Челюсть Гитеция напряглась, а мышцы шеи вытянулись, словно толстые веревки, когда хирург опустил лезвие пилы к кости. Его действия сопровождал тихий скрежет, и Макрон, несмотря на долгие годы знакомства с ранами, почувствовал, как у него скрутило живот.

Кость с хрустом разошлась, и Фриген потребовал смолы. Солдат вытащил кастрюлю, ручку которой обернул в толстый кусок ткани, и поставил ее туда, куда указал хирург.

Стук копыт заставил Макрона посмотреть вверх, и он увидел одного из дозорных, скачущего к ним с холма. Мгновение спустя он остановился недалеко от стола, на котором растянулся Гитеций.

- Господин, мы заметили врага! Пятьдесят человек во главе с тремя колесницами идут по дороге.

Макрон кивнул хирургу. - Сделай это. Быстро.

Фриген использовал небольшую ложку, чтобы нанести кипящую смолу на обнаженную кость и иссохшие кровеносные сосуды. Челюсть Гитеция отвисла, деревянный брусок упал на стол, он потерял сознание и обмяк. Хирург добавлял смолу, чтобы прижечь плоть, пока не убедился, что сделал все необходимое.

Макрон повернулся к наблюдателю. - Как далеко они?

- Менее трех километров, господин.

- Дерьмо, - он посмотрел на Фригена. - Что осталось сделать?

- Нам придется подождать, пока смола высохнет и затвердеет настолько, что я смогу закрыть рану, сшив складки кожи вместе.

- Сколько?

Хирург пожал плечами. - Недолго.

Макрон зашипел от бесполезного ответа и переключил свое внимание на наблюдателя. - Возвращайся на холм. Когда они будут в пределах половины от той дистанции, возвращайся сюда. Вы оба.

Ауксилларий развернул своего коня и поскакал обратно к напарнику, все еще наблюдавшему с холма.

Пока они ждали, пока смола потускнеет и затвердеет, Фриген поспешно вытер инструменты, которыми он пользовался, и сложил все обратно в сундучок, за исключением шовной иглы и ниток. Гитеций пошевелился и открыл глаза, затем его голова склонилась набок, и он вновь потерял сознание.

- Сможет ли он уехать вовремя? - спросил Макрон.

- Не сам. Лучше всего, чтобы его привязали к седлу, а по бокам – по человеку.

- Это нас замедлит.

Когда Макрон оглянулся на вершину холма, двое наблюдателей начали спускаться по склону.

- Фриген, мне плевать, что ты думаешь о смоле. Прикончи это дело сейчас же.

Лекарь не стал возражать. Он взял иглу в одну руку, другой перекрыл складки кожи и начал сшивать их вместе над уродливой темной массой смолы. Гитеций поморщился и пробормотал что-то неразборчивое, пока Фриген накладывал швы.

Дозорные спешились, и Макрон взглянул на дорогу. Он видел пыль, поднятую приближающимся врагом. - Где наши друзья?

- Меньше чем в полутора километрах отсюда, и … они ускорили темп, господин. Солдат осмотрел отрубленную руку и пятна крови на столе и взглянул на своего спутника, прежде чем отважиться сделать следующее замечание. - Нам пора двигаться, господин.

- Тут я буду отдавать долбанные приказы! - Макрон пристально посмотрел на него и сжал кулаки. Ауксилларий от неловкости отвернулся. - И вы двое будете ехать по обе стороны от Гитеция.

Фриген завязал последний шов.

- Теперь ты можешь посадить его на лошадь.

Макрон и остальные, удерживавшие ветерана, подняли его тело в седло и привязали ремнями.

- Они идут! - крикнул один из дозорных.

Макрон увидел, как ведущая колесница завернула за угол рощи не более чем в километре от них. Воин на погосте колесницы повернулся, чтобы позвать своих последователей, и другие колесницы и всадники галопом появились в поле зрения, ускоряя шаг, когда они заметили небольшую группу римлян возле таверны. Их боевые кличи и грохот колес и копыт разносились по открытой местности.

Как только Гитеций оказался в безопасности, Макрон приказал двум своим сопровождающим двигаться дальше, а затем побежал к своему скакуну. Фриген закрыл свой деревянный сундук и все еще боролся с ремнями, когда центурион поравнялся с ним.

- Оставь это, хренов дурак! Это только отяготит тебя!

Хирург поколебался, затем оттолкнул сундук в сторону и бросился к своей лошади. Ауксилларии поскакали прочь, за ними следовали те двое, кому было поручено сопровождать Гитеция по обе стороны, а Макрон и Фриген неслись позади. Оглянувшись через плечо, Макрон увидел, что враг отставал всего лишь в трехстах шагах позади. Всадники уверенно шли впереди колесниц, хотя последние были легкими и достаточно проворными, их возничие наклонялись вперед, подгоняя лошадей.

По мере того, как погоня продолжалась по дороге, разрыв между римлянами и их преследователями постепенно сокращался, но затем снова увеличивался. Отдохнув, пока Фриген проводил ампутацию, римские лошади были немного свежее и сумели остаться впереди. Но вскоре стало ясно, что повстанцы постепенно начали приближаться и вскоре настигнут Макрона и его группу.

Путь впереди поднимался, а затем нырял в долину, где между зарослями тростника лениво текла широкая река. Дорога пролегала через узкий каменный мост, достаточно широкий, чтобы проехала повозка, затем поднималась на дальний склон и уходила в лес. Когда первые ауксилларии достигли мостика, Макрон окликнул их. - Всем остановиться! Стоять, Дисовы дети!

Когда ведущие люди натянули поводья, вокруг них кружилась пыль, Макрон вздохнул и отдал новые приказы.

- Вы трое, оставайтесь здесь со мной. Остальные продолжают идти, пока не догонят когорту. Фриген, ты командуешь. Обязательно доставь центуриона в безопасное место. Вперед!

Когда всадники поскакали вверх по склону, Макрон поручил одному человеку придерживать лошадей на дальнем берегу реки, а двум другим приказал присоединиться к нему на мосту. Он взял копье и щит у всадника и повел троицу к самому узкому месту между низкими каменными стенами с обеих сторон.

- Щиты поднять и копья вперед, - приказал он им, когда первый из всадников повстанцев приблизился и замедлил ход при виде троих римлян, преграждавших ему путь.

- Какого хрена мы здесь делаем? - прошипел тот, кто был слева от Макрона.

- Наш долг, парень. Это то, за что вам платят.

- Тогда мне платят недостаточно.

- Я с этим и не спорю, - усмехнулся Макрон, упираясь калигами и опуская тело, чтобы поглотить удар любой атаки, которую попытается предпринять противник. - Мы обсудим вопрос о зарплате с префектом, когда увидим его в следующий раз, а?

Мятежник вытащил меч и галопом погнал своего коня на мост. Острия трех копий махнули в сторону лошади, она выпрямилась и встала на дыбы. Мятежник стиснул зубы, повернул животное в сторону и замахнулся мечом на Макрона, который принял на себя удар по щиту и ударил копьем в живот всадника, вонзив острие ему в ребра. Отведя его, он отступил на шаг, чтобы выровняться с двумя ауксиллариями, когда повстанец повернул лошадь прочь, кровь текла по его боку, промочив тунику насквозь.

Как только первый человек сошел с моста, еще двое всадников вышли вперед и тщетно попытались подобраться достаточно близко, чтобы использовать свое оружие. Большие овальные щиты ауксиллариев блокировали любые удары, а удары копьями римлян ранили лошадей и еще одного воина, прежде чем они отступили, чтобы присоединиться к своим товарищам. С вершины моста Макрон стал свидетелем ожесточенной перепалки между воином с косичками на ближайшей из трех колесниц, явно их лидером, и другим человеком верхом на лошади. Насмешливо фыркнув, воин на колеснице дал указание своему вознице, который на скорости направил двух запряженных лошадей к мосту.

- Они попытаются нас сбить, - сказал Макрон. - Встань на одно колено и приготовить копья!

Трое римлян преклонили колени за щитами, древки копий упирались в пятки их калиг, а острия были направлены на колесницу. Макрон видел, как воин, схватившись за перила одной рукой, поднял копье и метнул его в римлян. Оно отклонилось в сторону и плюхнулось в быстро текущую реку под мостом. Он мог различить свирепое выражение лица мужчины и понял, что у колесницы не было шансов притормозить или остановиться, прежде чем она достигнет их. Даже если лошади уклонятся от наконечников копий, они будут зажаты в упряжи и привязаны к ярму и будут отброшены на троих римлян, защищающих мост, инерцией погоста позади. Воин явно мало ценил жизни своих животных.

- Вот дерьмо …

Это было все, что он успел произнести, прежде чем правая лошадь была пронзена копьем человека рядом с Макроном. Копье сломалось, и ауксилларий упал на спину. Другое животное сумело свернуть на парапет, прежде чем его затормозил его раненый товарищ. Возничий ослабил хватку и перемахнул через перила, побежал вперед, бросившись на Макрона. Другой ауксилларий ударил его кинжалом в бок, и он упал на рухнувшего коня. Воин, ехавший на колеснице, вытащил длинный меч и поднял щит со дна повозки, прежде чем прыгнуть между умирающим конем и тем, кто застрял между парапетом и раненым животным. Макрон поднялся на ноги и поднял свой щит, держа копье нижней хваткой, напрягая мышцы рук, готовясь нанести удар.

Под плащом воина был кольчужный жилет, а на широкой шее – толстый золотый торк. Он сделал шаг к Макрону и выставил щит, чтобы проверить реакцию противника. Макрон вздрогнул, и воин усмехнулся, прежде чем внезапно броситься вперед, размахивая мечом, чтобы заставить центуриона заблокировать удар. Слишком поздно Макрон понял намерение этого человека, когда воин подставил свой щит под древко копья, и словно мощным рычагом отбросил римский щит в сторону и ударил мечом в сторону горла Макрона. У Макрона не было времени отреагировать, и в последний момент ясности он почувствовал неумолимую уверенность, что вот-вот умрет. Затем щит ауксиллария слева от него расплылся по лицу и принял удар с резким стуком.

Макрон отступил на шаг, чтобы освободить место для копья. Воин тоже отступил назад и зарычал от разочарования, размахивая мечом, демонстрируя ловкость, как будто бросая вызов римлянину выступить против него.