— Кто хотел бы пойти первой? — спросила Карина, голосом подсказывая, что это большая честь.

Отцы и матери начали переглядываться.

Ощущая, как нарастает беспокойство в зале, Селин вышла из толпы с высоко поднятой головой и направилась к одному из мягких стульев, что стояли у огня.

Она села, держа спину прямо.

Пухлая девушка пятнадцати лет, одетая в розовое платье, стояла рядом, наблюдая за ней.

Селин протянула свою руку. Она знала достаточно. Она знала, как сыграть свою роль.

— Подойдите и присядьте, моя дорогая. Хотите узнать что-нибудь о вашем суженом?

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Да.

Селин улыбнулась в ответ.

Так всё и началось.

***

Наблюдая за Селин, Яромир старался сохранять выражение своего лица как можно более учтивым и бесстрастным. От его глаз не укрылся неожиданный и резкий выговор Антона Павлу. Что это было?

Но сейчас его занимали собственные дилеммы. Его гораздо больше, чем он готов был показать, беспокоили смерти этих молодых женщин и их последствия.

Всевозможные тревоги вертелись у него в голове. Его собственный успех и положение зависят от успеха Антона, но не все его мотивы были продиктованы личной выгодой. До сегодняшнего дня он мало о ком заботился в своей жизни, но он беспокоился за Антона. И беспокоился очень сильно. Антон видел его таким, каким он всегда хотел казаться: надёжным и умным. И Яромир сделает всё, чтобы сохранить высокое мнение князя и защитить его.

А самое главное, Яромир хотел, чтобы мелких князьков, постоянно находящихся в состоянии гражданской войны и грызущихся между собой, держали в узде. Если Антон станет великим князем, он будет бороться за установление мира, будет бороться за благосостояние народа.

Почему князь Ливен не видит этого? Дому Пэленов и народу Древинки гораздо лучше будет служить такой предводитель, как Антон, чем корыстный полководец, вроде Дамека.

Яромир был настроен доказать, что Антон — прекрасный князь, а это означало показать, что люди замка Сеон находились в безопасности, находились под защитой. Нельзя допустить появление слухов о красивых молодых девушках, убитых в собственных постелях. Он не хотел даже думать о том, как это отразится на репутации Антона. Антон может потерять то положение, какого он достиг в глазах своего отца, если будет править иначе, чем его брат.

Может ли Селин помочь им?

Наблюдая за ней издалека, так что от неё до него не доносилось ни слова, он мог видеть, с какой лёгкостью она очаровала пухлую девушку. Взяв руку девушки, Селин закрыла глаза и зашептала ей на ухо, будто зал был пуст и, кроме них, здесь никого не было. Яромир задумался, не было ли это обаяние частью её дара? Немного людей могли испытать столь абсолютное расположение к себе. Селин же одаривала девушку своим безраздельным вниманием.

Кому бы это не понравилось?

Несколько мгновений спустя девушка покраснела, улыбаясь и кивая, а Яромир понял, что следующей жертвой невидимого убийцы будет не она. Он не знал, что Селин сказала ей, но это было не важно. Многие люди в зале исподтишка наблюдали за этим, и когда прорицание закончилось, девушка выглядела такой счастливой, что младшая дочь барона Тарука поспешила занять её место… И Селин начала всё сначала.

Яромиру захотелось покачать головой на это девичье стремление узнать свою судьбу. Молодые девы не думают о том, что их может постигнуть зло, они просто хотят знать больше о своём блестящем будущем.

Посмотрев вниз, он увидел, что Лиззи всё ещё была рядом. Она появилась в его жизни щенком, и он знал её дольше, чем кого-либо ещё. Когда-то он брал её с собой куда бы ни отправился, но теперь её лучшие дни были позади, а любимым местом стал большой очаг в этом зале.

— Иди ложись, девочка, — приказал он, указывая на огонь.

Она тут же подчинилась и ушла.

Он стоял там и глядел, как Селин сделала предсказание ещё двум девицам. Когда их черёд прошёл, обе уходили, кивая и улыбаясь. Он задался вопросом, что же она говорит им. Яромир горячо надеялся, что она сделает то, что от неё требуется. Если нет, он будет ввергнут во мрак неведения.

Вдобавок ко всем этим тревогам и сомнениям, вертевшимся в его голове, он обнаружил, что оказался не готов к тому впечатлению, которое Амели произвела на него. Почему он продолжал дразнить её, провоцируя на вражду? Хуже того, Яромира беспокоила эта его склонность раззадоривать её. Она совершенно точно не относилась к тому типу женщин, что привлекали его.

Его нынешняя возлюбленная, Бриджит, сейчас пересекала зал, направляясь в леди Карине, которая поднялась из-за стола, чтобы пообщаться с гостями. Бриджит была молодой вдовой с золотисто-рыжими волосами и длинной, изящной шеей, а также она была любимицей леди Карины. Её покойный муж был состоятельным торговцем шёлком, но она, не колеблясь, прыгнула в кровать Яромира, стоило ему проявить интерес. Немногие женщины замка Сеон могли бы ему отказать, и он не был тщеславен, приписывая это своему обаянию или мускулистому телосложению. Или небритости.

Как и мужчины, женщины наслаждаются властью, и в настоящее время он не был ею обделён.

Так почему же он не мог удержаться от того, чтобы не смотреть в сторону Амели? В свой тридцать один год он был слишком стар для неё… или же она была слишком молода для него. Она была грубой и несдержанной и выросла в грязной деревеньке, которой правит княжич Дамек.

Он выбирал только тех женщин, что имели собственные амбиции, которым не были интересны близкие отношения, но которые следовали его указаниям, чтобы доставить ему удовольствие и добиться через него собственного продвижения при дворе. Он никогда не дозволял любовнице прийти в его комнату без приглашения. Он утвердил полный контроль над тем, когда они будут видеться.

Что-то подсказывало ему, что Амели не относится к числу женщин, которых устраивает подобный ход вещей. Вероятно, её не заботит положение при дворе, и если она когда-нибудь вступит в отношения с мужчиной, то это будет по любви, и она будет ждать ответной любви взамен. Она точно не станет сидеть и ждать приглашения от него, как и не согласится жить раздельно.

В его жизни нет места такой женщине. Его задачей было защищать Антона и людей в замке Сеон.

И всё же… звучала весёлая музыка, а он стоял там, наблюдая за тем, как она играет в карты с некоторыми из его людей. Он был поражён охватившим его желанием потанцевать с ней. Он хотел увидеть, как она улыбается ему, пока он крепко держит её и кружит по залу, увидеть, как взметаются её короткие чёрные волосы, а глаза цвета лаванды неотрывно смотрят на него.

Он встряхнул головой, чтобы прочистить мысли.

Она была одета в пыльные штаны, покрытые конским волосом. Сама мысль о том, что он будет танцевать с ней, была нелепой. Он стал бы посмешищем.

И всё же… Он обнаружил, что направляется к её столу. Он не мог остановиться.

Она видела, как он приближается, но лишь мельком взглянула на него, прежде чем выиграть партию, в то время как солдаты стонали и ворчали.

— Не может быть, чтобы снова, — сказал один из них.

— Платите, мальчики, — ответила она.

Перед ней лежала небольшая кучка монет, и Яромир задумался, что она использовала для начальной ставки, чтобы вступить в игру? Должно быть, у неё в карманах хранилась пара пенсов.

Он прекрасно знал, что должен наблюдать за Селин, но сказал себе, что один танец не повредит делу.

Карточная партия только завершилась и музыканты заиграли новую песню, и он решил, что подходящий миг для вмешательства настал.

Когда он подошёл к столу, его люди вскочили по стойке «смирно», но он отмахнулся от них, чтобы возвращались на свои места, и протянул руку Амели.

— Потанцуешь со мной?

Она коротко оглядела линию бочек вдоль северной стены, а затем подхватила колоду карт.

— Во всём замке не сыщется достаточно вина, чтобы заставить меня танцевать с тобой.

Некоторые из его людей поперхнулись, и он ожёг их гневным взглядом, гадая, не пытаются ли они скрыть смех.

Сдавленные звуки стихли.

Даже тогда, когда он был скромным наёмником, ни одна женщина не говорила с ним так, и он не знал, как на это реагировать, чтобы сохранить лицо перед своими людьми.

Понимая, что любой его ответ, скорее всего, приведёт к ещё одному оскорблению от неё, он решил развернуться, но тут Амели выронила колоду карт и крикнула.

— Селин!

Проследив за её взглядом, устремлённым через зал к очагу, он увидел Селин, крепко держащую руку молодой девушки. Глаза провидицы были широко открыты и глядели в никуда. Она хранила молчание и была бледна.

Яромир побежал.

***

После пяти лет практики, уСелин было достаточно опыта, чтобы, не вдаваясь в детали, рассказывать людям именно то, что они хотели услышать. Её описания будущих мужей и жён часто звучали подробно, но на самом деле могли подойти к широкому кругу людей.

Настоящий фокус заключался в том, чтобы выудить крупицы нужной информации из того, что рассказывает человек, а потом верно угадать его надежды, мечты, нужды. У Селин был к этому дар.

Большинство шестнадцати— и семнадцатилетних девиц были лёгкой добычей, и они с радостью отвечали на предварительные расспросы Селин.

Однако, садясь этим вечером предсказывать будущее, она не могла избавиться от ощущения трепета, почти страха. Что она увидит? Окутает ли её снова туман, как тогда, когда она стала свидетелем убийства одной молодой женщины?

Но взяв руку пухлой девушки в розовом платье, она не почувствовала ничего необычного, и уже через несколько секунд приступила к установленному ритуалу. Для неё это было второй натурой.

Но то, что она делала сегодня вечером, не было похоже на те визиты, когда к ней приходили с конкретным вопросом и приносили личную вещь человека, чтобы помочь увидеть будущее. Сейчас ей нужно было обрисовать только общую картину, а это было проще.