"

"Пара минут. Прийя узнала у Котла как... как..." — голос бедняги звучит так, точно у него скрутило живот.

Пока Фэллон принимает десятки поцелуев, которые опускаются на её щеки и лоб, я спрашиваю королеву Шаббе:

— Как мы будем освобождать Зендайю? Она должна будет испить твоей крови перед тем, как погрузиться в Котёл?

Мой язык начинает пощипывать, когда я вспоминаю сладковатый металлический вкус крови Морриган.

— Котёл попросил меня налить крови внутрь него, а не внутрь неё. Но, как и тебе, ей нужно будет погрузиться в Котёл, и либо она вернётся к нам, покрытая чешуей, либо восстанет в человеческом обличье. К сожалению, только Котёл знает, что... — Прийя опускает глаза к удивительному источнику магии, который сделал меня тем, кем я являюсь. — Что от неё осталось.

Фэллон подходит к Агриппине и обхватывает руками её тонкие плечи. Несмотря на то, что Агриппина продолжает неподвижно стоять, точно заборный столб, и не обнимает Фэллон в ответ, моя пара продолжает держать рыжеволосую женщину в своих объятиях. Мне больно видеть дочку Юстуса в таком состоянии, ведь когда-то в Агриппине было столько жизни и страсти. Как и в той женщине, которая доверила ей свою... а теперь и мою самую дорогую вещь.

Я встречаюсь глазами с Юстусом и киваю головой в сторону фейри, который продемонстрировал невероятную доблесть и преданность.

— Как думаешь, Котёл может как-то повлиять на разум Агриппины?

— Возможно, но снятие заклятия Зендайи на некоторое время истощит Котёл. По правде говоря, могут пройти недели прежде, чем мы сможем снять твоё заклятие, Лор. Ты уверен, что не хочешь стать первым?

— Да. Я уверен.

Кахол определенно отгрыз бы мне ухо, если бы услышал, что я поставил его интересы выше интересов нашего народа, но он едва держится. А особенно теперь, когда он потерял Киана. Я не позволю, чтобы ему пришлось снова ждать.

Думая о брате, который недавно покинул нас, и о том брате, которого разрывает от переживаний, я смотрю на Фэллон, и при виде неё мой пульс успокаивается. Она обнимает Юстуса, что заставляет Церес схватиться за сердце, так как её явно удивила та невероятная связь, что установилась между Фэллон и её бывшем мужем благодаря Мириам.

"Так что?" — вопрос Кахола заставляет меня оторваться от клана Росси.

"Прийя говорит, что тебе придётся бросить её в Котёл", — говорю я, когда Фэллон наконец-то возвращается ко мне, размазывая по щекам свой чёрный макияж.

Я протягиваю к ней руку, и часть напряжения покидает моё тело, когда её пальцы обхватывают мои.

"Ты услышал меня, Кахол?"

"Я тебя услышал".

"Ты готов?"

"Нет. Я не готов".

Фэллон проводит большими пальцами по щекам, чтобы стереть растёкшиеся полосы, а я спрашиваю:

"А Дайя готова?"

"Надеюсь, что да".

— Они готовы, Прийя.

Фэллон резко распрямляет плечи, и взгляд её фиолетовых глаз встречается с моими желтыми глазами.

"Мои родители?"

Я киваю, а Прийя обходит нас, опускается на колени на край Котла и наливает крови на зеркальную поверхность.

Не отпуская мою руку, Фэллон разворачивается.

Я слышу, как моя пара бормочет у себя в голове: "Пусть это сработает. Пусть это сработает. Пусть это сработает".

Её тело так сильно дрожит, что каждое атласное пёрышко на её платье трепещет. Как бы мне хотелось уверить её, что всё получится, но будет жестоко давать ей ложную надежду.

"Лор, я уже должен взлететь?" — голос Кахола взрывается у меня в висках.

"Я жду сигнала Прийи, брат".

Проходит целая вечность прежде, чем Прийя встаёт.

— Котёл готов принять её.

"Кахол, сейчас".

Громкое шелестение разносится по долине, когда Кахол взмывает над дворцом с извивающимся телом своей пары, зажатым между когтями. Если бы моё сердце не замерло, как и дыхание Фэллон, я бы мог получить удовольствие, наблюдая за тем, как Дайя пытается пырнуть рогом моего друга, но я слишком нервничаю и не могу даже выдавить улыбку.

Когда он зависает над Котлом, обсидиановые глаза Дайи обводят толпу. Фэллон приглушённо всхлипывает, и взгляд зверя находит её. И только тогда Дайя успокаивается.

Я знаю, что этот змей и Фэллон были очень привязаны друг другу в течение многих лет, но мне очень хочется думать, что неожиданное спокойствие Дайи означает, что под всей этой чешуёй скрывается мать-шаббианка, которая любила своего не рождённого ребёнка всем сердцем.

Когда когти Кахола разжимаются, а тело Дайи падает в Котёл, который поглощает её всю, мой брат с дикими глазами бросается в сторону Фэллон и перевоплощается в человека.