Глава 26

Укрытие

Облака начали сгущаться, пока дождь проносился над заливом. Воздухе пахло солью, штормом и прогнившими водорослями. Эврика почувствовала сильный ветер, усиливающийся над всем регионом, как будто это ее эмоции повлияли на все происходящее. Она представила, как ее пульсирующее сердце усиливает дождь, хлопая щитами ледяной воды вниз и вверх по Бауй-Теч, пока она лежала парализованная горем, лихорадочно в отвратительной луже грязи залива Вермилен.

Из громового камня вылетали дождевые капли, что создавало мягкие звуки, когда они шлепались об ее грудь и подбородок. Накатил прилив. Она позволила ему ударить себя по сторонам и лицу. Ей хотелось вернуться обратно в океан и найти свою маму и друга. Ей хотелось, чтобы океан стал рукой, идеальной волной-убийцей, которая унесла бы ее в море, как Зевс унес Европу.

С нежностью Уильям потряс руку Эврики к осознанию, что ей нужно встать. Ей нужно позаботиться о нем и Клэр, обратиться к кому-либо за помощью. Дождь усилился до ливня, словно ураган появился без предупреждения. Стальное небо пугало. Оно заставляло Эврику нелепо захотеть, чтобы на пляже в дождь появился священник и предложил, как между прочим, отпущение грехов.

Она ползла на коленях. Она заставила себя встать и взять брата и сестру за руки. Дождевые капли были гигантскими, и настолько ожесточенно быстро падали, что оставляли синяки на ее плечах. Она пыталась закрыть близнецов от него, пока они шли сквозь грязь и траву вдоль неровных, каменистых тропинок. Она просканировала пляж на наличие укрытия.

После мили вверх по грунтовой дороге, они наткнулись на вагончик. Окрашенный в синий цвет и украшенный рождественской гирляндой, он стоял в одиночестве. Его потрескавшиеся от соли окна были очерчены уплотнительной лентой. Как только тонкая дверь распахнулась, Эврика затолкнула близнецов внутрь.

Она знала, что напуганная немолодая пара, которая открыла дверь в одинаковых тапочках, ждала извинений и объяснений, но Эврика не могла перевести дух. Отчаянно она упала на табуретку у двери, дрожа в своей замерзшей от дождя одежде.

— Я в-воспользуюсь Вашим телефоном? — Смогла она с заиканием произнести, пока гром тряс вагончик.

Телефон был старым и висел на стене с бледно-зеленым шнуром. Эврика набрала номер ресторана отца. Она запомнила этот номер еще до того, как у нее появился мобильный. Она больше не знала, что ей делать.

— Трентон Будро, — она бросила его имя хозяйке, которая кричала выученное приветствие на фоне шума. — Это его дочь.

Грохот обеденного перерыва умолк, как Эврику поставили на ожидание. Она ждала вечность, слушая как волны дождя то приходили, то отступали, словно радиосигнал на проселочной дороге. Наконец-то кто-то крикнул отцу на кухне подойти к телефону.

— Эврика? — Она представила, как он прижимает телефон у подбородка, пока его руки вымазаны маринадом для креветок.

Его голос делал все вокруг лучше и одновременно хуже. Неожиданно она поняла, что не может говорить, а только может дышать. Она крепче схватила телефон. «Пап» раздалось с задней части горла, но она не могла его оттуда достать.

— Что случилось? — он крикнул. — Ты в порядке?

— Я в Пойнте, — выговорила она. — С близнецами. Мы потеряли Брукса. Пап... ты мне нужен.

— Оставайся там, — крикнул он. — Я выезжаю.

Эврика вложила трубку телефона в руку озадаченного мужчины, хозяина вагончика. Отдаленно, сквозь пронзительный звук в ухе, она услышала, как он описывает местонахождение вагончика недалеко от берега.

Они ждали в тишине, казалось вечность, пока дождь и ветер вопили о крышу. Эврика представила, как тот же дождь хлещет тело Брукса, тот же ветер бросает его в недоступный ей мир, и она закрыла лицо руками.

К тому времени как бледно-синий Линкольн отца припарковался у вагончика, улицы были затоплены водой. Через крошечное окно она увидела, как он бежит из своей машины в сторону наполовину погруженных воду деревянных ступенек. Он пробирался сквозь грязную воду, которая текла так, словно бурная река вдоль новых рытвин в земле. Вокруг него крутились какие-то обломки. Она распахнула дверь вагончика, близнецы стояли по обе ее стороны. Она задрожала, когда его руки обняли ее.

— Слава Богу, — прошептал отец. — Слава Богу.

***

Он позвонил Роде на медленном ходу по пути домой. Эврика слышала ее истерический голос через громкую связь, который кричал: «Что они делают в Пойнте?». Эврика накрыла рукой здоровое ухо и попыталась выкинуть из головы их разговор. Она сжимала глаза каждый раз, когда Линкольн скользил по половодью. Она знала, даже не оглядываясь, что они были одни на дороге.

Она не могла перестать дрожать. Ей показалось, что она никогда не сможет остановиться, что теперь она проживет свою оставшуюся жизнь в психушке на этаже, который все избегают, легендарной затворницей, накрытой невзрачными старыми одеялами.

Очертание крыльца ее дома открыло в ней еще более глубокую комнату с дрожью. Всякий раз, когда Брукс уходил из ее дома, он всегда проводил больше двадцати минут на этом крыльце, перед тем как уже наверняка попрощаться. Она не попрощалась с ним сегодня. Он кричал: «Оставайся здесь!», прежде чем спрыгнуть с лодки.

Она осталась; она все еще была здесь. Где был Брукс?

Она вспомнила про якорь, который ей нужно было опустить. Ей нужно было лишь нажать на кнопку. Она была такой идиоткой.

Отец остановил машину на парковке и обошел ее, чтобы открыть пассажирскую дверь. Он помог выйти ей и близнецам. Температура падала. В воздухе пахло так, как будто что-то подпалили, как будто молния ударила где-то неподалеку. Реки из белой пены покрывали улицы. Пошатываясь, Эврика вышла из машины и наступила на тротуар, затопленный футом воды.

Отец сжимал ее плечо, пока они шли вверх по лестнице. У него в руках спала Клэр. Эврика держала Уильяма.

— Теперь мы дома, Рика.

Было немного комфортнее. Ей было страшно находиться дома, не зная где был Брукс. Она посмотрела на улицы с желание погрузиться в их течение и вернуться обратно в залив, устроив поисковый отряд из одной девушки.

— Рода разговаривала с Эйлин, — проговорил отец, — давайте узнаем, что они знают.

Рода вышла на крыльцо, широко распахнув дверь. Она прыгнул к близнецам, держа их настолько крепко за руки, что ее костяшки побелели. Она слегка заплакала, и Эврика не могла поверить, насколько просто выглядел плач Роды, будто она героиня какого-то узнаваемого, почти прекрасного фильма.

Она взглянула мимо Роды и была поражена, когда увидела, что в прихожей двигаются несколько силуэтов. Она не заметила никаких машин на парковке у дома до настоящего времени. Внизу, на ступеньках крыльца, происходили трепетные движения рук, а потом руки Кэт обвились вокруг шеи Эврики. Позади нее стоял Джулиан. Он казалось тоже старался поддержать, его рука была на ее спине. Родители Кэт тоже были здесь, они стояли рядом с младшим братом Кэт, Барни. На крыльце стоял Билл с двумя неизвестными мне полицейскими. Он, казалось, позабыл успехи Кэт; вместо этого его внимание было сосредоточено на Эврике.

Она чувствовала себя настолько скованной, пока Кэт держала ее за локти. Ее друг казалось был агрессивно обеспокоен, его глаза блуждали по лицу Эврики. Все смотрели на Эврику с таким выражением лица, похожим на то, которое было на лицах людей, когда она наглоталась таблеток.

Рода покашляла. Она подняла близнецов в каждую руку.

— Я так рада, что ты в порядке, Эврика. Ты ведь в порядке?

— Нет. — Эврике нужно лечь. Она прошла мимо Роды, почувствовала, как Кэт взяла ее за руку и присутствие Джулиана с другой стороны.

Кэт повела ее к маленькой ванной комнате, прочь от прихожей, включила свет и закрыла дверь. Ни произнеся ни слова, она помогла Эврике раздеться. Эврика стекала, как промокшая тряпичная кукла, пока Кэт через голову стягивала с нее пропитанный свитер. Затем она стянула с нее насквозь мокрые шорты, которые ощущались словно были прикреплены к телу хирургическим образом. Она помогла Эврике снять лифчик и остальное нижнее белье, притворяясь, будто они обе не думали о том, что не видели друг друга голыми со времен средней школы. Кэт взглянула на медальон Эврики, но ничего не сказала про громовой камень. Она завернула Эврику в плюшевый, махровый, белый халат, который сняла с крючка у двери. Пальцами она расчесала волосы Эврики и зацепила их резинкой, снятой с запястья.

Наконец она открыла дверь и повела Эврику к дивану. Мама Кэт накрыла ее одеялом и погладила за плечо.

Эврика уткнулась лицом в подушку, пока голоса вокруг нее меркли как свечи.

— Она может нам что-нибудь сказать, когда она в последний раз видела Ноа Брукса... — голос полицейского, казалось, утихал, как будто кто уводил его из комнаты.

И наконец она уснула.

Когда она проснулась на диване, она не знала, сколько прошло времени. Снаружи шторм все еще был зверским и было темно. Ей было холодно, но лежала она в поту. Близнецы лежали, устроившись на животах, на ковре и смотрели фильм на айпаде, лопали макароны с сыром в своих пижамах. Остальные должно быть разошлись по домам.

Приглушенно работал телевизор, показывая метания журналиста под зонтиком в потоп. Когда камера переключилась и вернулась к сухому ведущему новостей, сидящего за столом, белое пространство рядом с его головой заполнил фрагмент текста с заголовком «Деречо» (мощная и разрушительная серия бурь и ураганов). Слово было заключено в красную рамку: Летом непрекращающаяся волна проливных дождей и сильного ветра является обычным явлением в равнинных штатах. Ведущий перетасовал бумаги на столе и в недоумении покачал головой, пока вещание прервала реклама про пристань для яхт, которая приютила лодки на зимний сезон.