"Наверное, нет", - вздохнула Бри: "Но дворянам трудно решить, перевешивает ли их любовь к семье Лохавер недоверие к вивомантам. Мне сейчас не очень уютно при дворе. Поэтому бабушка разрешает мне уходить и патрулировать холмы".

Тут меня осенила мысль. Я подозрительно посмотрела на Бри: "А королева знает, что ты здесь?"

"А, ну, примерно так". Бри сделала еще один глоток вина: "Наверное, уже знает".

"Бри!"

"О, тише. Если я не умру здесь, она меня простит". Бри ухмыльнулась.

Я обменялась взглядом с Заирой. Она покачала головой и пробормотала: "Еще один, кого мне приходится сохранять в живых. Чертов вол".

"В любом случае, - сказала Бри, поднимая свой бокал за меня, - я знаю, что тебе нужно, Амалия. Тебе нужна ясность цели".

Я нахмурилась: "Ясность цели?"

"Бабушка говорит, что в бою нужно добиваться победы. Но для ясности нельзя зацикливаться на том, что ты потерял и где потерпел неудачу". Она указала пальцем на меня: "Ты должна сосредоточиться на том, что ты еще должна защитить и что ты еще должна сделать. Когда ты поймешь это, ты будешь знать, когда нужно принести жертву, когда нужно сражаться до смерти, а не отказываться от чего-то".

"Ну, мне еще есть что защищать". Я положила перевязанные руки на стойку и уставилась на пятна крови, которые начали просачиваться сквозь них: "Что же касается того, что я должна сделать..." Их было так много. Исполнить мой Закон Сокола. Победить Рувена. Спасти Марчелло. Убедиться, что с матерью все в порядке, и защитить Безмятежную Империю: "Я должна найти способ все исправить".

"Ты не должна все исправлять". Бри покачала головой.

"Неправильно. Это ее настоящая работа". Заира хлопнула меня по плечу: "Ты чинишь все, что нужно починить, а я ломаю все, что нужно сломать".

"Это очень мило, - со смехом сказала Бри, - но немного амбициозно. Ты не одна из Граций, знаешь ли, Амалия".

"Нет." Я уперлась обеими руками в стойку и поднялась на ноги: "Я - Корнаро".

На другом конце стойки раздался звон. Хозяйка уставилась на меня с открытым ртом, стакан, который она уронила, разбился у ее ног.

После полудня армия Рувена наконец-то двинулась вниз по речной долине, темной массой растекаясь далеко за пределами дороги. Доменик, Заира и я снова стояли на парапете, на участке неповрежденной стены на некотором расстоянии от упавших ворот, и смотрели, как армия вторжения приближается, словно смертоносный поток. Туман рассеялся, и зимнее солнце выхватывало отблески металла от кирас, пик и мушкетов. Даже с такого расстояния я видела, как среди них движутся химеры - нарушения в гобелене человечества.

Доменик протянул мне свою подзорную трубу и покачал головой. Я направила ее на химер и обнаружил десятки их, в основном на флангах армии: бронированные ласки размером с волка, кошмарные ящеры размером с лошадь с пенящимися пастями, быки с мордами, похожими на птичьи черепа, полные зубов длиной с кинжал. Несколько небольших отрядов человеческих химер шли вместе с армией, смешавшись с пикинерами и мушкетерами. Я внимательно осмотрела эти группы, но не увидела среди них Марчелло.

Я передала подзорную трубу Заире, почувствовав тошноту. Она взглянула и тут же запричитала: "Половина из них даже не солдаты".

"Что, химеры?" спросила я: "Я не думала, что их так много".

"Нет. Люди. Половина из них выглядит так, как я ожидала бы видеть солдат - обученными, дисциплинированными и готовыми. Но другая половина..." Она обвела прицелом ряды армии, плотно сжав рот: "Некоторые из них, вероятно, бабушки и дедушки. Милость Милосердия, этот, должно быть, ровесник Истреллы. И даже я знаю, что этот держит мушкет неправильно".

"Мы знали, что Рувен призвал в армию всех трудоспособных мужчин". Я не могла не вспомнить старого васкандранского трактирщика, который присматривал за младенцами, пока их кормящие матери кололи дрова после того, как их деревня была опустошена для пополнения армии Рувена: "Они могут делать это в Васкандаре, с вивомантами, чтобы убедиться, что еды еще достаточно".

"Они боятся". Заира передала подзорную трубу обратно Доменику, в ее глазах застыли тени увиденного: "Будь проклят этот улыбающийся ублюдок. Этим бедным ублюдкам нечего здесь делать, и они это знают, но он все равно заставляет их идти против нас".

Я старалась не думать о том, каково это - быть оторванной от семьи и вынужденной отправиться на войну в чужую страну, маршировать вместе с нечеловеческими монстрами против империи, вооруженной мощной магией. Если мы не убьем этих людей, этих отчаявшихся и безвольных призывников, они убьют или поработят десятки тысяч таких же невинных мирных жителей в городе, который мы должны были защищать.

Я подозревала, что это мало утешало Заиру. Она обняла себя руками, чтобы не замерзнуть, глядя на долину - но холод обычно ее не трогал.

Стервятники кружили над армией, терпеливо ожидая. Ворота в ад смерти были уже открыты. Нужно было как-то остановить резню, заставить их повернуть назад и вернуться домой в Васкандар, как многие из них явно хотели сделать.

Затем на траве под ногами одной из частей авангарда вспыхнул круг света, и около двадцати воинов Рувена упали на землю. Еще один круг вспыхнул дальше по линии фронта - с тем же эффектом. До наших ушей донеслись далекие крики страха, тонкие и слабые на ветру, но потом ветер сменился и унес их.

"Первый из кругов-ловушек", - вздохнула я.

"А что случилось с теми, кто в них попал?" - настороженно спросила Заира.

Я покачала головой, не испытывая чувства победы, а скорее больного, падающего отчаяния: "Такой круг дает шок, от которого останавливается сердце".

Заира тихо выругалась: "Сколько их еще?"

"Всего несколько. Под все кольцо приходится закапывать большие куски обсидиана, поэтому их трудно сделать". Когда они рассказали мне о планах, я пожелала, чтобы у нас их было больше. Но об этом легко мечтать, когда вражеские солдаты - это безликие цифры, а не испуганные люди, изгнанные из своих домов.

Вся надежда на то, что армия Рувена повернет назад при первых признаках сопротивления, угасла. Его шеренги сомкнули ряды и пошли дальше, все больше целинных земель и полей с озимой стерней исчезало под наступающими сапогами.

"Скоро они должны оказаться в пределах досягаемости артиллерии гарнизона", - пробормотал Доменик.

Заира, сидевшая рядом со мной, напряглась, ухватившись за каменный край парапета, с которого мы наблюдали за происходящим. Она смотрела то на крепость, возвышающуюся на вершине холма, то на армию, наступающую по долине.

"Во всем, что здесь происходит, виноват Рувен", - прошептала я ей: "Это он все делает. Не мы".

"Истрелла сделала эти пушки, - сказала Заира, ее голос был глубоким и тревожным.

Милость милосердия. Она была права. Истрелла будет смотреть, как ее творения наконец-то высвобождают свою разрушительную силу, и некому будет утешить ее, когда она наконец-то столкнется со смертью, которую она могла вызвать. А Марчелло был где-то там. Если одна из ее пушек убьет его...

Но нет. Он был слишком ценным заложником. Рувен, конечно, не стал бы подвергать его опасности - к тому же Истрелла достаточно хорошо чувствовала его положение с такого расстояния, чтобы не стрелять в него.

Я сунула руку в перекинутую через плечо сумку, где лежали запасной эликсир, письменные принадлежности и еще несколько предметов первой необходимости. Я копалась в дне сумки, разгребая остатки полусъеденных пирожных и алхимических порошков за те месяцы, что прошли с тех пор, как Рике в последний раз приходилось ее чистить, пока кончики пальцев не наткнулись на маленькое утолщение из прохладного металла.

Я сжала пуговицу, которую Марчелло подарил мне перед неожиданной поездкой в Васкандар, и знакомые выступы и бороздки вдавились в кожу. Беспокоиться о нем было бессмысленно. Я должна была верить, что он переживет этот день.

На крепостных стенах Раверранской крепости вспыхнул красный свет. Раскаленная полоса пронеслась по воздуху, пронеслась по долине не менее мили, а затем опустилась на передние ряды стоящей внизу армии. Находящаяся рядом со мной Заира затаила дыхание.

При ударе выстрел взорвался огромным огненным шаром, подняв вверх облако черного дыма и повергнув строй в панический хаос, который был виден даже с такого расстояния. По долине прокатилось гулкое эхо, разорванное и повторенное холмами.

"Вот и все", - грустно сказал Доменик.

Через мгновение из крепости вырвалась еще одна красная вспышка, затем еще одна. Еще два огненных шара вспыхнули на передовой линии Васкандрана, сея хаос. Передняя половина армии сжалась в комок, отступая, как живое существо перед атакой.

Доменик поднял прицел к глазам. То, что он увидел, заставило его подпрыгнуть, но он не отвел взгляда: "Они пытаются бежать", - доложил он.

"Это было бы хорошо", - с надеждой сказала Заира.

Я покачала головой. Тошнотворное чувство пустоты в желудке подсказывало мне, что так будет лучше: "Рувен никогда им этого не позволит".

И точно, пульсация, пробежавшая по армии, прекратилась с жуткой внезапностью, которая была невозможна для многотысячной паникующей массы людей. И они снова двинулись вперед, под пушечный огонь, аккуратно огибая дымящиеся воронки, полные трупов, которые оставлял в земле каждый выстрел.

Доменик выругался и наконец опустил прицел: "Это его собственные люди. Он должен знать, что все они умрут. Даже если он возьмет Арденс, они будут стерты с лица земли, когда прибудут имперские войска и Соколы. Он заставляет тысячи своих подданных идти в ужасе на смерть, и ради чего?"

"Чтобы он мог наброситься на ваш город, чтобы сделать его своим, как собака метит дерево", - грубо сказала Заира.

"Он жертвует несколькими тысячами, чтобы получить десятки тысяч". Я покачала головой: "Если человеческая жизнь тебя не волнует, кроме как в качестве монеты власти, то это разумная стратегия".