— Гектор был одним из мальчиков, которых обвинили, — предположил Эли.

— Да. Он был странным. Исключительно умён. Один человек описал его, как типичного проблемного ребёнка, но другие говорили, что он был тихим и замкнутым. То, что он наполовину человек, означало, что выделялся среди других, и многие дразнили его.

Из-за различий Гектор стал козлом отпущения, но Джесси не верил, что это автоматически означало его невиновность.

— Как бы то ни было, его родители отказались от роли альф, — продолжил Гарт. — Никаких объяснений они не дали, но подозреваю, что они, возможно, потеряли доверие стаи, поскольку их сын был одним из обвиняемых. Или, может, они не чувствовали, что могут защитить стаю, которая ополчилась на их ребёнка. Я могу только строить предположения.

— А потом они покинули стаю? — уточнил Ник.

— Не сразу. Тэд начал сильно пить, а Адриана казалась очень подавленной и стала чем-то вроде затворницы — не ела с другими, не общалась, не посещала собрания. Никого это не волновало, потому что никто больше не доверял друг другу; вскоре стая распалась, и семьи разошлись в разные стороны.

Ник нахмурился.

— Нет никого из первых волков Трантхэма?

— Старейшины стаи, чьи пары были похоронены на той земле, остались, чтобы быть похороненными рядом с ними, — ответил Гарт. — Но все ушли из жизни.

Мускул на щеке Эли дёрнулся.

— Значит, в стае нет никого, с кем можно поговорить и кто мог бы знать больше?

Гарт покачал головой.

— Простите.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, где сейчас родители Гектора? — спросил Ник.

— Боюсь, нет. Мне действительно жаль, что я больше ничем не могу помочь. Я не согласен с действиями Гектора. Всё, что могу сделать, предложить свою поддержку на случай, если придётся выступить против него.

Встав, Ник кивнул в знак благодарности.

— Я ценю, что ты делишься тем, что знаешь.

Вскоре после этого Ник повёл их прочь из дома стаи к внедорожнику. Внутри он сказал:

— Всё прошло не так хорошо, как я надеялся. Но полагаю, могло быть и хуже. Возможно, он ничего не знал.

Заведя двигатель, Эли произнёс:

Ложное обвинение могло бы вызвать гнев, который нужно выплеснуть. Родители Гектора ушли с поста Альф, и стая распалась. В некотором смысле он потерял жизнь.

— Я по Деррену знаю, каково быть ложно обвинённым в таком преступлении, — сказал Ник. — Это определённо может разъедать человека и вселять в него темноту. Но, несомненно, Гектор попытался бы отомстить старой стае, если бы те действительно причинили ему зло.

Зандер глубже вжался в сиденье.

— Меня бесит, что у нас всё ещё нет ничего, что можно использовать против Гектора. Есть обвинения, но нет доказательств. И нет смысла искать доказательства, пока не будем уверены, что он виновен, иначе мы просто зря потратим время.

Ник откинул голову назад.

— Я уже говорил раньше и скажу ещё раз: мы должны поговорить с его родителями.

Потирая рукой подбородок, Джесси сказал:

— Думаю, единственный человек, кто знает всю историю целиком — Гектор. Если родители действительно знают больше, чем ему нужно, он мог бы убить их. — А значит, они гонятся за призраками.

Они прибыли на свою территорию незадолго до ужина. Ник подождал, пока все поедят и дети улягутся спать, прежде чем провести собрание в гостиной, где передал то, что сказал Гарт. После долгих размышлений о том, виновен ли Гектор в ужасном преступлении, в котором его обвиняли, стая разошлась, и все пошли в свои домики.

В постели Джесси овладел своей парой жёстко и быстро, ища забвения, которое позволило бы избавиться от гнева и разочарования. На какое-то время это утихло. Но только на некоторое время. И вот он лежал, глядя на звёзды через потолочное окно. Проведя кончиками пальцев по его груди, Харли спросила:

— Ты в порядке?

— Просто расстроен тем, что у нас больше вопросов, чем ответов. Думаю, что если бы Гектора действительно несправедливо обвинили, мне было бы жаль его. Но правда в том, что я не могу сочувствовать тому, кто пытается отнять у нас дом. Для меня ничто не оправдает этого.

— Конечно, нет, — заверила его Харли. Ей не нравилось видеть Джесси таким угрюмым и пессимистичным. — Знаешь, что меня удивляет?

— Что, детка?

— Почему он решил предложить купить вашу территорию, когда с самого начала мог просто подкинуть Нику материалы для шантажа?

— Вероятно, он ожидал, что Ник откажется. Для Гектора это игра, от которой он получает извращённое удовольствие. И если он такой извращенец, возможно, обвинения не ложные. Вот почему нам нужно поговорить с его родителями. Я тут подумал… вполне возможно, что они его не выдали. Может, он покинул их добровольно. Его отец якобы стал алкоголиком. Жить с зависимым нелегко, — с горечью добавил он.

Харли положила подбородок ему на грудь.

— Насколько плохо стало Мии после того, как я ушла?

— Очень плохо. — Джесси провёл пальцами по её спине. — Думаю, люди считали, что ей чудесным образом станет лучше после твоего ухода. — Он фыркнул. — Если она не была под кайфом, то в дерьмовом настроении. Иногда она исчезала на несколько недель. Когда всё только начиналось, все впадали в панику, и стая отправляла поисковую группу. В конце уже не обращали внимания. Вот почему никто не встревожился, когда она пропала в последний раз. Я бы, вероятно, тоже так сделал, не исчезай так много других перевёртышей.

— Ты пытался помочь ей, — напомнила она. — Мы оба пытались. Она не хотела помощи.

— Я должен был оплакивать её на похоронах. Но продолжал думать о том, какой эгоисткой она была, годами убивая себя. Вот так вот, Харли. Медленное, затянувшееся, наполненное драмой самоубийство. И всё равно ей не удалось. Она погибла от рук экстремистов. — Он вздохнул. — Я пытался сказать ей столько грёбаных раз, что не виню её за…

— За смерть Торри, — закончила она.

— Но Мия этого не слышала.

— Потому что винила себя.

— Потеря лучшей подруги должна была заставить её ценить жизнь.

Нет, если бы они были так близки, что Торри была опорой. Миа не была сильной.

— Как долго они с Торри знали друг друга?

Он долго молчал.

— Я говорил тебе, что наша стая уже сталкивалась с экстремистами раньше, верно?

Харли моргнула. Очевидно, он не хотел говорить о Торри. Она могла бы выпытать у него информацию, если бы он уже не чувствовал себя таким подавленным.

— Да.

— Это было из-за заповедника, куда увезли Мию. Мы помогли его закрыть. Экстремисты, стоявшие за его созданием, последовали за нами на территорию Стаи Феникса. Но обе стаи уничтожили их. Там было два лидера — один был перевёртышем. Зандер, Брекен и я… мы убили его. Это была не быстрая и не лёгкая смерть. А долгая и мучительная. Ты должна знать. Ты должна знать, на что я способен.

— Думаешь, что пугаешь меня?

— Ты уже давно не была в мире перевёртышей. Здесь много насилия.

— В человеческом мире тоже много насилия. — Удручающе много. — Ты снова пялишься.

Он намотал её волосы на кулак.

— Я не позволю им заполучить тебя.

Она знала, что он имел в виду экстремистов.

— Я тоже.

Потянув за волосы, он притянул Харли к себе и поцеловал.

— Теперь ты носишь мой запах. — Он не потрудился скрыть удовлетворение в голосе.

«Черт возьми, самое время поговорить об этом», — подумала она.

— Да. А ты носишь мой. Почему ты не сказал об этом раньше?

— Не был уверен, как ты отнесёшься к тому, что запечатление начнётся без твоей метки. Ты же не думала, что так получится, да?

— Нет, — призналась она.

Он ухмыльнулся.

— Я так и думал.

— Самодовольный ублюдок.

— Неудачница. — Он перевернул её на спину. — Мне нужно снова быть в тебе. — Он хотел оказаться похороненным глубоко в своём любимом месте, где была только она, где ничто и никто другой не имел значения. Поэтому, когда она обхватила его талию ногами, он с силой толкнулся внутрь.