Глаза Цю Конгсюэ мгновенно заблестели и, выпятив грудь, она сказала:

- Иди и сделай это, и к тому времени, когда ты объединишь праведные секты, я стану Мастером секты Сюаньюань. И тогда мы встретимся на поле боя как учитель и его ученик, это будет легендарно!

Су Хуай потер лоб, чувствуя, что то, что она говорила, даже близко не стояло к чему-то легендарному.

- Не волнуйся, - сказала соблазнительная Защитница Шу, погладив его по щеке. – Пока этот Защитник рядом, нет ни малейшего шанса твоему главному учителю взять под свою власть демонические секты. Если она станет Мастером, то, скорее всего, сразу же превратит всю секту в призраков, а если все будут скелетами без плоти, то с кем будет совершенствоваться эта Защитница?

Столкнувшись с ошеломляющей красотой Защитницы Шу, Су Хуай покраснел, на всякий случай отступив на пару шагов. Настороженно наблюдая за ней, он предупредил:

- Я вступаю на праведный путь вслед за своим учителем, я никогда не буду с-совершенствоваться с Вами!

Шу Яньянь тихонько рассмеялся и, сделав несколько шагов вперед, сжала щеки Су Хуая.

- Я бы не тронула такого, как ты. Ты слишком серьезен и чувствителен, готов отдать все ради человека, которого любишь. Я не могу взять на себя такую ответственность.

Пока Шу Яньянь разговаривала с Су Хуаем, Ши Конгсинь тихо подошел к Бейли Цинмяо и обеими руками протянул ей нефритовый талисман.

- Что это? - спросила Бейли Цинмяо, с сомнением глядя на него. За время пребывания в секте Сюаньюань у нее не возникало никаких проблем с Мастером Алтаря Ши. Будучи без сознания, она инстинктивно забрала болезненную ци Мастера Алтаря Ши, чтобы защитить себя от влияния божественной сущности. Так получилось, что из-за этого она была в долгу перед ним. Но после того, как она вернула его болезненную ци, та была усилена ее телом изначальной богини, что повелевала бедствиями, поэтому Мастер Алтаря Ши получил силу, а Бейли Цинмяо погасила свой долг.

- Т-там внутри проклятие. Вы можете использовать его, если кто-то бросит Вам вызов, - робко сказал Ши Конгсинь.

Каждый раз, когда он смотрел на Бейли Цинмяо, ему хотелось упасть перед ней на колени и предложить ей все, что у него было. Он действительно не понимал, почему так происходило.

- Спасибо. - Даже если она и не была уверена, что когда-нибудь воспользуется этим, Бейли Цинмяо все равно приняла его подарок.

И, вспоминая проклятие слежения, наложенное на нее и Чжунли Цяна, она подумала, что проклятие не обязательно должно быть плохой вещью, главное, правильно его использовать.

Подумав о своем друге, с которым она путешествовала тридцать лет, она посмотрела на Чжунли Цяна, сложив ладони на прощание.

Не было никаких лишних слов или просьб. Отношения между людьми были хрупкими, как вода, но Бейли Цинмяо знала, что если в будущем она попадет в беду, Чжунли Цянь обязательно поможет ей, и если Чжунли Цяну понадобится помощь, она сделает то же самое для него.

Попрощавшись с Бейли Цинмяо, Чжунли Цянь спросил Шу Яньянь:

- Защитник Шу, когда два Мастера секты выйдут из уединения? Мне нужно уйти в отставку и проститься с ними.

- Выйдут из уединения? - Шу Яньянь подняла тонкую руку, чтобы спрятать свое удивление. - Кто знает, сколько времени это займет? Вчера, вернувшись в секту Сюаньюань, Мастер секты Вэньжень, прежде чем уйти в уединение, позаимствовал у меня одно руководство. Он попросил самое глубокое руководство, которое даже я не поняла, так что, если он хочет овладеть им, ему придется потратить на это лет тридцать, а то и пятьдесят.

Чжунли Цянь:

- ...

Он посмотрел на Бейли Цинмяо, надеясь, что она протянет ему руку помощи, но Бейли Цинмяо, едва попрощавшись, поспешила исчезнуть.

Чжунли Цянь испустил долгий вздох. Два Мастера секты, казалось, полностью передали ему бразды правления над демоническими совершенствующимися. Говорят, что как только ты ступишь на темную дорожку, то уже не сможешь сойти с нее, и Чжунли Цянь теперь точно понимал, что это значит.

Последняя страница Жестокого романа остановилась на этой бурной сцене. Все читатели вели себя так, будто их распирала гордость от того, что их маленькая доченька наконец-то выросла.

[Хнык-хнык... Читая последние строки о Бейли Цинмяо, я чувствую, что моя дочь, которую обманом уговорили сбежать с каким-то подонком, наконец-то выросла. Это такое горько-сладкое, теплое чувство, и это так здорово.]

[Да, она не только растоптала его, но и украла его секту. Прекрасная работа!]

[Прочитав более миллиона слов, до конца я так и не нашла никакой любовной линии, если только речь здесь не шла о романе Вэньженя и Инь Ханьцзяна, описанном с точки зрения Бейли Цинмяо, так что на самом деле это был данмэй*. Я обдумываю название.]

*Как раз то, что мы сейчас и читаем: жанр литературы, происходящий из Китая, в котором описываются романтические отношения между персонажами мужского пола.

[Жестокий роман? Все, что я увидела, это Инь Ханьцзян, филигранно раскатавший Хэ Вэньчжао, где тут жестокость?]

[Жестокое обращение с волосами Чжунли Цяна. После всего этого ему еще нужно держать демонических культиваторов в узде. Удостоенный наград учитель лысеет из-за своих непослушных учеников - это извращенная мораль или упадок общественных ценностей? Хахахаха!]

[Прекрати, это уже слишком. Мой бедный Цянь ... он мог бы с таким же успехом сбрить все свои волосы. Монахи спокойно и хороши собой, и это намного лучше, чем быть лысым.]

[Кто сказал, что нет жестокого романа? Бейли Цинмяо и старейшина Конгсюэ сто лет спустя, одна - лидер праведных сект, другая - Повелитель Демонов, вынуждены биться насмерть, хотя они любят друг друга. Тогда я спасла твое тело, а ты помогла мне избавиться от никчемного человека и спасла мою душу, мы поддерживали друг друга тридцать лет, как же мы оказались лицом к лицу на поле боя? Разве это не жестоко?]

[Ты слишком много думаешь. У Конгсюэ нет мозга, чтобы стать лидером секты. Если она начнет претендовать на эту должность, сестричка Шу ей не позволит.]

[Говоря о сестричке Шу, я хотела бы посмотреть, как овладение ее глубочайшими техниками может занять от тридцати до пятидесяти лет.]

[Я тоже —

Хлоп! Инь Ханьцзян резко закрыл Жестокий роман: Ты один в моем сердце, отказавшись от чтения комментариев.

Держа книгу в руке, он бросил взгляд на лампу у кровати и медленно потянул книгу к огню.

Появившаяся крепкая рука взяла книгу из его рук. Ленивый голос прозвучал у его уха.

- Что там такого написано? Что так разозлило тебя, что ты хочешь сжечь ее?

- Этот Заместитель просто беспокоится ... - Инь Ханьцзян открыл рот, но обнаружив, что его горло охрипло, взял чашу духовного вина из своего хранилища, осушил ее, прежде чем продолжить. - Эта работа злонамеренна и может плохо повлиять на эмоции.

Он в паре слов рассказал, как, когда Вэньжень Э был в Кровавом аду, он читал сцены из оригинальной книги, и это усилило его внутренних демонов.

- Это испытал не только ты, - Вэньжень вспомнил, как, когда Цю Конгсюэ была спасена Бейли Цинмяо вместо него, в ее голове возник текст из оригинального романа. Когда Ши Конгсинь впервые увидел Бейли Цинмяо, он также заметил ее божественный свет.

Только если в тот же сюжет попадал другой человек, результат получался совсем другим.

- Как такое могло случиться? - Инь Ханьцзян отложил Жестокий роман, достал три книги Бога Аннигиляции и пролистал их, обнаружив, что два последних тома Бога Аннигиляции уже стали пустыми. Кроме комментариев людей, все еще кидавших друг другу оскорбления в споре, не было никаких признаков нового текста.

- Меня всегда интересовал один вопрос. В комментариях Бога Аннигиляции и Жестокого романа никогда не упоминалось о другой книге. У них явно одни и те же главные герои, так как же так вышло, что никто не читал обе книги? – сказал Вэньжень Э.

Инь Ханьцзян на мгновение растерялся. Пока он смотрел на книги, в его голове мелькали различные догадки, но только одна казалась близка к правде.

- Эти две книги существуют в разных мирах.

- Правильно, - сказал Вэньжень Э. - Мириады миров все отделены друг от друга, но они все же влияют друг на друга. В мире совершенствующихся существует много легенд о мире бессмертных и божественном мире, но когда дело доходит до того, правдивы ли они, мы не можем знать, пока не отправимся в мир бессмертных или божественный мир. Но это не мешает нам знать об этом и обсуждать это.

Наша история такая же. Рассказанная с точки зрения разных людей, она отражается в разных мирах. Таким образом, ни в одной книге, ни в одном мире нет всей истории, только взгляд на нее определенного человека.

Если судить по обеим книгам, я бы сказал, что они - предупреждение о конце трех миров. Тот факт, что каждая из них оказалась в разных руках, означает, что небеса идут таинственными путями, распространяя знания о грядущих бедствиях, с которым столкнутся три мира. Смогут ли люди, получившие эти книги, ухватиться за единственный шанс выжить, будет зависеть от того, как они будут действовать.

Что касается сюжета, зародившегося в умах людей, это может быть влиянием божественной сущности, или предупреждением небес, или других миров, влияющих на наш. Но могут быть и другие причины, так что я не могу судить.

Единственное, в чем мы можем быть уверены, так это в том, что, ступив на Путь Безразличия и взяв на себя руководство сектой Шанцин, Бейли Цинмяо сможет стать достаточно твердой, чтобы подчинить себе божественную сущность.

Инь Ханьцзяна не заботило, сможет ли Бейли Цинмяо спасти три мира. Если бы его спросили, возможность жить и умереть вместе с Вэньженем Э, а затем слиться с ним после смерти и стать новым космосом, была прекрасным финалом для него.

- Интересно, есть ли книга с нами в качестве главных героев? - Внезапно спросил Инь Ханьцзян, небрежно перелистывая книгу над масляной лампой.