Мужун Цинь тут же бросился за ней. Как только небольшой огонёк осветил землю, они увидели, что на упавшей палочке сидит мохнатый паук пепельного цвета. Без учета его ног, он был размером с ладонь взрослого мужчины. На его спине виднелись три белые отметины, похожие на лицо человека с закрытыми глазами. Как только паук начинал двигаться, «глаза» открывались, будто моргая.

Никто из них никогда не видел ничего подобного. Они не испугались, но почувствовали, как волосы встали дыбом. Это вызывало сильное отвращение.

Кто-то не выдержал и взмахнул мечом, разрезав паука пополам. Тут же множество маленьких пауков вылезло из его брюшка и начало подползать к их ногам.

– Шестой молодой мастер! Это шестой молодой мастер!

Огонь от новой зажжённой палочки затрепетал и осветил лежащий вдалеке труп. Его одежда осталась узнаваемой, но тело было настолько высушено, что кожа плотно обернулась вокруг костей, представляя собой крайне ужасное зрелище.

– Не позволяйте этим тварям приблизиться! – крикнул Мужун Цинь строгим тоном.

Говоря это, он вытащил меч из ножен и несколькими быстрыми взмахами убил всех пауков, которые приближались к нему и Чэнь Гуну.

Остальным повезло меньше. Маленькие пауки двигались с невероятной скоростью, взбираясь по штанинам людей, пролезая в каждую щель, которую могли найти. Прикоснувшись к тёплой человеческой коже, они немедленно впрыскивали яд, парализуя свою добычу. Жертвы ничего не чувствовали и не могли издать ни звука, пока пауки высасывали их кровь до последней капли.

В мгновение ока пало ещё несколько человек из группы. Они совсем немного разбирались в боевых искусствах, поэтому не могли нормально сопротивляться. В основном они служили Чэнь Гуну только в качестве лакеев. Они безмолвно рухнули, как шестой молодой мастер клана Мужун.

Остальные пришли в ужас от этого зрелища. Больше никто не осмеливался ослабить бдительность. Каждый достал оружие и начал орудовать мечом, но пауки были слишком маленькими и продолжали выскакивать из ниоткуда. Темнота вокруг лишь прибавляла напряжённости, из-за чего некоторые неизбежно проявляли небрежность. Как только кто-то разрубал большого паука, из него тут же выползало множество маленьких. Количество пауков было бесконечным и казалось, что от них невозможно защититься.

Только рядом с Шэнь Цяо, который находился под завесой ци Шаньхэ Тунбэй, не было ни одного паука. Он защищал Янь Уши позади себя. Блеск меча плотно окружал их, словно серебристый водопад, такой яркий и ослепительный в этой темноте, что людям было тяжело отвести взгляд.

Пауки, как правило, нападали на слабых и избегали сильных*. Они понимали, что не могут приблизиться к Шэнь Цяо, поэтому сразу же бросились атаковать остальных.

* (欺软怕硬; qīruǎn pàyìng) – обижать слабых и бояться сильных, ср. молодец против овец, а против молодца и сам овца.

Чэнь Гун сердито сделал выговор своим людям:

– Кто сказал вам бить их в брюшину? Просто разведите огонь и сожгите их всех!

Он тоже не сидел сложа руки: держа меч в одной руке, он направлял пламя на землю другой рукой. Пауки боялись света от пламени, поэтому не осмеливались подходить слишком близко. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, он сжёг некоторых из них. Однако количество огненных палочек было ограничено, а пауки продолжали наступать бесконечными волнами. Чэнь Гун уже потерял несколько человек, поэтому у него не оставалось иного выхода, кроме как скомандовать:

– Бегите вперёд!

К сожалению, беда не приходит одна*. Прямо в этот момент они почувствовали позади себя порыв холодного ветра, и прежде, чем кто-то успел среагировать, ещё один человек упал, истошно вопя.

* (屋漏偏逢连夜雨; wūlòu piān féng liányè yǔ) – (если) крыша протекает, дождь будет идти всю ночь; обр. беда не приходит одна; пришла беда – отворяй ворота. Цитата из «Слово бессмертное, мир пробуждающее» (сборник Фэн Мэнлуна).

– Это обезьяны-демоны! Они снова вернулись! – послышался отчаянный вопль.

Волк спереди, а тигр сзади* – они не могли сбежать, даже если бы захотели. В ужасе все собрались вокруг Мужун Циня и Шэнь Цяо, потому что эти двое были самыми сильными в группе. Они до сих пор сохраняли спокойствие, не получив ни единой царапины.

* (前后狼后有虎; qiánhòu láng hòu yǒu hǔ) – полностью выражение звучит так «волка прогоняют у переднего входа, тогда как тигр заходит с заднего» (前门赶走狼，后门来了虎). Обозначает, что враги идут один за другим, что-то вроде нашего «меж двух огней».

Однако и Шэнь Цяо было нелегко: две обезьяны одновременно набросились на него. С одной стороны он сражался с пауками, с другой – с двумя обезьянами, и при этом защищая Янь Уши. Думая сразу в трёх направлениях, он не мог обращать внимание на что-то ещё.

Как и говорил Чэнь Гун, обезьяны слишком долго находились в темноте, поэтому у них очень развитое ночное зрение. Они были подобны хитрым охотникам: хладнокровно наблюдая за тем, как группа людей бегает по кругу под осадой пауков, ожидая подходящего момента для нанесения смертельного удара.

Лязг оружия разнёсся по пещере. Многие заметили, что удары мечом, которые должны были легко пронзить грудь обезьяны, либо блокировались твёрдой кожей под мехом, либо обезьяны уворачивались в последний момент. После нескольких атак им не только приходилось беспокоиться о кровососущих пауках, но и иметь дело с обезьянами, которые обладали бесконечными запасами энергии. В скором времени все были измотаны до предела и покрыты цветом*.

* Здесь используется именно слово «цвет / раскраска (彩)», скорее всего, имеется в виду как кровь от ранений, так и всевозможная слизь, вытекающая из ран пауков и обезьян.

Похоже, что когти обезьян покрывал какой-то яд, потому что царапины, которые они оставляли, вскоре начинало жечь.

– Обезьяны – естественные враги пауков. Как только они появились, пауки отступили, – внезапно заговорил Янь Уши. Его голос был слабым и хриплым. Привычный высокомерный тон исчез, но осталась сила, которая заставляла людей невольно прислушиваться к нему.

Все, кто услышал эту фразу, были ошеломлены. В перерывах между схваткой с обезьянами они посмотрели на землю и, как оказалось, все пауки, чей один вид наводил на них ужас, исчезли.

Пауков, создававших большую часть проблем, не осталось, поэтому все почувствовали воодушевление, словно камень свалился с их плеч. На мгновение потоки истинной ци и энергии меча пронеслись по пещере, и обезьяны были вынуждены отступить.

Однако спокойствие не продлилось долго. Неожиданно во мраке раздался протяжный шипящий звук, похожий на женский плач. Обезьяны напали с большей силой, ещё ожесточеннее. Некоторые из них бросались вперёд даже после того, как были ранены истинной ци, словно ничего, кроме смерти, не могло их остановить.

Шэнь Цяо обратился к Янь Уши:

– Обезьяны, должно быть, следуют командам вожака. Не будет мира, пока мы его не поймаем. Останься с Мужун Цинем, а я пойду искать вожака. Возможно, какое-то время я не смогу тебя защищать.

Янь Уши согласился и больше ничего не сказал.

Они не были ни друзьями, ни врагами. Его нынешний характер отличался от первоначального, но они оба были одинаково равнодушны. На самом деле Шэнь Цяо бы сильно удивился, ответь он что-то вроде «будь осторожен».

Он наблюдал за тем, как Янь Уши скрылся в выступающей расщелине стены. Убедившись, что на какое-то время обезьяны не смогут его найти, Шэнь Цяо вскочил на каменную стену, используя выступы в качестве опоры для ног. Передвигаясь таким образом некоторое время, он направился в сторону, откуда доносился возглас, скрываясь во мраке.

Одежда Шэнь Цяо колыхалась, будто на ветру; с мечом в руке он выглядел так, словно пыль этого мира никогда не касалась его ног. Если бы всё это происходило средь бела дня, то он непременно напоминал бы бессмертного, от которого невозможно оторвать взгляд. К сожалению, в этом месте каждому хватает своих проблем, только лишь Янь Уши многозначительно посмотрел на его исчезающий силуэт. Он не стал искать защиты у Чэнь Гуна и Мужун Циня, как изначально говорил Шэнь Цяо, вместо этого он обошёл толпу и скрылся в темноте.

Никто не заметил его исчезновения, а Шэнь Цяо даже не знал об этом. Он закрыл глаза, внимательно прислушиваясь к местонахождению вожака обезьян. Однако тот больше не издавал звуков, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как двигаться в направлении прошлого крика.

Лязг и звон оружия становился всё дальше и дальше. Шэнь Цяо затаил дыхание и стал одним целым с руинами позади себя, сосредоточившись на безграничной умиротворённости и неизвестности, что приносила тьма.

Внезапно крик раздался снова!

Сначала он был печальным и долгим, затем вдруг сменился резкой нотой, напоминая горн или сигнал, что заставило группу обезьян внизу снова отчаянно атаковать Чэнь Гуна и его людей.

Время пришло!

Лязг!

Шаньхэ Тунбэй вылетел из ножен со звуком, похожим на крик птенца феникса!

Шэнь Цяо пробежался по земле и прыгнул во мрак.

В темноте опереться было не на что, но он мог парить в воздухе. В его выпаде мечом не было ничего особенного, кроме невероятной скорости. Свет меча окутал всё тело Шэнь Цяо, превратив его во вспыхнувшую в темноте белую радугу с оттенками пурпурного цвета внутри*, устремившуюся прямо к источнику звука!

* (紫气东来; zǐ qì dōng lái) – благоприятное предзнаменование. Легенда гласит, что когда Лао-цзы пересекал заставу Ханьгу, Гуаньлин Инь Си (начальник заставы Инь Си) поднялся на императорскую башню (откуда оглашали решение о помиловании) и увидел небесное сияние, поднимающееся с востока. Тогда он понял, что великий мудрец пересекает заставу. Позже выражение «небесное сияние, поднимающееся с востока», стали использовать как метафору, обозначающую благоприятное предзнаменование (эта, и многие другие легенды были собраны Чжу Сян-сянем).