Некоторые из лучших финикийских товаров должны были быть представлены могущественным правителям в качестве дани. Бронзовые ворота Балавата в северном Ираке, хранящиеся сейчас в Британском музее, были построены для Шалманасара III Ассирийского в IX веке; на них изображен царь Тира Итобаал, грузящий груз дани на корабли, стоящие в одной из гаваней Тира, а надпись торжественно объявляет: "Я получил дань с лодок жителей Тира и Сидона". Однако дань не могла быть отправлена из Тира в северный Ирак на морских судах. На бронзовой панели изображен тот факт, что ханаанеи, жившие на морском побережье, приобрели свои богатства, плавая по Средиземному морю.19 Это подтверждается летописью Ассурнасирпала, ассирийского царя, умершего в 859 году до н. э., который утверждал, что приобрел в Тире, Сидоне, Арваде и других прибрежных городах "серебро, золото, свинец, медь, сосуды из бронзы, одежду из ярко окрашенной шерсти, льняные одежды, большую обезьяну, маленькую обезьяну, кленовое дерево, самшит, слоновую кость и нахиру, морское животное". Здесь мы видим смесь экзотики и повседневности, товары, привезенные через Средиземноморье, и товары, произведенные в самой Финикии, а также редкие товары, такие как обезьяны, которые, вероятно, прибыли через Красное море.20 О торговле через Красное море, которая вливалась в Средиземноморье, говорится в библейском рассказе о кораблях Офира, отправленных из Эйлата Соломоном и Хирамом.21

Финикийцы вели торговлю, не чеканя денег, но и не полагаясь на бартер.22 Для крупных платежей они использовали слитки серебра и меди; иногда они также платили или получали плату в кубках из драгоценных металлов, предположительно стандартного веса (память об этом сохранилась в библейской истории о кубке, который Иосиф спрятал в мешке с зерном своего младшего брата Вениамина, и в истории о Венамуне).23 Использование стандартизированных весов, таких как сикль, служит четким доказательством того, что даже без монет финикийцы могли управлять тем, что можно назвать рыночной экономикой; или, говоря иначе, они были знакомы с денежной экономикой, но деньги принимали различные формы, кроме монетной. Лишь много позже карфагеняне начали чеканить монеты, но их целью было облегчить торговлю с греками на Сицилии и в южной Италии, которые с энтузиазмом использовали монеты.24 Однако основой финикийской торговли в Средиземноморье были металлы: первая поддающаяся идентификации база финикийцев находилась совсем рядом с домом, на богатом медью Кипре, недалеко от Ларнаки, и была основана в IX веке. Известный грекам как Китион, а евреям как Киттим, среди финикийцев город обычно назывался просто "Новый город", Карт-Хадашт, то же самое название, которое позже будет применено к Карфагену в Северной Африке и Картахене в Испании.25 Важным в Китионе была попытка создать колонию и получить власть над землями, которые его окружали; надпись середины восьмого века указывает, что губернатор "Нового города" был агентом царя Тира и поклонялся Ваалу Либнану, "Владыке Ливана", хотя в Китионе также находился массивный храм, посвященный женскому божеству Астарте.26 Зернохранилища Кипра были столь же привлекательны, как и его медь. Без регулярных поставок продовольствия не только из зерновых земель Израиля, но и с Кипра они не могли справиться с бумом в своем собственном городе, чье растущее богатство отражалось на росте населения и увеличении нагрузки на ресурсы. К несчастью для тирийцев, их успех на Кипре привлек внимание ассирийского царя; Саргон II (ум. 705 г. до н. э.) получил власть над Кипром, и это событие ознаменовало кратковременное, но значительное появление ассирийцев в водах Средиземного моря. Надпись, фиксирующая владычество Саргона, была установлена в Китионе; он продолжал получать дань с острова в течение нескольких лет, не вмешиваясь в его внутренние дела, поскольку его целью было использование богатств острова.27 Его привлекательность как источника меди, конечно же, не была потеряна для этого царя-воина. Позже власть ассирийцев на Кипре ослабла, потому что царь Сидона и Тира Лули бежал из Тира в безопасное место на Кипр; это событие было отмечено на рельефе, изображающем униженного царя, убегающего на финикийской лодке.28 Но Кипр был лишь важнейшим звеном в сети контактов, благодаря которым финикийские купцы регулярно посещали Родос и Крит.

Таким образом, к концу IX века финикийская торговля по всему Средиземноморью пошла в гору. Можно спорить, предшествовал ли этот взлет греческим купцам и другим загадочным группам, таким как "тирсенцы", которые упоминаются в Эгейском и Тирренском морях в это время. Кто бы ни достиг Италии первым, финикийцам следует отдать должное за созданные ими удлиненные маршруты, протянувшиеся вдоль всего побережья Северной Африки.

 

II

 

Лучший способ проследить торговую империю ранних финикийцев - совершить путешествие по Средиземноморью примерно в 800 г. до н.э.29 Этот тур также пройдет через Гибралтарский пролив, чтобы достичь Кадиса и далее, поскольку одной из отличительных особенностей финикийской торговли в Средиземноморье было то, что эти купцы с крайнего востока Средиземноморья также использовали точку выхода на крайнем западе, дающую доступ к Атлантическому океану. Принимая во внимание преобладающие ветры и течения в Средиземноморье, а также то, что они путешествовали в относительно короткий открытый сезон с конца весны до начала осени, они должны были следовать северным маршрутом мимо Кипра, Родоса и Крита, затем через открытые просторы Ионического моря в южную Сицилию, южную Сардинию, Ибицу и южную Испанию. Их прыжок через Ионическое море вывел их из поля зрения суши, как и их траектория от Сардинии до Балеарских островов; микенцы имели тенденцию ползти по краям Ионического моря мимо Итаки к пяткам Италии, оставляя после себя керамику в качестве подсказки, но отсутствие левантийской керамики в южной Италии служит немым доказательством уверенности финикийских мореплавателей. Оказавшись в водах вокруг Малаги, финикийские корабли, направлявшиеся на запад, часто замирали. Погодные условия в Гибралтарском проливе могут быть коварными: сюда идет сильный поток с Атлантики, и туманы чередуются со встречными ветрами. Это может означать длительное ожидание перед тем, как пробовать пройти через пролив в направлении Кадиса и других торговых форпостов. К счастью, войти в Средиземное море из Атлантики оказалось проще, чем покинуть его, воспользовавшись на этот раз ветрами и течениями, которые блокировали их выход. На обратном пути в Тир финикийцы плыли вдоль длинного фланга Северной Африки, но и здесь требовалась огромная осторожность: здесь были коварные отмели и берега, а на больших участках не было такого количества товаров, которое можно было купить на богатых металлами островах Кипра, Сицилии и Сардинии.30 С другой стороны, Карфаген с его большими гаванями давал убежище и помогал обеспечить безопасность в водах, расположенных очень далеко от дома, в которых кишмя кишели греческие и этрусские пираты.

Корабли можно реконструировать по резным барельефам, установленным в ассирийских дворцах в Ниневии и других местах. Морские археологи начали находить останки финикийских кораблей: есть несколько очень поздних образцов карфагенских судов из западной Сицилии, относящихся к третьему веку до н. э.; более фрагментарными являются два ранних финикийских корабля, найденные в тридцати трех морских милях к западу от древнего филистимского порта Ашкелон, с керамикой конца восьмого века.31 Общее впечатление таково, что финикийцы и карфагеняне предпочитали более тяжелые корабли, чем те, которые были разработаны греками. Создается впечатление преемственности с теми временами, когда корабли Библа и Угарита бороздили восточное Средиземноморье; однако финикийцам приписывают и важные инновации. Острые клювовидные тараны, которые были таким страшным оружием в морских войнах классического периода, были скопированы греками, этрусками и римлянами. Разработав киль, финикийцы умело утяжелили свои суда и сделали возможной перевозку больших грузов в достаточно стабильных условиях по открытому морю. Искусство конопатить корабли смолой также предположительно является финикийским изобретением, имеющим очевидное значение для обеспечения водонепроницаемости судов во время длительных плаваний.

Все это указывает на реальное увеличение грузоподъемности в торговле Средиземноморья в этот период. Сами суда были не намного больше, чем в древнем Библосе: некоторые корабли Угарита около 1200 года до н. э. могли перевозить сорок пять тонн груза, а максимальная вместимость финикийских кораблей была лишь немногим больше.32 Что улучшилось, так это устойчивость кораблей. Именно это сделало реальными плавания вплоть до атлантических портов, таких как Кадис и Могадор, и, возможно, даже позволило совершить кругосветное плавание по Африке, отнесенное Геродотосом к VI веку до н. э. Округлые корабли, использовавшиеся для торговли на дальние и средние расстояния, были в три-четыре раза длиннее, чем в ширину, и могли достигать 30 метров в длину, хотя ашкелонские обломки были примерно вдвое короче.33 На Балаватских воротах изображены высокие носы, украшенные изображением лошадиной головы (возможно, в честь морского бога, подобного Посейдону, который также был любителем лошадей);На носу могли быть нарисованы 34 глаза, а на корме, за квартердеком, настил собирался в подобие рыбьего хвоста. Квадратный парус поднимался на мачте, которая, по словам библейских пророков, часто делалась из кедрового дерева с Ливана; некоторые корабли также использовали весла. Руль состоял из широкого весла, прикрепленного к левому борту. Создается впечатление, что это крепкие лодки с хорошей грузоподъемностью, хорошо приспособленные для торговли зерном, вином и маслом, а не просто быстроходные суда, перевозящие небольшие партии экзотических предметов роскоши. Это подтверждается двумя ранними обломками, на борту которых находилось около 800 винных амфор, что составляет груз (если амфоры были полными) весом в двадцать две тонны. Существовали и более мелкие суда, не сильно отличавшиеся друг от друга, которые обслуживали короткие торговые маршруты между разбросанными портами финикийской торговой сети; примеры этих небольших судов, примерно вдвое меньше ашкелонских, были найдены в водах Южной Испании, на них перевозили свинцовые слитки, плетеные изделия и местную южноиспанскую керамику.35 Это были бродячие пароходы раннего Средиземноморья. Торговые сети были связаны как с первичными продуктами, такими как продукты питания, так и с дорогостоящими товарами, такими как предметы из слоновой кости и серебряные чаши, найденные в княжеских гробницах в Южной Испании и Этрурии.36 Для использования в военных действиях был разработан другой тип судна, характеризующийся острым бронзовым шипом, которым финикийские капитаны пытались таранить корабли своих противников. Длина этих кораблей в семь раз превышала их ширину, и у них также была фор-мачта. Военные корабли также отличались от круглых грузовых лодок тем, что использовали весла для маневрирования, особенно на месте сражения.37