Глава 21. Гу Ман разбушевался*
[1] 暴走 баоцзоу bàozǒu — впал в неистовство, потерял контроль, слетел с катушек.
Перед ним стояла женщина-совершенствующаяся лет сорока из Военного Ведомства. Имея самый низкий ранг, обычно она предпочитала не привлекать к себе его внимания.
Мо Си был немного удивлен:
— В чем дело?
— Я… Академия только что прислала записку, в которой говорится, что моя дочь была избита любимой дочерью князя Чанфэн и получила некоторые травмы. Я беспокоюсь за нее и хотела бы пойти к ней, но у меня остались незаконченные дела… — пока она говорила, на ее лице появились смущение и тревога.
— Я... я обращалась с просьбой к моим коллегам, но у них у всех свои дела. Даже молодой господин Юэ успел назначить встречу со своими друзьями в кабаке в восточном городе… так что я подумала, не могли бы вы…
Мо Си чуть нахмурился.
В принципе он был не против помочь ей, вот только имя князя Чанфэн, о котором никто не слышал последние годы, в последнее время стало звучать слишком часто.
— Насколько все серьезно?
— Тут написано, что она вывихнула руку, — ответила женщина. — Вроде ничего особенного, но девочка все время плачет, и даже старейшины не могут сладить с ней.
— Тогда идите и будьте осторожны по дороге.
Подчиненная, которая изначально не возлагала особых надежд на этого с виду холодного начальника, не ожидала, что после стольких отказов от других людей именно он в конце концов согласится помочь ей. Ее глаза стали круглыми от изумления, и лицо залил румянец радости и смущения.
— Большое спасибо, князь Сихэ. Свитки с уже разобранными запросами разложены по корзинам здесь и здесь…. — от радости она даже начала заикаться. — Я… я уже сделала большую часть работы. Мне так жаль, что приходится беспокоить вас из-за такой мелочи…
— Все в порядке, ваша дочь куда важнее.
Женщина еще раз поблагодарила его и поспешно ушла, оставив Мо Си одного разбираться с рутинными делами в Военном Ведомстве.
Из-за своего высокого ранга он никогда не занимался подобными пустяками и обнаружил, что это довольно непросто. Свитки с донесениями необходимо было рассортировать в соответствии с годом их подачи и важностью освещенного в них вопроса. Некоторые нужно было запечатать, другие же уничтожить как бесполезные. Из-за его неопытности дело двигалось медленно и, когда он закончил, была уже глубокая ночь.
Остался последний ящик.
В этом покрытом пылью сундуке хранились документы по служащим Военного Ведомства. Мо Си оглядел объем предстоящей работы, и тут его взгляд зацепился за знакомое имя. Какое-то время он просто смотрел на эту коробку со свитками, прежде чем рука против воли потянулась к досье Гу Мана. Отряхнув первый свиток от пыли, он развернул его.
Внутри было много информации.
Рабское происхождение Гу Мана, непревзойденные боевые навыки, основные боевые приемы.
Мо Си просматривал свиток за свитком, не пропуская ни строчки. Вдруг из одного из них выпал кусок пожелтевшего от старости шелка. Сверху крупно ровным почерком было написано:
«Академия Сючжэнь. Тридцать третий год шестидесятилетнего цикла. Экзамен на моральные принципы».
Мо Си был ошеломлен. Это же лист с ответами Гу Мана с выпускного экзамена?
Взгляд скользнул ниже и почерк действительно оказался знакомым хаотичным танцем дракона и феникса[2], однако написанное на время лишило Мо Си дара речи.
[2] 龙飞凤舞 lóng fēi fèng wǔлун фэй фэн у - взлёт дракона и пляска феникса - об исключительно красивом, но небрежном скорописном почерке.
«Академия Сючжэнь. Тридцать третий год шестидесятилетнего цикла. Экзамен на моральные принципы»
Кандидат: Гу Ман.
Вопрос: Оцените себя непредвзято. Правдиво ответьте, чего вам не хватает.
Ответ: Мне не хватает денег.
Вопрос: Уничтожая демонов за пределами Академии, каких трех вещей следует избегать совершенствующимся Чунхуа? Как это сделать?
Ответ: Во-первых, берегись заказчиков, у которых нет денег. Во-вторых, будь осторожен с заказчиками, которые пытаются сбежать. В-третьих, остерегайся заказчиков, которые пытаются сбежать с твоими деньгами.
Как избежать: для собственного душевного спокойствия не работай в кредит. Еще до уничтожения демонов требуй стопроцентную предоплату.
Вопрос: из истории Чунхуа, с момента основания, назовите трех ваших предшественников, которых вы считаете самыми выдающимися и высокоморальными совершенствующимися.
Ответ: таких я не знаю, но если спросите меня о трех самых бесстыжих и бессовестных…
Дальше виднелись три дырки, выжженные разъяренным старейшиной-экзаменатором, который в тот год проверял ответы студентов, поэтому Мо Си так и не смог узнать, какие три имени записал Гу Ман.
Мо Си снова посмотрел на эти ответы. Разглядывая этот знакомый юношеский почерк, который все еще не сформировался до хорошо известного ему стиля, он чувствовал, что внутри него борются такие противоречивые чувства, как смех и тоска. Он еще долго не мог отвести взгляда от шелка, пока снаружи не послышался шум.
— Плохо дело! Есть тут кто?! Кто-нибудь! Беда в «Ломэй»!
Государственный доходный дом «Ломэй»?!
Мо Си вздрогнул… Гу Ман?!
Все случилось слишком внезапно. Когда он добрался до места, прибыло лишь около двадцати стражей из городского патруля, которые теперь поспешно пытались установить сдерживающий злую магию боевой порядок, опасливо поглядывая на потрепанные ворота доходного дома «Ломэй». Многие из этих заклинателей были ранены, а каменные плиты мостовой были разбиты в результате случившегося ранее боя. Соседние переулки выглядели не лучше: несколько торговых лавок просто рухнуло, дымились догорающие деревья, все было завалено булыжниками и осыпавшейся черепицей.
Глава патруля, увидев Мо Си, сразу его узнал и закричал:
— Генерал Мо!
— Что случилось?
— Это все Гу Ман! По неизвестной причине из его тела вдруг вырвалась мощная демоническая энергия, и он совершенно обезумел!
— Где он сейчас?
— Нам удалось ранить его. Теперь он боится вступать в новый бой и прячется за воротами в сад доходного дома «Ломэй», мы же ждем подкрепления!
Мо Си посмотрел в сторону скрипящих ворот и действительно разглядел в тени ворот смутные очертания человека и пару тускло светящихся в темноте голубых глаз.
Гу Ман, похоже, тоже внимательно следил за происходящим снаружи.
Мо Си прямо взглянул в эти сверкающие волчьи глаза и спросил:
— Разве он не утратил духовное ядро? Как вышло, что он вдруг смог оказать сопротивление и сражаться с вами на равных?
— Мы тоже ничего не понимаем! — предводитель патруля, казалось, был готов заплакать. — Способ совершенствования этого человека слишком темный! Нож, побывавший в бою, никогда не очистить от крови! Зачем было заводить тигра в садах «Ломэй»?!
Юный стражник рядом с ним сердито сказал:
— Думаю, он только притворялся сумасшедшим! Кто там говорил, что у него «духовное ядро разрушено, а разум поврежден»? Разве он похож на человека, который мухи не обидит[3]?
[3] в оригинале использована идиома 手无缚鸡之力 shǒu wú fù jī zhī lì шоу у фу цзи чжи ли — досл. в руках нет силы, чтобы связать курицу; так говорят о слабом человеке, не способном на физический труд.
— Вот именно! Если у него действительно нет духовной энергии, то откуда эта рана на моем лице?
— Почему государь все еще не приказал прирезать эту бешеную собаку?!
Пока они бормотали свои жалобы, откуда-то издалека послышался стук лошадиных копыт. Мо Си повернул голову и увидел двенадцать сильных заклинателей, которые верхом на лошадях сопровождали затейливо украшенный золотой гравировкой экипаж, быстро несущийся по припорошенной снегом земле.
— Прибыл князь Ваншу!
Как только был отодвинут теплый занавес позолоченной кареты, один из слуг тут же поспешил подставить спину вместо ступеньки, а другой открыл зонтик и подал курильницу. Лишь спустя время из кареты показалось болезненно-бледное худое лицо.
— О, как тут оживленно! — Мужун Лянь сразу же заметил Мо Си.— И даже князь Сихэ снова здесь.
Мо Си не собирался тратить на него слова и просто сказал:
— С Гу Маном что-то не так.
— Конечно, мне это известно, поэтому я и приехал, — ядовито ухмыльнулся Мужун Лянь и сделал несколько шагов вперед к выкрашенным красной краской воротами. Остановившись напротив них, он начал тихо читать заклинание, и в его левой ладони вспыхнул ярко-голубой огонь.
— Вперед! Схватите мерзкое отродье!
По его повелению голубое пламя превратилось в длинную цепь, которая, подобно змее, бросилась на добычу. С оглушительным треском дверь толщиной в пять цуней[4] слетела c петель и рухнула на землю. Прятавшийся за дверью Гу Ман был застигнут врасплох и мгновенно был крепко связан этой синей духовной цепью.
[4] 寸cùn цунь — мера длины, около 3,33 см; 5 цуней = 16,65 см.
— Ко мне! — рявкнул Мужун Лянь.
Цепь натянулась и, звеня, подтащила упавшего на колени Гу Мана к ногам Мужун Ляня.
— Ты не более чем бешеная собака вечно создающая проблемы.
Атласная туфля, богато украшенная вышивкой в виде полумесяцев, наступила на лицо Гу Мана.
— Зачем снова беспокоить генерала Мо, провоцируя его на личный визит? — холодно спросил Мужун.
Связанный Гу Ман смотрел на него загнанным взглядом, все его тело словно изготовилось к прыжку, излучая жажду насилия, зубы стучали от нервного перенапряжения.
— Отпусти… меня…
— Отпустить тебя? — Мужун холодно усмехнулся. — С каких это пор ты смеешь отдавать мне приказы?— с этими словами он сжал пальцы, и цепь со звоном вошла назад в его ладонь, увлекая за собой Гу Мана. Мужун Лянь тут же схватил его за волосы и заставил посмотреть на себя.
Два одинаково бледных, но таких разных лица оказались нос к носу друг против друга.
— Я — твой господин, а ты — мой раб, — сказал Мужун. — Генерал Гу, похоже у тебя слишком короткая память, раз ты уже забыл, почему сидел голодным весь последний месяц?