ГЛАВА 9

Мег едва не выронила банку с маринованными огурчиками, когда что-то заколотило по кухонной двери. Сердце подскочило в груди, и она, трясущимися руками, поставила банку на стол. Кто-то нашёл её, но она не видела никакого движения, не могла побежать к главной двери и скрыться.

Затем громкий стук повторился, и тут же раздалось рычание:

— Открой дверь, Мег!

От облегчения закружилась голова. Никто не нашёл её, за исключением раздражающего Волка, квартира которого также имела выход в общий коридор и на чёрную лестницу.

— Минутку!

Ключи. Ей нужны...

В замке повернулся ключ, но дверь осталась закрытой, благодаря щеколде. Это препятствие было встречено рычанием, от которого она задрожала и, поспешив к двери, отодвинула щеколду.

Саймон ворвался в кухню и схватил её раньше, чем она умудрилась отскочить на недосягаемое расстояние. Он потащил её на лестничную площадку, а потом через открытую дверь в свою квартиру.

Она сопротивлялась — инстинктивная потребность сбежать от разозлённого мужчины — пока он не огрызнулся в её адрес, его зубы щёлкнули слишком близко к кончику его носа. Она задумалась, а не ободрал ли он ей кожу.

— У меня нет времени на игры, — его рычание рокотало за словами.

Он тащил её через пустые комнаты, вглубь по коридору, затем дальше вниз по ступенькам, пока они не оказались в его кухне.

— Мне надо уехать на несколько дней, и мне надо, чтобы ты позаботилась о Сэме.

Её руки вновь стало покалывать, как только он произнёс эти слова, но она не осмелилась начать тереть кожу и тем самым привлечь к себе внимание.

— Зачем вам уезжать? Куда вы направляетесь?

Не только любопытство и обеспокоенность заставили её спросить об этом. У Саймона до сих пор было её лезвие. Целый час вчера вечером она сжимала зубы, пока жажда, казалось, выедала себе путь на свободу сквозь грудь и живот. Не зная, насколько далеко мог распространиться запах крови, и излишне опасаясь взбудораженной хищной натуры её соседей — особенно вампира, Гризли и Волка — она умудрилась устоять перед желанием воспользоваться кухонным ножом и нанести порез. Но она была не в состоянии больше терпеть.

— Это тебя не касается, — ответил Саймон. — Просто делай свою работу, пока я не вернусь, и ты будешь в порядке.

Он открыл нижний шкафчик, вытащил пакет с сухим собачьим кормом и немного насыпал в миску.

— Это еда Сэма. Я даю ему горсть утром и ещё одну в обеденное время. В то же самое время я наливаю ему свежую воду.

Оторопев от ответственности, которую он только что возложил на неё, Мег вымолвила:

— Но я ничего не знаю о заботе за щенком!

— Просто давай ему еду и воду два раза в день, — повторил Саймон, впихнув ей в руку связку ключей. — Ключи от квартиры. Если будут какие-то вопросы, спроси у Влада или Генри.

Мег поторопилась вслед за ним, когда он зашагал к главной двери, где подхватил дорожную сумку.

— Мистер Вулфгард!

Он развернулся и посмотрел на неё. Покалывание под кожей переросло в жесточайший зуд, опустившись по ногам и рукам.

Случилось что-то плохое. Что-то очень плохое.

— А что насчёт выгула Сэма? — спросила она, заставляя свой голос и тело имитировать спокойствие.

Этому навыку ей пришлось научиться. Независимо от того, что Ходячие Имена говорили о профессиональных манерах и осторожности при обращении с женскими телами, когда девушки боролись против того, чтобы их пристегнули ремнями для пореза, это провоцировало некоторых из них к совершению... вещей... после пореза и пророчества, чтобы облегчить свою реакцию на страдания девочек. И до тех пор, пока не было повреждено ни одной пригодной для использования кожи, Распорядитель предпочитал не видеть, что делают его люди. В конце концов, некоторые переживания придавали видениям более точные, богатые детали, особенно темные видения.

К её удивлению — и облегчению — Саймон ответил ей в спокойной манере, успокоившись.

Он покачал головой.

— Если Сэм сбежит от тебя, он может навредить себе раньше, чем ты догонишь его. Ему придётся делать свои дела в клетке. Я всё уберу, как вернусь.

Вся квартира пропахнет испражнениями, если в клетке не убирать хотя бы пару дней.

Послышался гудок.

Саймон потянулся к сумке.

— Мистер Вулфгард, — он снова посмотрел на неё, и она вздёрнула подбородок. — У вас кое-что, что принадлежит мне.

Он ничего не сделал, кроме как выпрямился и прямо посмотрел на неё, но она почувствовала скрытую угрозу. Кто бы его ни увидел сейчас, поняли бы, что человеком он не был. Именно поэтому она была уверена, что сейчас наступил момент, когда она не могла позволить себе отступить. Если она отступит, нечто в нём вынудит её остаться покорной.

— Тебе это не надо, — сказал он.

— Это не вам решать. Но вы правы... мне это не понадобится. Кухонный нож подойдёт с таким же успехом, но ошибки происходят гораздо чаще, когда вес и режущие края лезвия не привычны.

Это был не блеф. Большинство девушек, которые использовали другие острые предметы, когда не могли заполучить подходящее лезвие, в итоге оказывались, так или иначе, погублены, если не умирали.

Он уставился на неё, его глаза замерцали красным. А потом он обнажил зубы, и она в неверии стала наблюдать, как его клыки начали удлиняться, но потом вернулись к человеческому размеру.

Этим утром Волк однозначно был близок к поверхности.

Ничего не сказав, он запустил руку в карман джинсов, вытащил серебряную бритву и подал её ей.

На улице кто-то вновь нажал на клаксон.

Саймон схватил свою сумку и вышел через главную дверь, не потрудившись закрыть её за собой.

Мег поспешила за ним и стала наблюдать, как он садится в небольшой пассажирский мини-фургон. Она не смогла разглядеть, кто сидел за рулем, но похоже на заднем сидении расположились ещё пару человек.

Когда фургон отъехал, она вспомнила, что выскочила на крыльцо, а на улице было холодно. Но когда она развернулась, решив пойти внутрь, её омыло яростной потребностью сделать порез. Воспоминание об эйфории вызвало трепет в тазовой области, приятную тягу возбуждения.

Один порез во благо. Что-то плохое случилось. Что-то, что заставило Саймона покинуть Двор. Один порез мог бы многое сообщить ему.

Мег вошла в квартиру, закрыла дверь и прислонилась к ней, открыв бритву.

Один порез поможет Саймону и избавит её от этого ужасного зуда под кожей. Но, не имея понятия, почему он уехал, на чём она должна будет сосредоточиться? Пророчества выходили чересчур обобщёнными, если кассандра сангуэ не была сосредоточена на ком-то или чём-то конкретном. Обычно даже фотографии было не достаточно, потому что пророчество могло быть о человеке, который сделал снимок, а не о предмете на нём. Именно поэтому клиентам Распорядителя приходилось пребывать в том же помещении, что и пророк, для того, чтобы её видения были о нужном человеке.

Она подняла левую руку и стала изучать кожу на предплечье и ладони, как вдруг услышала скулёж. Она вошла в гостиную комнату и внимательно посмотрела на Волчонка в клетке. Он съёжился в дальнем углу, выглядя напуганным.

Пророку нужен слушатель, ему нужно произнести слова, чтобы испытать эйфорию от пореза. Проглотить слова и выстрадать боль — так она запомнила видения, которые показали ей способ сбежать.

Была ли она достаточно смелой, чтобы вынести подобное снова?

Саймон уехал, но здесь есть кто-то, кто может выслушать её. Вот только Волчонок не сможет пересказать ей услышанное, а она не вспомнит видение целиком, и тогда порез не будет полезен ни для чего, кроме как небольшого физического облегчения.

Кар-р, кар-р, кар-р.

Мег резко дёрнулась от звука, пролетевшей Вороны. Боги небесные и боги земные, она опаздывает на работу!

Взволновавшись, она закрыла бритву и пихнула её в карман. Она принесла Волчонку миску с едой, которую Саймон оставил на кухне, и поставила её в клетку. Затем заперла главную дверь и рванула наверх по лестнице обратно в коридор и в свою кухню, запирая по ходу двери. Кусочки говядины и банка маринованных огурцов отправились в холодильник. Она вернётся в обеденный перерыв и проверит Сэма, и заодно всё расставит по своим местам.

Ещё раз осмотрев квартиру и убедившись, что всё, что должно быть включено — включено, всё что выключено — выключено. Затем Мег схватила пальто и сумку с яблоками для пони, впихнула ноги в ботинки и заперла за собой дверь. Бегом спустившись по лестнице, она рванула к гаражу, где стояла её КНК.

И только когда она уже ехала в сторону офиса Связного, она поняла, что Саймон не сказал ей, что делать, если Волчонок обратиться в мальчика.

* * *

Саймон подождал, пока они не достигнут Коммунального Комплекса, а потом повернулся и посмотрел на Натана Вулфгарда и Мари Хоукгард, которые сидели на заднем сидении фургона.

— Вы куда-то едете?

— Они едут с тобой, — прорычал Блэр, притормаживая у ворот Коммунального Комплекса.

Волк — сотрудник комплекса — приоткрыл ворота ровно настолько, чтобы фургон мог выехать. Он кивнул Саймону, который также поздоровался в ответ.

Блэр въехал в поток уличного движения, всё ещё рыча:

— Поезд вас ждать не будет, и у нас нет времени тащиться со всеми этими мартышками по дороге. Куда они все прут?

— На работу, — ответил Саймон. Взглянув на Натана и Мари, он добавил: — Мне не нужна компания.

— Они не компания, — огрызнулся Блэр. — Они охранники. Ты глава Двора Лейксайд. Ты не путешествуешь в одиночку. Особенно сейчас. Люди, увидев Волка, едущего в одиночестве в купе вагона, могут сглупить и убить тебя. Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда терра индигене обступили в поезде?

Казалось, будто линия была проведена между востоком и западом Таисии. Три месяца на все поезда, идущие через континент, обрушивался торнадо в том месте, которое служило знаком, где Ястреб был убит людьми.

Три месяца разорванных и разбросанных по рельсам тел и грузов. Позже Элементалы, высказывавшие свою точку зрения, вернулись к своему обычному образу взаимодействия с миром.