ГЛАВА 29

Сконцентрироваться было невозможно.

Ксандер находился всего в нескольких метрах от неё в своём кабинете, и Мерри ощущала его присутствие как нечто физическое.

Даже два часа, на которые он исчез во время обеда, не принесли ей облегчения, потому что она всё это время ждала его возвращения.

Как мог небольшой секс так всё изменить?

Небольшой секс. Ха!

Тянущая боль в различных ключевых местах её тела говорила об обратном. В нём не было ничего небольшого, как и в том, что он делал с ней много раз.

Пришло ещё одно сообщение, последнее из многих. Он мог не разговаривать с ней лично, но не переставал писать. Она получала самые разные сообщения: от «Доброе утро», «Красивый свитер» до последнего, в котором говорилось: «Не могу дождаться вечера» и сопровождалось смайликом и баклажаном.

Она разразилась хохотом и была вынуждена извиниться перед сидящим рядом сотрудником. Но она ничего не могла с собой поделать. Такой серьёзный, чопорный и всегда профессиональный Александр Баррингтон прислал ей эмодзи с баклажаном. Любой в этом офисе рассмеялся бы из-за этого.

Улыбнувшись, она покачала головой и ещё не успела придумать подходящий ответ, как зазвонил её телефон и на дисплее высветилось имя Ксандера.

Она прижала телефон к уху и прошипела.

— Ты серьёзно звонишь мне из своего кабинета?

— Да.

— Зачем?

— Ты не ответила на мое сообщение.

— Ты не дал мне шанса.

— Не бери в голову. Можешь заскочить ко мне?

— Сейчас?

― Да. Пожалуйста.

— Хорошо, — она вздохнула и, захватив сотовый, пошла через весь офис к его двери.

— Заходи. Закрой дверь.

Нахмурив брови, она сделала то, что от неё требовалось, только для того, чтобы повернуться и обнаружить его прямо перед собой, прижимающим её к стене. Наклонив голову, он накрыл её рот своим. Его руки сомкнулись на её бедрах. Его язык то входил, то выходил из её рта, а он прижимался к ней, не оставив никаких сомнений в том, что он твёрд.

Её разум пробился сквозь дымку удовольствия, и она отстранилась.

— Ты весь день не подходил ко мне даже поговорить, а теперь пристаёшь в своём кабинете? Я не уверена, как к этому отношусь, мистер Баррингтон.

Он высоко вздернул одну из своих тёмных бровей.

— У меня была очень веская причина, по которой я не подходил к тебе весь день.

— Правда? И что же это?

— Это, — сказал он, вдавив твердый член в её живот. — Я был таким почти весь день, благодаря тебе. И прости меня, но я подумал, что будет лучше, если я не буду демонстрировать своё возбуждение в офисе.

Если говорить об оправданиях, то это было неплохое.

— Хорошо. Думаю, я тебя прощу.

— Спасибо. Итак, мне нужно уехать в церковь на репетицию, но ты ведь встретишься со мной в Дубовом зале на ужине?

— Да. И ты мог бы написать об этом. Или спросить меня по телефону.

— Тогда я бы не смог сделать этого, — он наклонился и прикусил её нижнюю губу.

— Я вижу изъян в твоем плане.

— Какой?

— Как ты собираешься уйти с этим? — она ударилась тазом о его соблазнительно твёрдый член.

Вечер, когда они покончат с репетициями и ужинами и смогут вернуться в её постель, не мог наступить так скоро, как им хотелось.

— Я это уже продумал, — он усмехнулся и потянулся к своему пальто, висевшему на крючке с обратной стороны двери: «Маскировка».

Боже, она любила его таким. Веселый. Игривый. Горячий, как чёрт. И он был её. Как это было удивительно!

Он взглянул на часы и выругался.

— Я опаздываю. Тебе придётся уйти первой, иначе я никогда не захочу уходить.

И снова это была правильная фраза. Улыбнувшись, она поцеловала его ещё раз и прижалась к нему вплотную, чтобы заставить нижнюю часть его тела с нетерпением ожидать вечера, затем открыла дверь и выскользнула наружу.

Через минуту, вернувшись к своему столу, она увидела, как Ксандер вышел из кабинета. Плотно завернувшись в пальто, он бросил на неё горячий прощальный взгляд, полный обещаний, и направился к лифту.

Теперь её концентрация действительно исчезла. Всё, о чём она могла думать, — это жар его губ на её. И о том, где ещё она почувствует его сегодня вечером. Взглянув на время в углу экрана, она приняла решение.

Было уже достаточно поздно — до конца рабочего дня оставалось десять минут, к тому же это был последний рабочий день перед праздником. Можно заканчивать. Кроме того, ей нужно было добраться до дома, что-то сделать с волосами, нанести макияж для выхода в свет и выбрать платье для сегодняшнего ужина.

Если и существовал день, когда стоило уйти пораньше, то это был именно он.

Она встала и взяла сумку и куртку, отбросив мысль о том, что её рабочая этика стала гораздо более гибкой с тех пор, как несколько недель назад началось всё это с Ксандером. Чем бы ни была эта неопределённая, сложная, постоянно меняющаяся связь между ними.

Бодрая прогулка до дома только подняла настроение. Неделя перед Рождеством в городе была удивительной. Как будто кто-то повернул ручку регулировки и увеличил интенсивность всего. Люди. Звуки. Энергия и волнение.

Она набила карман куртки мелочью, чтобы внести свой вклад в чайник каждого звонаря между офисом и жилым домом. Один из них протянул ей взамен конфеты. Обрадованная, она тут же развернула обёртку и завершила прогулку, насладившись мятным вкусом.

— Добрый день, мисс Кларк, — Чарльз сиял ещё ярче, чем обычно, когда приветствовал её, держа дверь открытой. Сегодня сотрудники должны были получить от неё конверты, каждый с приятным чеком внутри.

Она вошла в дверь, которую он широко распахнул для неё.

— Спасибо, Чарльз. И, пожалуйста, поблагодарите свою жену за печенье. Оно было потрясающим. Мне так не хватало маминого печенья на этой неделе.

— Я тоже по ним скучаю. Не сравнить с тем, когда семья Кларков приезжала в город на Рождество. Но скоро Вы будете дома с ними. Да, мисс?

Пожилой мужчина носил форму «Дакоты» в том или ином качестве с семнадцатилетнего возраста, пройдя путь до швейцара. Он знал её родителей, бабушку и дедушку так же хорошо, как Мерри и её братьев, и сестер. Конечно же, он заметил изменение в привычке всей семьи приезжать на Рождество.

Она мотнула головой на его вопрос, когда они оба вошли в вестибюль.

— Похоже, в этом году мне придётся задержаться. Я планирую уехать утром в канун Рождества. Завтра я иду на свадьбу в «Плазу».

Его глаза расширились.

— О, это должно быть прекрасно, мисс.

— Правда? Думаю, да. Я в восторге.

Губы Чарльза искривились, как у Чеширского кота.

— А Вас будет сопровождать мистер Баррингтон на свадьбе?

Конечно, персонал знал. Сотрудники дневной и ночной смен наверняка общались, и особенно в пересменку, и они должны были заметить, как много времени она и Ксандер проводили вместе. Как она стала приходить домой в десять, а не в пять тридцать вечера.

И, что самое неприятное, сегодня рано утром Ксандер выскользнул из её постели, чтобы вернуться к себе домой.

— Да, — просто ответила она, не зная, что ещё сказать. Да и не нужно было ничего говорить.

Чарльз смотрел на неё так же, как её дед, когда она сказала ему, что переезжает в город ради новой работы в «Paragon». Гордость смешивалась с горько-сладким осознанием того, что всё менялось. — Надеюсь, вы прекрасно проведёте время.

Она кивнула, не понимая, то ли краснеть, то ли улыбаться. Вот что значила новая фаза отношений между ней и Ксандером.

Наверху она заварила чашку горячего чая с корицей в одной из своих рождественских кружек и понесла её в спальню. В шкафу хранилось множество нарядных платьев. Она сопровождала свою семью на различные мероприятия по сбору средств, которых было не счесть. Но захватила ещё несколько вариантов из дома, когда ездила с Ксандером на выходные.

Она полагала, что для репетиционного ужина потребуется что-то нарядное, но не такое торжественное, как для завтрашней свадьбы. Проработав весь день и имея всего два часа на то, чтобы собраться и приехать на ужин — к лучшему или к худшему — ей придется самой позаботиться о причёске и макияже. Завтра у неё будет целый день, чтобы уложить волосы перед церемонией и приёмом.

Три платья оказались на полу, а также пять пар туфель, прежде чем она осталась довольна своим нарядом. И даже после этого, прежде чем она была полностью удовлетворена своим видом, ей пришлось совершить набег на шкаф сестры в поисках сумочки и на шкатулку матери в поисках пары серёжек для завершающих штрихов.

Она сделала селфи в зеркале, чтобы потом отправить его Бет, зная, что сестра потребует его, и направилась к шкафу с верхней одеждой. Она знала, что её обычная зимняя куртка сегодня не подойдёт.

Ряд вешалок на перегруженной штанге с заметным прогибом в центре от огромного веса, представлял по меньшей мере три поколения Кларков.

Вот что значит семейная квартира, передававшаяся по наследству в течение ста лет. В ней никогда не наводили порядок. Вещи просто складывались сверху на то, что уже лежало там раньше. Именно поэтому свадебный фарфор её прабабушки и прадедушки смешивался в одном шкафу со стаканами с героями мультфильмов из наборов Хэппи-Мил «Макдоналдс» из детства её отца. А в сундуке с играми были и оригинальная, из первого выпуска, «Monopoly» 1935 года, и теперь уже старинная «Trivial Pursuit» восьмидесятых годов, и совсем недавняя электронная версия «Scrabble» для поездок в автомобиле.

Она проигнорировала бабушкину норку, оставшуюся с тех далёких времён, когда мех считался роскошью, а не жестоким обращением с животными. Но тут её внимание привлекла вспышка ярко-малинового цвета. Штанга была забита вешалками. С трудом, но ей удалось извлечь нужную вещь, не обрушив при этом всё, как карточный домик.

Стоя в прихожей, она взяла в руки кашемировое пальто с широкими рукавами длиной три четверти, идеального красного рождественского цвета. Слава богу, что шкаф был обшит кедром, иначе моль давно бы уже устроила пиршество из шерсти. Но, насколько она могла судить, оно все ещё было в идеальном состоянии. К тому же бабушка была маленького роста, как и она сама, поэтому пальто было как раз подходящей длины.