— Смени меня, Спенсер, — выдыхает Мика через мгновение, и, хотя он рычит, Спенсер делает, как он просит. Два парня меняются местами, так что у меня есть близнец, играющий с обеими грудями, и парень с серебристыми волосами, покусывающий мои губы.

— Тебе это нравится, Чак-лет? — бормочет Спенсер, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Черча. Когда он это делает, я, наконец, могу заглянуть за его спину, туда, где надо мной раскинулся Черч, его янтарные глаза сверкают, а улыбка — воплощение похоти. — Трахать всех моих друзей.

— Да, — признаю я, и мне даже не стыдно, когда я стону эти слова. Спенсер сцеловывает их прямо с моих губ, но задерживается там ненадолго. Прежде чем я успеваю сообразить, в чём заключается план, Спенсер и Черч меняются местами. Я ловлю себя на том, что поворачиваю голову и кусаю Тобиаса за плечо, чтобы не закричать, когда Спенсер скользит в меня, и счастливые чувства в моём теле берут верх, превращая меня в кашу.

Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы попыталась.

Я бы не сдвинулась с места, даже если бы вы, блядь, мне заплатили за это.

— Эй, Чак… — Тобиас мягко отталкивает меня назад, берёт мою руку и направляет её к своему члену. Видя, что он задумал, Мика делает то же самое, и я ловлю себя на том, что играю с членами обоих близнецов, пока Спенсер объезжает меня сверху. Он уже тяжело дышит, и я просто знаю, что, в отличие от Рейнджера и Черча, он собирается кончить в меня.

Мои стоны заглушает Рейнджер, протягивая руку мимо Мики, чтобы зажать мне губы.

— Как только мы переедем на новое место, ты сможешь кричать сколько захочешь, — он тоже звучит взволнованно, когда произносит это, дроча себе другой рукой. Черч делает то же самое, работая со своим членом сильными, уверенными движениями, прислонившись к изголовью кровати позади Тобиаса.

Спенсер кончает внутри меня с рычащим проклятием, падая на край кровати и оставляя пространство для Мики, чтобы занять его место. У него явно есть какой-то план на уме, побуждающий меня перевернуться и поднять задницу в воздух.

— Тобиас… — начинает он, и его брат дико ухмыляется.

— Трахнуть её? — спрашивает Тобиас, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть, как Мика кивает у меня за спиной.

— Трахни её, — Мика берёт меня за задницу и скользит в меня, пока я балансирую на четвереньках.

Тобиас пододвигается вперёд на коленях, направляя член к моим губам. Я открываю для него рот, ловя при этом взгляд Черча, и затем он со стоном проскальзывает внутрь.

Близнецы быстро справляются со мной, извлекая упрямую кульминацию из глубин моего живота, потрясая меня интенсивностью своих движений. Пальцы Тобиаса в моих волосах невероятно возбуждают, а звуки, которые издаёт Мика у меня за спиной, невозможно игнорировать. Когда я кончаю, моё тело прижимается к Мике, получая оргазм и от него тоже. Он врезается в меня, загоняя член своего близнеца глубже в мой рот, когда я качаюсь вперёд.

Тобиас стонет, но отстраняется от меня, оставляя меня, тяжело дышать, на четвереньках перед ним.

— Ты в порядке, чтобы продолжать? — спрашивает он. Как я уже сказала, он, безусловно, самый милый из всей компании. Хотя, если быть честной, все они довольно милы под своей вычурной внешностью. Я сажусь на корточки, пот стекает по моей коже, и я смотрю на них. На Тобиаса, всё ещё стоящего передо мной на коленях, на Черча, прижавшегося спиной к спинке кровати, поглаживающего рукой член. Рейнджер скорчился на матрасе, как будто он вот-вот сделает движение, чтобы схватить меня, а позади меня оба, Мика и Спенсер, лежат в коматозном состоянии.

Я оборачиваюсь и вижу, как Тобиас тянется к моему лицу. Он обхватывает мою голову двумя нежными руками и прижимает мой рот к своему, целуя меня и одновременно притягивая к себе. В конце концов, я оказываюсь у него на коленях, все ещё целуя его, когда он протягивает руку между нами и соединяет нас вместе, как два кусочка паззла.

Я могла бы быть счастлива с любым из этих парней, быть в моногамных отношениях и просто оставаться близкими друзьями с остальными.

Но они подарили мне этот дар, дар того, что мы все друзья, что они занимаются со мной сексом, потому что это именно то, что имеет смысл для наших тел. Дело в том, что, несмотря на всё это, мы — семья.

Тобиас кладёт руки мне на бёдра и притягивает меня к себе, не обращая внимания на беспорядок, оставленный другими парнями. Мы все чисты. Я принимаю противозачаточные. Мы можем делать друг с другом всё, что захотим.

— Идите сюда, — выдыхаю я, прижимаясь лбом к лбу Тобиаса и жестом подзывая Черча и Рейнджера поближе с обеих сторон. Они оба двигаются так, как я просила, и я беру их в свои руки, крепко сжимая их тела, пока двигаю бёдрами на Тобиасе. Он так глубоко, вот так, лелея моё нежное тело изнутри. Поскольку я только что кончила, мне потребуется некоторое время, чтобы испытать ещё один оргазм.

Я не тороплюсь, чередуя поцелуи с Тобиасом, поцелуи с Рейнджером, поцелуи с Черчем.

— Это свадебный подарок, — шепчет он мне на ухо, заставляя меня вздрогнуть. — От меня тебе. Навсегда.

И всё, я глубоко и жёстко вжимаюсь в Тобиаса, пока он не кончает, обвивая меня руками самым очаровательным образом и крепко прижимая к себе. Даже после того, как он заканчивает, я остаюсь на месте, сидя у него на коленях, доводя сначала Рейнджера, а затем Черча до оргазма своими руками, устраивая беспорядок в своей новой кровати и на себе самой, и мне насрать, потому что это весело. Потому что я влюблена.

Влюблена в каждого парня, именно так, как вы и предполагали.

— Эй, Чак, давай… — Спенсер стоит прямо позади меня, вырывая меня из рук Тобиаса и притягивая к себе. Очевидно, у него хватит сил ещё на один раунд.

Он садится на меня верхом и медленно, смущённо, занимается со мной любовью, пока остальные четверо наблюдают.

Я представляю себе будущее, в котором мы будем спать в одной постели, где я смогу делать с каждым парнем то, что мне кажется естественным, не расстраивая других. Это кажется невозможным до тех пор, пока потом я не оказываюсь рядом с тремя из них слева от меня, двумя справа, и я слышу нежную какофонию нашего совместного дыхания.

— Вы не спите? — я шепчу, но отвечает только Черч.

— Что вам нужно, миссис Монтегю? — поддразнивает он, но когда я действительно думаю об этом… Я знаю ответ на этот вопрос.

— Ничего, — отвечаю я, улыбаясь в подушку и снова прижимаясь к Мике. — Ничего сверх этого; у меня есть всё, что мне нужно, прямо здесь и сейчас.