Сердце бешено колотилось в груди, а ноги дрожали.

Помимо новогодних праздников, лето в усадьбе было самым оживленным временем года. Проведя юность в Лос-Анджелесе, я знала, что летом Голливуд брал отпуск и возвращался в обычный рабочий режим в сентябре.

Я с нетерпением ждала более спокойного времени.

И отъезда Байрона Хоффмана.

Я решила не рассказывать об этом инциденте миссис Хатчинсон. Что я могла сказать? Он подошел ко мне сзади и коснулся моих бедер. Он был сыном влиятельного человека. Я была горничной. Большинству это покажется пустяком. Поэтому я держала это при себе и решила избегать Хоффмана, насколько это возможно.

Единственное, к чему я стремилась в течение десяти лет, — никогда не позволять Келли увидеть мое волнение или беспокойство. Моя мама умерла, когда я была маленькой, но я помню ее перепады настроения и то, как они меня пугали. Худшим днем моего детства, если не считать ее смерти, был день, когда она на пять часов заперла меня в шкафу из-за того, что я капризничала. Вернувшись домой с работы и обнаружив меня взаперти, папа потерял голову. Он нанял няню, и я больше никогда не оставалась наедине с мамой. Но мне все равно приходилось терпеть ее перепады настроения, и я никогда не хотела, чтобы Келли хоть в малейшей степени испытала нечто подобное.

Нацепив сияющую улыбку, я вошла в дом Риган и Тейна Адэр, чтобы забрать свою дочку. Тейн Адэр был архитектором и спроектировал роскошные дома для себя, своих братьев и сестры на участке прибрежной полосы за пределами Ардноха.

У него было двое детей, Льюис и Эйлид, но он овдовел, когда Эйлид была совсем младенцем. Когда Риган приехала в Арднох навестить свою сестру, Тейн нанял ее няней для своих детей. Они полюбили друг друга, несмотря на тринадцатилетнюю разницу в возрасте, и теперь Льюис и Эйлид называли Риган мамой.

Красавица с рыжевато-каштановыми волосами была супермамой. Серьезно, Риган могла пребывать в режиме многозадачности на нечеловеческом уровне. Это впечатляло. Обычно я обожала ее и все, что она делала для нас с Келли с тех пор, как мы прибыли в Арднох. Но когда Келли взволнованно рассказывала мне о своем желании ходить на тхэквондо два раза в неделю с Льюисом, я почувствовала легкую обиду на Риган, жившую в своем модном большом доме на берегу океана. Обычно Риган проявляла тактичность, но ей и в голову не пришло, что занятия по боевым искусствам Келли станут нагрузкой на мои финансовые возможности.

И все же это не ее вина, напомнила я себе. Келли ухватилась за эту идею, как только Льюис о ней заговорил. Риган лишь поощрила ее, думая, что это хорошо.

И так и было.

Я хотела, чтобы у Келли имелись свои интересы и увлечения, и способность защитить себя была отличной идеей.

Просто… дорогой.

— Пробный урок, чтобы узнать, понравится ли мне, стоит сорок фунтов. А потом, если мне понравится, то пятьдесят фунтов в месяц. Это нормально, да? — спросила Келли, когда я отъезжала от домов Адэров по узкой проселочной улице к главной дороге.

— Ага, — я ухмыльнулась ей, не желая показывать свою внутреннюю тревогу.

Монро помогла нам с арендой дома по выгодной цене на главной улице деревни. Обычно арендная плата за такую недвижимость выходила бы далеко за рамки моего ценового диапазона, но коттедж принадлежал зятю Бродана. А так как Бродан обожал свою очень беременную жену Монро, а она, к счастью, обожала меня и Келли, они поселили нас там. Однако с момента нашего переезда в прекрасный коттедж на Касл-стрит, у Келли, судя по всему, сложилось впечатление, что в финансовом отношении дела у нас идут лучше, чем они были на самом деле. Я хотела, чтобы она так думала. Чтобы чувствовала себя в безопасности.

Но в моем желании имелись и свои недостатки.

— Льюис сказал, что мы начнем с белых поясов или с десятого гыпа. Я пока не знаю, что это значит, но он сказал, что следующий за ним ранг — это белый пояс с желтой полосой, и он хочет получить его быстрее, чем кто-либо другой. Я и не думала, что он настолько конкурентоспособен. — Она хихикнула. — Он так расстроится, когда я получу желтую полосу раньше него! (прим.: гып — ступень мастерства, достигая которую можно взять определенный цвет пояса, либо звание, позволяющее стать инструктором по боевому искусству. Существует разделение на 10 гыпов. Начинающий спортсмен получает белый пояс, то есть 10 гып.)

Услышав радостное волнение в ее голосе, я поняла, что выхода нет. Чтобы покрыть дополнительные расходы, мне пришлось бы каждый месяц находить заказы на выпечку. Или перестать пользоваться услугами парикмахеров в поместье. Я получала мега-скидку для персонала, но стоимость моего ухода за волосами, вероятно, покрыла бы расходы на занятия.

Я так погрузилась в свои мысли, что мне потребовалась секунда, чтобы понять, что моя машина дергается.

— Мама?

Взглянув на Келли, я увидела, как ее улыбка исчезла, и она вцепилась в сиденье, когда машина дернулась еще три раза, но уже сильнее.

Дерьмо!

— Все в порядке, — успокоила я ее, сворачивая на обочину за несколько секунд до того, как автомобиль резко дернулся еще несколько раз, а затем с шипением остановился. — С нами все в порядке.

— Думаю, нам следует выйти.

Кивнув, я вспомнила о своей сумочке, когда Келли схватила свой рюкзак, и мы вышли. Я даже не собиралась делать вид, что заглядываю под капот, потому что ничего не смыслила в машинах.

— Позвоню Риган, — сказала я, когда приближающийся к нам внедорожник замедлил ход.

— Разве это не машина Уокера? — спросила Келли. Ее лицо осветилось. — Это Уокер!

Она замахала руками, приветствуя его.

Здорово.

Два спасения за один день?

Со своим красивым, вечно каменным выражением лица Уокер медленно вырулил на внедорожнике на нашу сторону дороги и припарковался перед моей заглохшей машиной. Я попыталась не обращать внимания на порхание бабочек в животе, когда Уокер вышел из машины на своих длинных ногах. Хотя мне нравился черный костюм, в котором он скорее походил на плейбоя-миллиардера, чем на охранника, больше я любила его нерабочую униформу из футболок и джинсов. Его футболки всегда обтягивали бицепсы, а мне так нравились его руки. Особенно предплечья. Все такие крепкие и мускулистые. Кисти рук у него тоже были великолепные. Длинные пальцы, крупные костяшки. Я представляла эти руки на своем теле больше раз, чем хотела бы признать.

Боже, мне требовалась помощь.

Стараясь не глазеть, я широко, как никому другому, улыбнулась Уокеру. Но ради Келли я собиралась притвориться, будто гибель нашей машины не представляет большой проблемы. Но это была огромная беда. Я не знала, как буду оплачивать ремонт. Бабочки, вызванные Уокером, превратились в узлы беспокойства.

— Мы снова встретились, — беззаботно сказала я.

Взгляд Уокера скользнул по мне и Келли, будто осматривая на наличие травм.

— Что случилось?

Келли многозначительно пожала плечами.

— Она начала дергаться, а затем заглохла.

Уокер посмотрел на меня.

Я тоже пожала плечами.

— Все так, как и сказала Кэл. Я собиралась звонить Риган, но тут появился ты. Если ты куда-то спешишь…

Ехал ли он на встречу с одной из своих случайных связей?

— Никаких проблем. — Он достал из заднего кармана мобильник, нажал кнопку и поднес к уху. — Джо, это Уок… ага, слушай, мне нужно, чтобы ты отправил эвакуатор к A949 неподалеку от Кэлмора. У друга сломалась машина.

Он сообщил Джо, который, как я подозревала, был главным механиком Джо в Арднохе, информацию о моей машине.

Дерьмо.

Как только он закончил беседу, я заговорила раньше его.

— Не стоило беспокоиться. Я бы сама вызвала эвакуатор.

— Дело сделано. — Уокер указал на свой внедорожник. — Залезайте. Я отвезу вас домой.

Меня не привлекала возможность снова оказаться рядом с ним так скоро после того, как он фактически отверг мое субботнее предложение «торта».

— Мы, правда, не…

— Слоан.

Я сжала губы, услышав, как сурово прозвучало мое имя.

Отлично. Ради Келли я бы не стала спорить о том, чтобы принять его помощь.

Пробормотав себе под нос «спасибо», я прошла мимо него, и могла бы поклясться, что услышала смешок. Но когда обернулась, на его лице ничего не отражалось.

Забравшись на пассажирское сиденье очень красивого «Рэндж Ровера» Уокера, я оглянулась на Келли, чтобы убедиться, что она устроилась. Уокер сел и захлопнул дверцу.

— Все пристегнулись? — спросил он.

— Келли? — Я ухмыльнулась ее улыбающемуся личику, когда она пристегнула ремень безопасности, а затем поерзала на сиденье.

— Удобно, — заявила она.

Я бросила взгляд на Уокера и увидела, что красивый засранец почти улыбается. Почему только мой ребенок мог пробить его железную броню? Почему он никогда не обращался ко мне с этой ухмылкой?

— Э-э, у меня молнию на рюкзаке заело, — заявила Келли, когда Уокер развернулся.

— Мы все исправим, когда вернемся домой.

— Я хочу пить.

— Сейчас? Ты не можешь потерпеть десять минут?

— Не очень.

Вздохнув, я отстегнула ремень и наклонилась между передними сиденьями, чтобы взглянуть на ее рюкзак.

— Осторожно, — пробормотал Уокер.

— Да-да, — заверила я его, с кряхтением протискиваясь достаточно, чтобы расстегнуть молнию. После нескольких безуспешных попыток, я вернула рюкзак Келли. — Посмотрю, когда вернемся домой.

Пожалуйста, пусть молния будет не сломана. Этот рюкзак я только купила.

Пытаясь высвободить плечи между пассажирским и водительским сиденьями, я уперлась грудью в твердое плечо Уокера и от соприкосновения втянула воздух.

Наши глаза на несколько секунд встретились, и его пылали таким огнем, что я замерла, как олень в свете фар. Кровь бросилась мне в уши.

Потом так же резко он отвел взгляд, а когда снова обратил на меня внимание, огонь сменился безразличием. И вот мне вновь мерещилось, будто Уокер смотрел на меня сексуальным взглядом.