Мужун Чуи не сразу согласился с вопросом, касающимся других трех человек, но повернулся, чтобы посмотреть на них.

Мо Си сказал, что, поскольку Шань Гао может ответить на все три их вопроса, вы никогда не должны удовлетворять Шань Гао всем, что хочет Шань Гао в первом вопросе. Иначе чем заменить второй и третий вопросы? Но прежде чем он смог заговорить, он услышал, как Гу Ман рядом с ним внезапно сказал:

"Брат Свин, разве мы должны так считать?"

Глаза Шань Гао расширились: «Почему это не должно считаться?»

Гу Ман сказал: «Послушайте, мы задали вам только один вопрос, но вы должны собрать у всех болезненные воспоминания. Вы слишком недобрые».

Шань Гао отказался принять: «Почему это я не добрый ?!»

Гу Ман сказал: «Ты только что говорил об этом сам, просто обменяйся этим с нами. Одно за одно, тогда каждый раз, когда мы задаем вопрос, ты должен иметь возможность брать только одино воспоминание. Верно?»

"..."

«Итак, каждый раз, когда вы отвечаете на вопрос, вы можете выбрать только одного человека, который будет вместо четырех. Если вы древний бог, вы не должны быть приспособленцами, и ваши слова - ничто».

«Ты ...!» Шань Гао был задушен им, так что он не мог говорить, его свинья морда стала красно-лиловой

Он был расстроен и хотел отдать приказ о преследовании, чтобы отогнать группу людей, но он также смутно мог понять, что все четверо присутствующих - жестокие мастера. Боль этих людей от природы приятна и восхитительна.

Как можно отпустить жирную утку, которая дотянулась до рта?

Шань Гао пришлось громко сказать: «Давай, давай, давай! Тогда смени один вопрос на другой период боли! Но ты ничего не можешь с собой поделать, дядя, я должен выбрать его сам!»

Гу Ман узнал его тон и сказал с улыбкой: «Да, ты можешь выбирать сам. Давай, ты хочешь хромого человека с парализованным лицом или маленькую леди с голубыми глазами?»

Шань Гао снова внимательно посмотрел на них всех, поросенок принюхался, нюхая горечь в глубине их душ. Чем больше он сосал, тем более жадным он становился - Гу Ман родился рабом и не имел двух духов. Отец Мо Си умер молодым, его мать предала, а любовник ударил его ножом в грудь. Родители Мужун Чуи бросили его в детств. Что касается Цзян Есюэ, не говоря уже о том, что это была жизнь одинокой звезды.

Горло Шань Гао не могло не сглотнуть, он почти хотел нарушить свое обещание и растолстеть, проглотив все их воспоминания!

Но людям нужно лицо, дереву нужна кора, а горный крем хорош для лица. Хотя эти люди пахли необычно восхитительно, они не слишком сдерживали себя, поэтому он прочистил горло и принял решение:

«Тогда ты, только ты, иди сюда, храмой».

Цзян Есюэ слабо улыбнулся: «Почему. Как вы думаете, у меня самая тяжелая жизнь, сэр?»

«У вас не хатает рук и ног, это ты. Разве ты не хочешь?»

«Я могу спасти Чэньцина от неприятностей, чего я не хочу», - сказал Цзян Есюэ, - но поскольку то, что муж хочет есть, является секретом, я, естественно, не хочу, чтобы другие знали. Болезненные воспоминания могут быть взяты на себя мужем, но муж не должен разглашать это. Вы согласны с этим, мистер? "

Шань Гао сказал: «Воспоминание входящие в мой рот и становится моей пищей. Есть ли причина доставать их? Не волнуйтесь, я ничего не скажу, дядя».

Цзян Есюэ был мягким, но не глупым и сказал: «Ты можешь дать клятву демона?»

В конце концов, Шань Гао был свиньей, и он был очень прожорливым. Он стремился съесть чужую боль, и ему было неинтересно говорить о запечатленных воспоминаниях, поэтому он немедленно поднял два пальца и дал обет демона.

«Теперь все хорошо? У тебя, хромого, много всего!»

Цзян Есюэ улыбнулся: «Тогда ты, возьми это».

Гу Ман и Мо Си не отказались, поэтому Шань Гао открыл рот и, издав рев, стоя в центре лужи крови. С его воем порывы ветра усилились, и несколько черных клубов дыма вырвались из грудей четырех человек, и все хлынули в устье горы.

Когда ветер прекратился и волны прекратились, Шань Гао открыл глаза и бессознательно облизнул губы.

«Ну, это хорошо, это вкусно. Просто ты хромой человек, и я не ожидал, что твое болезненное воспоминание последует за этим...»

Цзян Есюэ прервал его с улыбкой: «Сэр,вы забыли свое обещание?»

Шань Гао замолчал, но по какой-то причине, пережевав боль Цзян Есюэ, он продолжал смотреть на тело Мужун Чуи, маленькие глаза вспыхнули злобным блеском.

Мужун Чуи сказал: «Ты уже получил то, что хочешь, скажем, где Юэ Чэньцин».

Автору есть, что сказать:

Шанхай - настоящий монстр ~~

Шанхай - разновидность монстра в китайской мифологии и фольклоре. Он имеет форму свиньи, любит проклинать людей. Известно со времен до династии Цинь, из "Классики гор и морей - Книги гор": "На горе Ку обитает зверь по имени Шангао, по форме похожий на свинью, красный, как огонь, любит ругаться". ----Я не писал эту науку, это то, что Байду Байке сделал лолололололололол~

Гу Мангманг: Шанхай, Шанхай, ты монстр, я уже был разбит вдребезги, и на мне кровь монстра, мы братья и сестры!

Шанхай: Чего ты хочешь?

Гу Мангманг: Так ты можешь научить меня этому особому таланту поедания воспоминаний?

Шанхай: Зачем ты хочешь этому научиться?

Гу Мангманг: Таким образом, я могу просто есть воспоминания, мне больше не нужно есть еду, я могу сэкономить деньги принцессы Ксохо!

А-Лоан: Тьфу! Почему ты не догадался сэкономить мне деньги, когда жил в моем павильоне? Файербол - тупой богач, ладно!! Тебе нужно так его защищать!! Чертовы мусорщики!!! Ослепляют мои титановые глаза!!!

Глава 81. Зеркало времени

GT

Мужун Чуи сказал: «Ты уже получил то, что хочешь, скажи, где Юэ Чэньцин».

«Ну ...» Свиный нос Шань Гао фыркнул дважды. «В этот момент он заперт в четвертой темной комнате на вершине этой башни. Снаружи есть два высокопоставленных духа летучих мышей, которые охраняют его. Двенадцать кровососущих лоз, вы, четверо хотите его спасти, хе-хе, это сложно ».

Мужун Чуи усмехнулся: «Это всего лишь два духа и двенадцать веревок. Что ты можешь остановить?» После того, как он поднял руку, венчик в его руке внезапно превратился в длинный меч с серебряным светом. Молния зашипели на мече, Мужун Чуи соединил пальцы и сказал: «Чжаосюэ, оседлайте ветер!»

Длинный меч ярко сиял в снегу, и трепещущий свет меча отражался на лице Мужун Чуи.

Он худой и легкий, поэтому его способ владения мечом не такой, как у других людей. Меч не наступает на подошву стопы, а превращается в серебряный свет, как ветер, со снегом, задерживается вокруг него, укрепляя меч Ци помогает ему Лин Сюй Юйфэн.

Когда Шань Гао увидел это, глаза красной фасоли были такими же большими, как соя: «Ты, ты уходишь? Разве ты не задаешь второй и третий вопросы ?!»

"Нет необходимости".

Шань Гао был обеспокоен: «Разве ты не хочешь знать, что сделал этот глупец?»

Мужун Чуи был простым и грубым, спасая людей, и просто сказал: «Мне не интересно знать».

Это нормально? Шань Гао был в ярости: «как такое возможно! Разве я не проиграл? Болезненных воспоминаний об одном человеке недостаточно, чтобы забить тебе зубы! Нет! Тебе не разрешают идти! Ты должен спросить меня! В противном случае, будь честным. Дай мне еще два воспоминания, а то я тебя точно не пощажу, дядя! "

Цзян Есюэ терпеливо сказал: «Как мистер проиграл? Ты сказал, что задать можно максимум три вопроса, не сказав, что обязательно задавать все три вопроса.. Теперь Чуи считает, что одного ответа достаточно, чтобы спасти людей, поэтому естественно - "

Прежде чем он закончил говорить, он увидел, как Шань Гао поднял гигантский горный топор и в ярости срезал землю. Мгновенно лужу крови залили красные волны, и волны были повсюду. Местоположение Цзян Есюэ было ближайшим к Шань Гао. Раненный энергией клинка, Мо Си собирался призвать поглощающие Небеса чары, но внезапно услышал "хлопок"!

Золотой талисман, шипящий из духовного потока, ударил Цзян Есюэ, открыв сильный защитный барьер и заслонив силу горного кремового гигантского топора от границы.

Мо Си внезапно расширил глаза: «Гу Ман ...»

Заклинание размахивал не сам Цзян Есюэ или Мужун Чуи, а Гу Ман был тем, кто отреагировал быстрее всех!

В ярком свете, исходящем от чар хранителя, Гу Ман стоял против света, и его одежда колебалась под действием духовного потока. На мгновение, не говоря уже о том, чтобы Мо опешил, даже Цзян Есюэ с изумлением посмотрел на спину Гу Мана...

Сейчас он практически полностью напоминает Генерала Гу, с которым сражался бок о бок много лет назад.

--

«Ты дал мне еще один шанс».

«На этот раз я не подведу тебя».

Мольба Гу Мана к нему все еще звучит в его ушах на вершине горы боевого духа. Мо Си посмотрел на фигуру Гу Мана, которая в этот момент растворилась в золотом свете. Орган в его груди был словно зажат остроконечной рукой, и он внезапно задрожал.

Гу Ман действительно очень старался стать похожим на себя раньше.

Рядом с Гу Шауем, который не предал их и не разделил с ними жизнь и смерть ...

«Брат Свин, если ты хочешь съесть болезненные воспоминания, просто скажи это, что ты будешь делать?»

Сказал Гу Ман и замахал рукавами, и золотой световой барьер внезапно исчез.

«Давай, хватай и мои, все будет хорошо».

Сказав это, он сделал несколько шагов вперед, наступил на камень на краю потрескавшейся лужи крови, поднял палец к голове, «ешь, что хочешь».

Шань Гао не был достаточно жадным, чтобы проглотить слона, и указал на Мужун Чуи, окруженного Мо Си и Цзянь Гуан: «Что насчет них? Я тоже хочу их!»

Гу Ман поднял брови: «Я не могу быть их хозяином. Почему ты не спрашиваешь себя?»

Сейчас они вчетвером находятся на изолированном острове, а башни на острове полны монстров, можно обидеться или нет. Мужун Чуи щелкнул широкими рукавами, его глаза были холодными: «Бери, если хочешь, поторопись».

Шань Гао боялся, что они пожалеют об этом, и не мог дождаться, чтобы поглотить его. Сначала он втянул бушующий черный воздух из груди Мужун Чуи и проглотил все это. Затем он снял боль, которую Мо Си накопил в своем сердце.