— Что во имя богов… — пробормотал он, потирая глаза рукой, а потом уставился на её. Она не узнала его. Но он, вероятно, был на том званом вечере.

— Извините, я понимаю, что сейчас поздно, — поспешила сказать Селин, — но могу я поговорить с Эрин?

— Отец, — послышался тихий голос из дома, — кто это?

Эрин появилась в поле зрения, выходя из комнаты. Несколько светлых прядей выбилось из её кос. Она увидела в дверях Селин.

— Прошу прощения, — сказала Селин, — но мне нужна ваша помощь.

— Так вы дважды позволили провидице княжича пройти здесь? — отрывисто спросил Яромир. — А во второй раз её сестра несла на плече его приближённую помощницу?

Он находился у входа в замок, допрашивая тамошних стражников. Надо было удостовериться, что Селин вышла наружу.

— Я не видел лица их подруги, — возразил караульный Стива. — Амели сказала мне, что они выпили и им нужно подышать свежим воздухом. У нас нет приказа останавливать гостей замка на входе и выходе.

Стражник справедливо защищался. По правде говоря, Яромир не мог его винить. Гости замка и его постоянные обитатели всегда могли приходить и уходить, когда пожелают. На самом деле лейтенант был просто разочарован и хотел выплеснуть это чувство на кого-то ещё.

— Нам пора идти, сэр, — сказал Павел. Голос его был необычайно тих.

Яромир кивнул, и они направились через двор к воротам. Затем пересекли мост и вышли в окружающий их городок.

— Ты согласна? — спрашивала Селин у светловолосой Эрин.

Та всё ещё колебалась перед тем, чтобы спрятать явно сопротивляющуюся Инну, в которой узнала приближённую Антона. Селин осторожно объяснила ситуацию, ничего не утаивая. Ей удалось убедить Эрин, что на кону стояла жизнь Инны. Благодарность дочки кузнеца к Селин решила дело.

Она, высоко держа в руке фонарь, вывела их из дома кузнеца на задний двор и повела к руинам. Здесь находилась небольшая выцветшая лачуга. С западной стороны рос небольшой густой осинник.

— Я думаю, мой дедушка когда-то хранил здесь инструменты, пока отец не улучшил кузницу.

Она оглянулась на Селин.

— Никто не станет вас здесь искать.

— Это подойдёт, — сказала Селин, подходя к двери. — Спасибо тебе.

— Когда княжич узнает об этом, — выплюнула Инна, — твой отец больше никогда не будет кузнецом в Сеоне.

Эрин вздрогнула, но Селин быстро вмешалась:

— Это неправда. Если Антон решит кого-то наказать, так это буду я.

Понизив голос, Эрин прошептала:

— Зачем ты рискуешь собой, чтобы спасти эту женщину? Ей, похоже, наплевать, будет она спасена или убита.

Селин не хотела говорить этой чужой девушке о своих сомнениях.

— Я должна попытаться, — просто ответила она.

Покачав головой, Эрин вручила ей фонарь. Сильным толчком она открыла дверь, позволяя всем троим войти. Селин шагнула за порог, оглядываясь кругом. Место было холодным и пыльным. Окон не было, зато в дальнем конце она увидел заднюю дверь. По крайней мере, они скрылись из виду. Сейчас это было единственным, что имело значение.

— Тебе лучше вернуться в дом, — сказала она Эрин.

Амели втащила Инну через дверь и усадила на пол.

— Сиди тихо, — приказала она.

Селин вздохнула. До рассвета оставалось всего несколько часов. Она заранее знала, что эти часы в холоде и темноте будут тянуться вечность.

— Их здесь нет, но они были тут, — сказал Яромир, меряя шагами главную комнату аптечной лавки. — В очаге ещё тлеют угли. Селин, должно быть, пришла сюда, чтобы приготовить то снадобье, которым опоила тебя.

Он поднял с пола несколько осыпавшихся маковых лепестков.

— Что-то вроде опиума.

Сначала Павел ничего не ответил, но потом сказал:

— Теперь её здесь нет.

Нет, но Яромир и не ожидал найти свою добычу здесь. По крайней мере, они здесь всё осмотрели. Что теперь? Сеон был крупным поселением, почти городом.

— Где они могут спрятаться? — Павел говорил больше самому себе, прохаживаясь вдоль стен и разглядывая покрытые паутиной кувшины и горшки. — Они никого не знают за пределами замка. Откуда нужно начать поиски?

И тут у Яромира в памяти промелькнула вспышка. У него была хорошая память на реплики:

Если я когда-нибудь смогу сделать для вас что-то, то только попросите.

Он направился к двери.

— У меня есть на уме одно место.

Казалось, что время тянется бесконечно. Амели, сидя на полу грязной хижины, всё больше сомневалась в успехе предприятия. А вот провал мог дорого им обойтись.

Словно прочитав её мысли по лицу в тусклом свете фонаря, Селин сказала:

— Пожалуйста, Амели, не бросай меня. Я должна была так поступить. Какая польза от моего дара, если я не могу предотвратить смерть людей?

Её голос звучал так тоненько и обречённо, что Амели устыдилась своих сомнений. Она подошла ближе. До настоящего дня Селин очень редко о чём-то открыто просила её.

— Ты со мной или нет? — спросила Селин. — Ты поможешь мне?

— Да, — ответила Амели. — Конечно, я помогу.

Инна прислонилась к куче деревянных ящиков. Она не проронила ни слова с тех пор, как они вошли в хижину.

— Мне нужно облегчиться, — сказала она. — И я не стану делать это здесь.

— Тогда потерпи, — сказала Амели.

— Я не могу.

Какой невыносимой занозой была эта женщина. Амели с трудом могла представить, что проведёт несколько дней в её компании. Как Антон мирился с тем, что она расправляла его постель, готовила одежду для сна, приносила еду и питьё в его комнату и постоянно вертелась поблизости? Одна только мысль об этом заставила её передёрнуться.

— Мы можем ненадолго вывести её наружу, — предложила Селин. — Она права, говоря, что… не сделает это здесь. Через некоторое время запах станет невыносим.

Амели встала.

— Ладно-ладно, но ты останешься здесь, Селин. Чем меньше людей пойдёт, тем лучше.

Она потянулась к Инне.

— Если закричишь или попытаешься сбежать, я клянусь, что ты пожалеешь.

Выведя Инну на улицу, она заперла дверь и огляделась вокруг. Невдалеке она приметила осиновую рощу.

— Пошли, — прошептала она. — Туда.

Яромир осторожно приблизился к кузнице, Павел шёл следом за ним.

— Мы должны всё тут осмотреть, прежде чем начнём стучать в двери, — тихо сказал он.

Павел кивнул. С тех пор, как они покинули аптечную лавку, он был необычайно тих. Яромир подумал, что он слишком тяжело воспринял то, что Селин его использовала.

— В эту сторону, — сказал Яромир, двигаясь на запад.

Он хотел знать, какие здания и возможные укрытия располагаются вокруг кузницы. Он всё ещё надеялся, что они справятся с ситуацией быстро и тихо.

— Мы допросим семью, если потребуется, — прошептал он, — но сначала я бы предпочёл…

Он замер, когда движение впереди привлекло его внимание. Амели вышла из разваливающейся хижины. Она вела Инну к лесной полосе. Лунный свет выхватывал из темноты обеих женщин, отражаясь в чёрных волосах Амели.

Он отпрянул назад, делая знак Павлу и ныряя за угол кузницы.

— Селин, вероятно, всё ещё внутри лачуги, — сказал он. — Ты пойдёшь к ней, а я займусь Амели и Инной.

Павел кивнул.

Селин обхватила себя руками, жалея, что не позаботилась о тёплой одежде. Какие-нибудь накидки или плащи. Но леди Карина отправила для их гардероба только комнатную одежду. И даже Амели вряд ли сумела бы так быстро раздобыть верхнюю одежду.

Помимо того, не было и денег. Всё их богатство составлял карточный выигрыш Амели.

А как им пробраться через стражников? Возможно, какая-нибудь маскировка… Она не сомневалась, что к утру Яромир отдаст часовым приказ задерживать любого, кто подходит под описание её и Амели. Как назло, ничего не приходило в голову.

Она крепче обхватила себя, раскачиваясь взад-вперёд.

В этот момент дверь распахнулась и с грохотом ударилась об стену.

В дверном проёме стоял Павел.

Селин вскочила на ноги. Сначала она даже не испугалась… ровно до тех пор, пока ясно не увидела его лицо. Весь подсознательный ужас, что накопился в ней за годы жизни в Шетане, сейчас проснулся и охватил всё существо. Развернувшись, она с дикой скоростью бросилась к задней двери.

Стоило ей дотянуться до щеколды и потянуть её, как две руки метнулись с обеих сторон вокруг её головы, захлопнули дверь и удерживали её закрытой.

— Нет! — вскричала она, не раздумывая. Развернувшись, Селин толкнула его в грудь. Он даже не шевельнулся. Тяжело дыша, Павел прижимал её своим телом к двери. Селин могла чувствовать кольчугу под его табардом. На уровне её глаз оказалась его шея. Девушка обнаружила, что смотрит, как двигается ямка на его шее при каждом шумном вдохе и выдохе.

Он был зол, очень зол, и она боялась его.

Селин медленно попыталась перевести взгляд наверх, только чтобы увидеть выражение его лица. И она увидела опасность. Селин проклинала себя за иллюзии, будто он не был похож на людей Дамека.

— Ты играла со мной, — с негодованием прошептал он. — Выставила меня дураком перед лейтенантом.

Это была правда.

Пока что он не причинил ей вреда, только говорил.

— Я сожалею, — ответила она, снова уставившись на ярёмную ямку в основании его шеи.

— У меня не было выбора. Я должна была спасти Инну… мне нужно узнать, возможно ли изменить пророчество. Я всё ещё думаю, что лейтенант ошибается. Инна погибнет, если останется здесь.

Она заговорила быстрее:

— Я знаю, что плохо обошлась с тобой, но разве спасение её жизни не стоит того?

Он не шевелился и не отвечал. Селин всё ещё оставалась в ловушке у двери.

— А что будет с князем Антоном? — продолжала она. — Если мы не спасём этих девушек, его репутация пострадает. Тогда он упустит возможность возглавить дом Пэлен.

Его ответ прозвучал угрожающе тихо:

— Может быть, это будет только к лучшему.

Яромир был удивлён, когда Павел пинком распахнул дверь лачуги. Он не ожидал этого.

Но через мгновение Амели выбежала из-за осин и увидела его. Она остановилась у поленницы. Взгляд девушки метался между ним и дверью хижины.

— Не двигаться, — приказал он.

Следом из осинника появилась Инна. Её распустившиеся волосы облепили лицо, она часто дышала.