Мо Си взял с изголовья кровати несколько пластырей, которыми смазывали раны и нанес жирную пасту между ног Гу Мана, в качестве смазки.

Гу Ман присел на кровати и прошептал:

- Где ты этому научился?

Мо Си некоторое время молчал.

Когда Гу Ман подумал, что он скажет что-то вроде «узнал от других без учителя» или «узнал сам», он услышал, как Мо Си сказал:

- Подарок, который ты мне дал.

Гу Ман был ошеломлен на мгновение, а затем его дух вспыхнул.

- Кстати, это не «Руководство весеннего дворца»?

Мо Си не ответил ему.

Одной рукой он прикрывал тыльную сторону руки Гу Мана, схватившейся за матрац, а другой придерживал его за талию, плотно прижимая к своему телу, придавливая грудь к гладким лопаткам партнера. Затем он начал двигаться и медленно входить в середину тесных бедер Гу Мана.

Гу Ман не мог не приставать и спросил:

- Это та книга, которую я подарил тебе на совершеннолетие?

- ...

- Разве ты не говорил, что собираешься забрать ее и сжечь?

- ...

- Ты сказал, что закроешь тот книжный киоск, в котором я ее купил.

- ...

- Ты... ух.

Но тут дело дошло до того, что он уже не мог говорить. Каждый раз, когда Мо Си вставлял глубже, он терся о точку на его ягодицах. Мазь уже втерлась и стала влажной и липкой между его горящими ногами. Гу Ман был поджат по него, и уже не мог понять, то ли это мазь втиралась в то место, то ли его повторно закаленное тело не выдержало стимуляции и стало влажным.

Спереди Мо Си держал в ладони его эрегированный орган. Это было уже очень возбуждающе, а ощущение стимуляции у бедер стало более отчетливым. Хотя Мо Си был сдержан, он не мог контролировать все более и более сильные эмоции. Диапазон его толчков становился все тяжелее и тяжелее. На несколько мгновений Гу Ман почувствовал, что Мо Си почти достиг входа в его влажный проход.

Толкаясь снова и снова, он почти вставлял его. Эта стимуляция была слишком резкой, и Гу Ман не мог понять, было ли это страданием Мо Си или его жалостью. Или, может быть, жалость к человеку, который страдал. Было много вещей, которые нельзя было понять. Гу Ман лежал на кушетке. Бамбуковая циновка съехала, когда они начали двигаться. Простыни смялись, вся кровать скрипела и тряслась в сопровождении их глубокого дыхания.

Когда Гу Ман вскрикнул, Мо Си был свиреп. Он случайно добрался до мягкого входа. Гу Ман жалостливо сжался, когда головка проскользнула внутрь и хрипло закричал. Вторжение заставило его вздрогнуть и упасть на кровать. Он уже совсем размяк.

Голубые глаза были полны слез. Гу Ман чуть не потерял сознание.

- Ты... войди в меня.

- Гу Ман...

- Это слишком сложно... Пожалуйста... Вставь, вставь...

Возможно, из-за его демонической крови Гу Ман был неудовлетворен после освобождения, и его желание разливалось все больше и больше. Он приподнял бедра, как будто хотел, чтобы Мо Си полностью овладел им.

Мо Си вздохнул. Вены на его лбу резко вздулись, а в горле пересохло. Он почувствовал, что даже его глаза в этот момент покраснели от желания.

Он смотрел на Гу Мана и тосковал по нему. Кожа его шисюна была красной, как вино из цветков персика. Его голубые глаза были слегка приоткрыты, а внутренняя часть была полна похоти.

Если бы похоть демона-зверя вырвалась на свободу, ее было бы трудно контролировать.

Раньше он переспал с Гу Маном, потому что тот убедил его, что подвергся эффекту благовоний У Янь, но теперь казалось, что это не совсем так.

Благовония У Янь на самом деле лишь усиливали желания, которые уже имелись.

Гу Ман чуть не задохнулся:

- Мо Си... я... я не могу...

Его кадык закатился, а глаза были влажными.

- Хочу тебя...

Прежде чем он закончил говорить, огромный ствол Мо Си, который все еще находился у его входа вдруг вошел в него. Гу Ман, казалось, боялся, что он вытащит его. Он повернул лицо, и пара мягких влажных глаз умоляюще посмотрела на Мо Си.

Эти глаза заставили желудок Мо Си гореть. Он сделал глубокий вдох и обнял тугую талию Гу Мана. Он сунул два пальца в коробочку с мазью для ран и хотел еще раз смазать там, где они соединялись, но в этом не было необходимости. Задница Гу Мана уже была мокрой.

Мо Си держал его за руку. Вены и сухожилия его сильной руки и запястья вздулись. Он нанес мазь на стержень, который не полностью вошел, затем склонил голову и поцеловал Гу Мана в щеку.

- Я буду нежен. Если почувствуешь дискомфорт, ты должен сказать мне, хорошо?

Гу Ман ответил, посасывая его мягкие губы, приставая к ним и яростно целуя их. Он целовал Мо Си так настойчиво и активно, что его дыхание становилось все тяжелее и тяжелее. Мо Си держал свой толстый горячий член и вдавливал его дальше.

- Ах!

С влажными звуками липкой смазки, весь горячий член начал проникать в тело Гу Мана. Гу Ман вдруг поднял голову и ахнул, а Мо Си почувствовал, что его засасывает горячий и влажный проход. От такой сильной стимуляции у него по позвоночнику пробежала дрожь.

Он сделал низкий вдох, а затем начал двигать талией и доставлять свой половой орган к сладкой маленькой дырочке. Когда он начал двигаться, Гу Ман потерял контроль, но было видно, что ему было не больно, а очень хорошо.

- Мо... Ах, Мо Си...

- Я здесь, - сказал Мо Си.

- Мммм...

Мо Си держал Гу Мана. Его волосы были беспорядочно разбросаны по лбу. Свет в его красивых голубых глазах рассеялся. Он мог только стонать и звать Мо Си по имени.

Он ничего не говорил о своей любви к нему. Он не сказал ни одного ласкового слова.

Просто назвав его имя, он позволил Мо Си увидеть свое сердце, и тем более снисходительным он становился.

- Чуть глубже....а... Вот так... Ах.. Ах!

В конце концов, они были любовниками столько лет. Как Мо Си мог не знать, где было самое чувствительное место Гу Мана? Когда он трахал его, он плакал и дрожал, становясь все более возбужденным и вздрагивая. Мо Си знал, что он должен делать. Он прижался к этому месту глубоко в Гу Мане. Пока он вставлял туда, ноги Гу Мана становились мягкими, и он только задыхался под его телом. Теплое отверстие плотно обволакивало и всасывало его член, который снова и снова сокращался.

- Ах... Трахни меня... Мо Си...

Мо Си перевернул его и поцеловал яркие, как ягоды губы, запутывая стоны и тяжелое дыхание Гу Мана между их губами и зубами.

Их сердца бешено колотились, а температура вокруг них была ужасно высокой. Казалось, все остальное перестало иметь для них значение. Время, ненависть, грех, рассвет. В этот момент они были похожи на двух молодых людей, полюбивших друг друга более десяти лет назад. Каждый из них хотел вот так просто слиться телами со своим любимым человеком.

В очередной кульминационный момент Гу Ман обнял Мо Си за шею и заплакал. Мо Си слышал, как Гу Ман зовет его по имени, его шиди, его принцессу, его брата. Все личности и отношения, которые у них были в жизни, пока они были молоды, Гу Ман взращивал их и призывал к этой сильной любви.

Это было похоже на попытку восполнить все искренние слова, которые они не произносили о своей любви в течение четырнадцати лет.