— Не стоит, — я качаю головой и бросаю взгляд на Тристана. Его глаза всё ещё прищурены, но, по крайней мере, не похоже, что он собирается затевать вражду с блондинчиком. — Откуда вы двое знаете друг друга?

— Ну и дела, спасибо, что подождали, — огрызается другой парень, подбегая к группе с хмурым выражением лица, его бирюзовые глаза сверкают от раздражения. Он сосредотачивает своё раздражение на близнецах, которые оба поднимают брови, глядя на него. — Когда я сказал, да, идите вперёд и подождите снаружи, я не имел в виду, пройдите три квартала и оставьте меня в отеле с Рейнджером. Вы знаете, что сегодня он встал рано утром и испёк маффины со своим торчащим членом у всех на виду?

У меня отвисает челюсть, и я чувствую всех пятерых своих… парней? Я не уверена, что мне нравится это слово. Это звучит слишком буднично для всего, через что мы прошли, но как ещё мне это сформулировать? Мои пятеро… любовников? Слишком личное. Мои пятеро… партнёров? Слишком клинично. Я решаю, что парень — наименее оскорбительный выбор.

Во всяком случае, я чувствую, что все пятеро становятся очень неподвижными и очень тихими.

Они напряжены, я не буду врать.

Маффин вылетает из ниоткуда и врезается в грудь парня с бирюзовыми глазами.

— Да. Эти маффины — всегда пожалуйста.

Появляется ещё один парень, на этот раз с подстриженными чёрными волосами и татуировками. На нём большие кожаные армейские ботинки, рваные джинсы и обтягивающая футболка с логотипом какой-то малоизвестной металл группы спереди. А ещё я замечаю, что к петле на поясе у него прикреплена связка блестящих розовых брелков для ключей, которые, кажется, не сочетаются со всем остальным его обликом, но я не из тех, кто выносит суждения. Парень раздаёт еду девушке и её друзьям, корзинка висит на мускулистой, покрытой татуировками руке.

Он даже не замечает, что мы стоим тут.

— Здесь ведь нет лобковых волос? — спрашивает один из близнецов, и черноволосый парень стискивает зубы.

— Тобиас, тебе нравится, когда у тебя во рту зубы? Я всегда могу выбить их тебе.

Блин.

Только близнец — Тобиас — хихикает и, кажется, совсем не расстроен, когда разворачивает маффин.

— Ты груб с нашими знакомыми, — произносит блондин с кофе, протягивая мне свой маффин. — Не хотите ли один?

— Не принимай его: он испёк его голым, — это снова тот парень с бирюзовыми глазами. Он бросает взгляд на меня, прежде чем переключить внимание на девушку, как будто ничего не может с собой поделать. — Ну привет, Хохотушка. Ты улизнула этим утром после того, как мы…

— Чувак, заткнись! — выдавливает она, улыбаясь сквозь зубы. Она хватает его за плечо и притягивает к себе, чтобы он встал рядом с ней. В отместку он целует её прямо в губы, а она отбивается от него. Близнецы обмениваются взглядами, а затем наклоняются, целуя каждый уголок её рта, пока она вырывается от них. — Может, вы, ребята, прекратите? — выдыхает она, но затем поднимает взгляд на черноволосого парня с маффинами, и её щеки вспыхивают.

Я… в замешательстве.

Зейд отходит назад, разворачиваясь лицом к вновь прибывшим, в его руке материализуется пакетик лакрицы, который он раздобыл одному богу известно где. Он причмокивает, когда жуёт, а затем улыбается, указывая на них.

— Поли группа? — спрашивает он, когда девушка — Шарлотта — смотрит на него.

— Ну, вроде того. Не совсем, — она почёсывает затылок одним пальцем. — Гарем?

— Гарем, — темноволосый парень фыркает и качает головой, поглядывая в нашу сторону. Кажется, он не узнаёт Тристана или кого-либо ещё, если уж на то пошло, но высокий светловолосый парень тайком улыбается в свой кофе. — Господи.

— Ну, вы встречаетесь не друг с другом, а со мной, — девушка поднимает подбородок, очки сползают с её носа. Рукава её толстовки свободно свисают с рук, и она лихорадочно подтягивает их обратно. — В любом случае, ты показалась мне знакомой, — сейчас она говорит со мной, и я удивлённо моргаю в ответ.

Я уверена, что запомнила бы такую интересную и неуправляемую команду.

— Ты уверена… — начинаю я, но Шарлотта отмахивается от моих слов.

— Я уверена. Однажды вы были на заправке. Мы направлялись в Диснейленд, — она указывает на меня развевающимся рукавом толстовки, в то время как парень с медовыми волосами и кофе берёт у неё маффин и разворачивает его для неё. Он возвращает его обратно прежде, чем она успевает заметить, что он пропал, вкладывая обратно в её скрюченные пальцы. Она откусывает от маффина большой кусок, задумчиво пережёвывая. — Твои волосы — я помню их.

Я открываю и закрываю рот, но она ещё не закончила.

— На самом деле, дело было не только в волосах: дело было в парнях.

Она швыряет свой рукав в их сторону и бьёт им Зейда по лицу. Он отстраняется, удивлённо моргая, а затем засовывает в рот ещё один кусочек лакрицы.

— Мне жаль, — говорю я, потому что, ну, это могла быть любая заправка в любой день и в любое время. — Я не помню, чтобы видела тебя.

Девушка пожимает узкими плечами, толстовка сползает с одного из них. Парень с бирюзовыми глазами протягивает руку и зацепляет пальцем ткань, приподнимая её, чтобы прикрыть её бледную кожу. Он свирепо смотрит на моих парней, как будто они могут захотеть подкрасться к его подруге.

— Это было мимолётно; я просто никогда не видела такой цвет волос как у тебя.

Комплимент согревает меня изнутри, и моя улыбка слегка смягчается.

— Что ж, приятно познакомиться с вами — официально, — я смотрю на Тристана, но он кажется скорее смущённым, чем расстроенным. Слава Богу. — Итак… Черч, — я оглядываюсь на парня с кофе; всё это время он не переставал улыбаться. Я решаю повторить свой вопрос. — Откуда вы с Тристаном знаете друг друга?

— Мы знакомы благодаря нашему социальному положению.

Это то, что говорит Тристан, подходя, чтобы встать плечом к плечу с Зейдом. Зак стоит в гробовой тишине позади нас, но когда я оглядываюсь назад, то вижу, что его лоб нахмурен, и кажется, что эти люди смущают его больше, чем что-либо другое.

— Монтегю. — Виндзор снова достаёт свой искусственный меч и задумчиво постукивает его заострённым концом по земле. Если раньше люди пялились, то сейчас они действительно пялятся. Конечно, некоторые из них узнают Зейда — в конце концов, он солист группы «Afterglow», а Виндзор десятый в очереди на королевский трон. Эти нюансы обязательно привлекут к ним внимание в кампусе. Ещё бы, мы больше не в Академии Бёрберри. — Как восхитительно. Твои родители известны — как в бизнесе, так и в любви.

Черч усмехается этому, в то время как Крид собирает все доступные ему силы, чтобы оттолкнуться от фонарного столба. Он переминается с ноги на ногу и снова зевает, обводя бледным взглядом шесть лиц перед нами.

— Монтегю — одна из самых богатых семей на планете, — Крид указывает мимо Черча на близнецов. — МакКарти — крупнейший конгломерат недвижимости в мире, — другой палец повернулся к черноволосому парню. — Рейнджер Вудрафф — хозяева закусочной «Hollow snack food empire». И, наконец, Спенсер Харгроув — фармацевтическая компания, — он опускает руку, как будто она слишком много весит, а затем снова пожимает плечами. — Мы ушли из Бёрберри, но всё равно нашли будущих кумиров, — лёгкая улыбка. — Наверное, такова наша судьба.

Я не уверена, что чувствую по поводу встречи с пятью суперэлитами в первый же день ориентирования.

В прошлом у меня были проблемы со сверхбогатыми (включая моих парней).

Ну, только не с Виндзором. Я поняла, что ему суждено быть в моей жизни, в тот момент, когда он отрезал конский хвост моей соперницы и подарил его мне в знак дружбы.

— Это может прозвучать как слишком личный вопрос, но… — я замолкаю, потому что не совсем уверена, как подойти к этой теме. Это мой первый раз, когда я рассказываю о своей странной и необычной ситуации совершенно незнакомому человеку. Кажется, это такое же хорошее место для практики, как и любое другое. — Ну что ж… мы…

— Мы вместе, — говорит Зак, обнимая меня за плечи. Он кивает подбородком в сторону других парней. — Ну понимаешь, она и с ними тоже.

— Я так и знала! — произносит Шарлотта, со смешком хлопая в ладоши. Она снова указывает на меня своим длинным рукавом. — У тебя тоже есть гарем! Каковы шансы на это? — она бросается вперёд, и я чуть не отшатываюсь назад. Чак хватает меня за руки и сжимает их, улыбаясь так лучезарно, что я не могу не улыбнуться в ответ. — Подумай об этом: мы, возможно, единственные две девушки во всей стране, у которых есть гаремы.

— Гаремы, — Тристан фыркает, когда Зейд поднимает брови, всё ещё жуя кончик красной лакрицы. — Нелепо.

— Ну, если вы не гарем, тогда кто вы? — бросает вызов Чак, глядя на Тристана так, словно тот сошёл с ума. Я очень редко (почти никогда) видела, чтобы кто-то смотрел на него таким образом. — Он брюзга, да? — она снова поворачивается ко мне, и я с легким удивлением понимаю, что она тоже не обратила на него внимания.

Она не смотрела ни на одного из моих парней так, будто украла бы их, если бы могла. Я стараюсь не быть чрезмерно ревнивой или озабоченной подобными вещами, но такое действительно часто случается.

— Он придурок, — подтверждает Крид, лениво подмигивая Тристану, прежде чем снова повернуться к парням перед ним. Вполне логично, что он знал их всех. Крид — это «новые деньги», и он изо всех сил старается избавиться от этого клейма (я использую это слово легкомысленно), убедившись, что знает всех. Ну, а ещё Миранда — мега сплетница; она тоже всех знает. — Но вы действительно все встречаетесь… с ней? — он указывает на девушку с растрёпанными волосами, в толстенных очках и толстовке безразмерного размера, как будто с трудом может постичь эту идею.

Вздох.

Однажды хулиган, я думаю, навсегда остаётся хулиганом.

— Крид, — предупреждаю я, бросая на него предостерегающий взгляд. Он просто засовывает пальцы в карманы синих джинсов от Александра Маккуин и холодно улыбается мне. Лично я бы не отличила их от двадцатидолларовых джинсов, но, полагаю, Кэботы не чувствуют нужны в деньгах. Если Крид хочет носить джинсы за тысячу долларов, то я его не осуждаю. На самом деле… Осуждаю, но это ни к чему не относится. — Это было совершенно неуместно и невероятно грубо.