К моему полному шоку, брат покраснел. — Да, ну, Козима, mia bella sorella, — продолжил он по-итальянски, чтобы мы могли поговорить наедине.

Он не знал, что Александр говорит по-итальянски так же хорошо, как мы.

— Я позвоню тебе позже, — пообещал он. —Спокойной ночи с твоим сахарным папочкой.

—Я буду ждать ответа, когда ты позвонишь, — крикнула я ему вслед, когда он отступил на несколько шагов, прежде чем махнуть рукой через плечо на прощание и проводить своих друзей по тротуару туда, откуда они пришли.

—Это было очень неловко и очень странно, — сказала я Александру, моргая вслед брату, и мое сердце сжалось от того, что я так мало знала о его жизни. Я даже не знала, кто его друзья.

—Они явно трахаются, — заявил Александр в своей обычной британской манере, проводя меня вниз по ступенькам к непритязательной парадной двери клуба.

Я была так занята возмущением, что отдала свой плащ, когда Александр, не моргнув глазом, протянул за ним руку, хотя под ним у меня была только декоративная кожаная сбруя.

— Думаешь, он трахает женщину?

—И мужчину, — уточнил Александр, передавая наши куртки швейцару и поправляя ромбовидные манжеты, прежде чем повести нас по темному коридору. —Оба из них.

—Обоих?!— пискнула я, не в силах представить своего брата с мужчиной, не говоря уже о мужчине и женщине одновременно.

Я вздрогнула, когда образ промелькнул в моем сознании, и я схватилась за виски от боли.

Александр рассмеялся. —Не воображай, но это правда. Сексуальное напряжение между ними было практически ядерным. Я думал, что Адам оторвет мне голову за то, что я так близко к Себастьяну.

—Он действительно был Адамом Мейерсом, актером? — ошеломленно спросила я. — А это, должно быть, была его жена.

Александр кивнул, останавливая нас перед простой черной дверью в стене. Он положил руки мне на плечи и позволил  увидеть, как его лицо становится твердым с доминированием.

—Хватит об этом. Ты готова к сегодняшнему вечеру, мой маленький Мышонок?

Как ни трудно было выкинуть из головы неловкое столкновение и взрывную экстраполяцию Александра, я обнаружила, что естественным образом смягчаюсь, глядя на выражение обладания и мрачного контроля в его глазах.

— Это моя девочка, — сказал он, и похвала венцом осела на моих волосах.

Он повернул нас обоих и постучал в дверь. В центре появилось маленькое окошко, открытое с другой стороны.

—Цель?

—Вакханалия, — ответил Александр, и через мгновение дверь распахнулась, и мы вошли внутрь.

Club Dionysus был именно таким, каким я его себе представляла, только мое воображение не могло дойти до того, что требовалось, чтобы представить в мыслях происходящее на каждой из трех сцен. Он был оформлен в темно-синих и черных тонах с серебряными вставками и светящимися ледяными голубыми огнями под баром и над сценами. Столы и стулья были расставлены перед каждой сценой, но были также кабинки посередине, в центре перед большей главной сценой, где огромный лысый мужчина хлестал молодого человека, привязанного к скамейке.

—Мужчины? — спросила я, потому что в «Охоте» не было мужчин.

Александр положил руку мне на бедро и прошептал на ухо. —Рабы-мужчины были в Ордене десятилетиями, даже до того, как он был официально санкционирован, но их до сих пор не пускают в Охоту. Думаю, они считают, что это портит эстетику.

Я моргнула в ответ на его забавный комментарий, а затем потрясенно хихикнула, когда он подмигнул мне.

Мы сделали шаг вперед, когда происходящее на сцене слева от нас привлекло внимание Александра, и он остановился на полпути. Мой взгляд проследил за его взглядом и увидел маленькую женщину лет сорока пяти, стоящую на коленях посреди сцены, в то время как Мастер использовал ее рот. Ее спина представляла собой жестокий гобелен из красных, белых и выпуклых розовых шрамов от старых, но жестоких порок. Я задохнулась от уродливого ужаса этого, слегка превратившись в Александра для утешения.

Невольно его рука обхватила мое бедро и притянула ближе, хотя он не сводил глаз с женщины.

—Кто она?— спросила я.

— Яна, — прошептал он прежде, чем успел сдержаться.

Он посмотрел на меня сверху вниз, смахивая воспоминания с глаз, как паутину, а затем его несчастный рот скривился, когда он снова двинул нас вперед.

Он подвел нас к свободному столу возле главной сцены, и когда сел на стул, я встала на колени рядом с ним, раздвинув бедра, чтобы приспособиться к толщине пробки между ягодицами. Он идеально погладил меня по волосам, просматривая список напитков,  скоро пришел официант, чтобы принять его заказ, и вскоре после этого Шервуд занял свободное место напротив нас.

— Добрый вечер, Торнтон, — поприветствовал он своим бумажным голосом, когда его раб опустился на колени рядом с ним.

Она была женщиной немногим старше меня, хотя ее тело было покрыто старческими шрамами. Не в первый раз я была благодарна за то, что Александр купил меня, а не какой-то другой, более извращенный Мастер.

— Бенедикт, — сказал Александр, грубо назвав главу Ордена по имени. —Ты позвал меня, и вот я здесь.

Я выглянула из-за завесы своих волос и увидела, как губы Шервуда скривились от отвращения к такому неуважительному отношению.

— Я тебя почти не вызывал. Это было дружеское приглашение. Ты еще не приводил свою рабыню в клуб, и я решил напомнить тебе об этом.

—Ой? — спросил Александр, принимая свой бренди с официанта. — Тогда по какой причине вы упомянули бедного старого Нокса?

— Это было просто расследование, старина. Извини, если ты обиделся, — невинно произнес Шервуд.

Я стиснула зубы от его приторной лжи.

— Но если нам нужно поговорить о деле, брат, я бы кое-что сказал. — подчеркнул Шервуд, швыряя вишню из своего напитка на землю у своих ног, и его рабыня тут же наклонилась вперед, чтобы съесть ее с пола зубами, как какое-то животное.

Я отвела взгляд.

—Во всех смыслах.

—Ну, до меня дошли слухи, что вы надеетесь приобрести NF News. Я хотел поговорить с тобой об использовании Уинстона, чтобы подсластить сделку.

—Нет.

— Не будь таким поспешным. Мистер Уинстон может быть новым членом Ордена, но он все еще брат, и поэтому он имеет приоритет в подобных ситуациях.

— Нет, — холодно повторил Александр. — Я уже говорил тебе бесчисленное количество раз, и я не любитель повторяться, Бенедикт. Я не буду набивать свой портфель грязными деньгами Ордена и политикой, я вполне справляюсь и без них, и мне не хотелось бы иметь головную боль.

— Меня не волнует, —не хочешь ли ты головной боли, — тихо буркнул Шервуд. —Ты — часть этого Ордена, и вот как все делается.

—Если бы членство можно было аннулировать, ты знаешь, меня бы уже не было.

Наступила глубокая, уродливая тишина, похожая на гноящуюся рану.

— Подумай о своих приоритетах, Торнтон, — посоветовал Шервуд своим шелковистым тоном, в котором,  даже я знала, сквозила угроза. —Ты же не хотел бы умереть раньше времени, как твоя дорогая старая мамочка.

Воздух вокруг стола наэлектризовался, и на одну ужасающую секунду я была уверена, что Александр сразит человека на месте.

Вместо этого его голос был сухим льдом, когда он сказал: —В следующий раз, когда ты упомянешь мою мать или будешь угрожать мне, убедись, что у тебя в руке есть пистолет, чтобы подкрепить это немедленно, потому что я приду за тобой. И тебе не понравится то, что произойдет, когда я тебя поймаю.

Он отошел от стула и протянул мне руку, чтобы я могла подняться на ноги, находясь на высоких каблуках.

— Мы уходим, — тихо прорычал он только мне, когда мы начали пробираться между столами.

Несколько человек окликнули Александра, но он проигнорировал их.

Я была счастлива покинуть это место и особенно этих людей, но какая-то часть меня грустила, что мы не сможем сыграть свою сцену.

— Не волнуйся, Мышонок, — прошептал он мне на ухо, держа передо мной дверь, а затем шлепнул  по заднице, когда я прошла мимо. —Я трахну твою сладкую задницу, как только мы вернемся домой.

Я крепко сжала рукой толстый, жилистый член Александра, пока на его кончике не образовалась жемчужина предэякулята. Это была моя любимая игра, дразнить его и играть с его великолепным членом, используя только свои руки, чтобы я могла слизывать каждую каплю влаги, которая собиралась у головки.

Божественный вкус, причастие из священной церкви.

—Руки за голову.

Прежде чем я успела даже сознательно осознать слова, мои руки соединились на затылке. Александр просунул руки в щели моих согнутых рук и переплел наши пальцы вместе в  волосах.

Затем он начал медленно, жестко трахать меня в горло.

Он использовал меня в своем собственном темпе, перетаскивая вес своего члена из моего горла на мой язык так постепенно, что я не могла не давиться и не глотать вокруг него. При каждом толчке внутрь он прижимался ко мне бедрами, мой нос касался грубых коричневых волосков на его лобковой кости, когда он заставлял меня взять его в самый корень, хотя я едва могла дышать.

Это была методическая пытка.

Я никогда не могла знать, насколько чувствительным может быть мой рот, каким возвышенным может быть каждый удар его головки по основанию моего рта, и что каждый раз, когда он погружается мне в горло, я чувствую себя такой ослепительно полной.

Место между моими ногами было болотом.

Я чувствовала, насколько мокрой я была, когда терлась бедрами, отчаянно нуждаясь в этом.

—Сделай этот член красивым, мокрым и готовым принять на себя твою задницу, — приказал Александр своим идеальным, властным тоном.

Я жестко сосала, отчаянно желая услышать его стон.

В ответ его руки болезненно сжались в моих волосах, и он зашипел, когда я провела языком по нему, прежде чем он полностью вышел из моего рта.

Его лицо было маской чистой похоти, когда он провел большим пальцем по моим распухшим, влажным и красным губам. —Подойди к окну.