16

Но все оказалось гораздо сложнее.

Коридоры были до жути пустыми, не говоря уж о куче развилок с маленькими боковыми ходами и комнатами на каждом шагу. Лифт не могла подобраться слишком близко. Прибавить сюда почти полное отсутствие сфер на стенах, и выходило, что не отстать от троицы было сродни чуду.

Однако у нее получалось. Лифт проследовала за ними через все, голод его побери, здание, пока впереди не показались наружные двери. Проскользнув в окошко у выхода, она вывалилась в кусты рядом со ступеньками и затаилась. Троица вышла на лестничную площадку, с которой открывался вид на город.

Бури, как же приятно снова вдохнуть свежего воздуха, пусть тучи и заслонили заходящее солнце. В городе посвежело. И потемнело.

Улицы опустели.

Немногим ранее горожане сновали вверх-вниз по ступеням и пандусам, ведущим в Верховную Диванную. Теперь же лишь несколько припозднившихся торопились в убежища, исчезая в дверных проемах.

Убийца повернулся к западу.

— Надвигается буря.

— Тем более нужно поторапливаться. — Женщина-ученица достала из кармана сферу, подняла перед собой, втянула свет и засияла потрясностью.

А затем взлетела.

Голод побери, взяла и взлетела!

«Они умеют летать? — подумала Лифт. — Преисподняя, а я почему не умею?»

Мужчина поднялся в воздух вслед за напарницей.

— Идешь, убийца? — Женщина посмотрела вниз на парня в белом.

— Однажды я уже станцевал в этой буре, — прошептал он. — В день, когда умер. Нет.

— Такими темпами ты никогда не оправишься.

Убийца не ответил. Двое в воздухе переглянулись, мужчина пожал плечами. Оба поднялись выше, а потом рванули над городом — так гораздо удобнее, чем передвигаться по расселинам.

Они могут летать, чтоб их.

— Ты и есть та, кого он выслеживает? — тихо спросил убийца.

Лифт вздрогнула. Выпрямившись, перелезла через ограждение площадки, на которой стоял убийца. Он повернулся и посмотрел на нее.

— Я никто, — сказала Лифт.

— Как раз таких он убивает.

— А ты нет?

— Я убиваю королей.

— Что гораздо лучше.

Он посмотрел на нее прищурившись и присел на корточки, закинув меч в ножнах за плечи.

— Нет, не лучше. В тенях я слышу их крики, их мольбы. Они преследуют меня, лезут в голову, сводят с ума. Боюсь, они уже одержали верх, и человек, с которым ты сейчас говоришь, больше не может различить среди них глас разума.

— Та-а-а-ак, — протянула Лифт. — Но на меня ты нападать не стал.

— Нет. Ты нравишься мечу.

— Отлично. Меч мне тоже нравится. — Она посмотрела в небо. — Э-э… ты не знаешь, куда они отправились?

— В отчете описывался мужчина, который, со слов нескольких человек, становился невидимым. Когда он заворачивал в переулок, и кто-нибудь шел следом, там оказывалось пусто. Утверждали, что его лицо, искажаясь, превращалось в лицо другого человека. Мои спутники уверены, что он из тех, кого называют светоплетами, и поэтому его нужно остановить.

— А это законно?

— Нин раздобыл у князя запрет на любое связывание потоков в стране, если на то нет специального разрешения. — Убийца изучающе оглядел Лифт. — Мне кажется, как раз из-за твоей истории Вестник теперь сразу идет к правителю, а не раскланивается с местными властями.

Лифт проследила за направлением полета двух других. Небо темнело все сильнее — зловещий знак.

— Он ведь и правда заблуждается? — спросила она. — Тот, кого ты называешь Вестником. Он говорит, что пустоносцы не вернулись, но это не так.

— Новая буря покажет. Хотя… кто я, чтобы судить? Я безумен. Впрочем, Вестник, по-моему, тоже. Это лишний раз убеждает меня, что разуму человека доверять нельзя. Мы должны руководствоваться чем-то большим. Но не моим клятвенным камнем… Что хорошего в исполнении высшего закона, если этот закон подчиняется прихоти человека глупого либо жестокого?

— Та-а-а-ак, — произнесла Лифт. — Ну, можешь сходить с ума как пожелаешь. Ничего страшного. Мне нравятся чокнутые. Смешно же, когда они лижут стены или едят камни и прочую ерунду. Но перед тем, как ты начнешь плясать, не расскажешь ли, куда именно отправились те двое?

— Тебе их не догнать.

— Значит, ничего страшного, если расскажешь.

Убийца улыбнулся, хотя его глаза оставались холодными.

— Человек, который умеет становиться невидимым, предполагаемый светоплет — это старый философ. Его хорошо знают в квартале переселенцев. Почти каждый день он сидит в маленьком амфитеатре и беседует со всеми, кто готов слушать. Это возле…

— …приюта «Свет Таши». Бури, как я не догадалась. Он почти такой же странный, как ты.

— Ты сразишься с ними, Сияющая малышка? — спросил убийца. — В одиночку против двух неболомов-подмастерьев? С Вестником на подхвате?

Лифт взглянула на Виндля.

— Не знаю. Но все равно придется пойти.