— Ты так уверена в себе, что пришла ко мне без трусиков? — Спрашиваю я.

Она соблазнительно проводит языком по нижней губе.

— Я всегда готова для вас, сэр.

Непрекращающееся давление моего члена на молнию брюк становится невыносимым, но я не обращаю на это внимания. Нет времени из-за дурацкого еженедельного собрания персонала, которое ни черта не даст.

Я провожу подушечкой пальца по ее чувствительной плоти, наблюдая за тем, как она дрожит, когда позволяю ему едва скользнуть по ее клитору.

— Скажи мне, чего ты хочешь. — Я ловлю ее взгляд.

Она вздрагивает.

— Вас, сэр. Я хочу всего Вас.

Ее заявление сводит меня с ума, я опускаю голову между ее бедер и с силой посасываю клитор. Она вскрикивает, ее бедра дрожат.

— Тише, или мне придется остановиться.

Она прикусывает нижнюю губу и кивает в знак согласия.

— Да, сэр.

Я впиваюсь зубами во внутреннюю поверхность её бедра, заставляя Камиллу вскрикнуть от удивления. Потянувшись к своему столу, беру галстук и сминаю его в комок.

— Открой пошире.

Она открывает рот, и я засовываю скомканную ткань.

— Молчи, malishka.

Она кивает в ответ, цепляясь за край стола, когда я возвращаюсь губы к ее центру.

Медленно провожу кончиком языка по ее мокрому входу до самого клитора и обратно.

Из-за кляпа во рту слышится разочарованное ворчание, она смотрит на меня, желая большего, как жадный маленький питомец, кем она и является.

— Терпение, Морроне.

Её брови хмурятся, когда я облизываю внутреннюю поверхность бедра, дразня ее.

Она запускает пальцы в мои волосы и пытается направить меня туда, куда хочет.

Я рычу и хватаю ее за запястья, сдерживая.

— Никаких прикосновений.

На её лице появляется разочарование, она качает головой, но подчиняется.

Я провожу кончиками зубов по ее клитору, и она вздрагивает.

А потом ввожу в нее два пальца, и ее голова удовлетворенно откидывается назад. Я втягиваю в рот клитор, и все ее тело сотрясается от наслаждения.

Она — мой кайф, и я зависимый от нее, наблюдаю за тем, как закатываются её глаза.

Где-то в глубине моего мозга закрадывается мучительное сомнение, и я, как наркоман, понимаю, что моя зависимость опасна, но бросить ее так же трудно. Я вытесняю мысли из головы и сосредотачиваюсь на красоте передо мной, утопая в этом чувстве.

И поглощаю ее, не желая ничего, кроме как довести ее до оргазма, как будто я раб ее наслаждения. Никогда прежде я не испытывал такой отчаянной потребности доставить удовольствие, обычно это боль.

Ее тихие стоны заглушаются галстуком во рту, когда я завожу ее все выше и выше, покусывая и посасывая ее возбуждение, пока продолжаю трахать пальцем.

Играя на ней, как на музыкальном инструменте, я подталкиваю ее к краю в рекордно короткие сроки.

Ее губы дрожат, и даже с тканью во рту все еще слышен сладкий звук ее оргазма.

— Вот и всё, кончай для меня, Камилла.

Ее глаза распахиваются и удерживают мои, пока наслаждение накатывает волнами. Я наблюдаю за ней, понимая, что отказаться от ощущений, которые она мне дарит, невозможно. Зависимость — это реальная проблема, и Камилла — моя.