— Твой брат снова шалит? Но у меня больше не осталось бамбуковых цыплят. Тот, что я дал тебе в прошлый раз, был последним. На их изготовление уходит много времени. Дядя сейчас очень занят. Я сделаю его тебе как-нибудь дня через два.

Девочка спросила:

— Тогда, если я останусь здесь и помогу дядюшке закончить продать всё быстрее, он сделает для меня бамбукового цыплёнка пораньше?

Продавец расхохотался:

— Чем же ты мне поможешь? Беги скорее домой, не то твои родители начнут волноваться.

— Ох… — в голосе девочки звучало такое разочарование, что она чуть не расплакалась.

Шэнь Цяо вдруг спросил:

— У вас ещё остались бамбуковые лучины?

Торговец был озадачен:

— Остались. Господин желает купить?

— Да. Могу я одолжить несколько бамбуковых лучин, чтобы сделать что-нибудь прямо здесь? Я заплачу вам по установленной цене.

— Господин слишком вежлив! — улыбнулся продавец. — Конечно, можете!

Он протянул Шэнь Цяо горсть бамбуковых полосок.

— Похоже, вы плохо видите. Но всё ещё можете плести?

Шэнь Цяо тоже улыбнулся.

— Приходилось в детстве, чтобы развлечь младших братьев и сестер. Кое-что ещё помню.

Хоть он и сказал, что помнит совсем немного, его пальцы двигались довольно быстро. Он ловко завязал узел на бамбуковой лучине, обернул её сзади и вставил конец в щель, которую сделал раньше. В мгновение ока родился живой цыпленок!

Девочка удивленно вскрикнула:

— Это цыплёнок! Цыплёнок!

Шэнь Цяо протянул ей бамбукового цыпленка и улыбнулся:

— Я не знаю, как выглядел тот, который был у тебя до этого, поэтому сделал его наугад. Он мог получиться не очень красивым.

— Он очень красивый! Спасибо тебе, старший братец! Ты самый лучший!

— Я не намного старше этого господина, — кисло заметил сбоку торговец. — Но ты называешь его братом, а меня — дядюшкой!

Шэнь Цяо от души рассмеялся.

Девочка вприпрыжку убежала. Ноги Шэнь Цяо слегка онемели от долгого сидения на корточках. Он встал и вернул бамбуковые лучины торговцу вместе с деньгами за бамбуковый мяч. Продавец отказался их принимать, но он настоял и всучил их тому в руки.

— Могу я спросить, в каком направлении следует идти, чтобы выйти к гостевому дворцу для иностранных послов?

— Значит, господин — посланник, прибывший в Чэнь с дипломатической миссией? — вдруг осознал торговец. — Дворец находится недалеко отсюда. Но поскольку это место переполнено, а ваши глаза видят не очень хорошо, вы не сможете найти его самостоятельно. Я отведу вас!

Шэнь Цяо поблагодарил его:

— Но ваш ларек…

Торговец засмеялся:

— Ничего страшного. Я приношу эти бамбуковые товары и продаю их здесь каждый день. Они стоят гроши. Мы, владельцы ларьков в этом районе, все знаем друг друга. Я попрошу их присмотреть за моим какое-то время, вот и все. Вы же гость издалека. Разве можно позволить вам заплутать здесь?

На обратном пути он повел Шэнь Цяо вдоль переправы.

— На главной дороге людно, можно легко заблудиться. Гораздо быстрее будет свернуть в этот переулок вот здесь!

Взяв Шэнь Цяо за руку, торговец повел его вперед и с улыбкой сказал:

— Если господин планирует остаться здесь ещё на несколько дней, вы могли бы также совершить ещё несколько прогулок по городу. Блюда на юге в большинстве своем изысканные и готовятся с особой тщательностью. Я уверен, что вы влюбитесь в них, как только…

Внезапно до ушей долетел свистящий звук, такой тихий, что его можно было не расслышать. Торговец этого не заметил и продолжил говорить, но Шэнь Цяо изменился в лице. Он взмахнул бамбуковой палкой, заставив крошечную иглу сменить направление и вонзиться в стену.

В тот же миг голос продавца резко оборвался и он рухнул на землю.

Замыслив напасть на Шэнь Цяо, противник одновременно целился и в торговца. Шэнь Цяо не был всесильным. Он мог заблокировать атаку со своей стороны, но ему не хватило времени защитить мужчину. В конце концов, его помощь всё же немного запоздала.

— Что за приятель прячет голову, высунув хвост [1]?

[1] 藏头露尾 (cángtóulùwěi) — обр. в знач.: ходить вокруг да около, хитрить, умалчивать.

Он присел на корточки, чтобы проверить состояние торговца, и испытал некоторое облегчение, обнаружив, что тот лишь потерял сознание.

— Шэнь-лан так любезен в разговоре даже с продавцом бамбуковых товаров, но почему же груб со мной?

Вслед за нежным голосом, по ветру донёсся знакомый аромат.

Шэнь Цяо слегка нахмурился.

— Бай Жун?

Девушка, расплывшись в улыбке, сидела на гребне стены, скрестив при этом ноги и раскачивая ими взад-вперёд. В руке она держала пион, который, должно быть, где-то подобрала.

— Давно не виделись!

— Мне казалось, мы виделись в ту ночь, когда ты пыталась убить Юйвэнь Цина.

Бай Жун ответила:

— Неужели ты не знаком со словами «день не виделись, а словно три осени прошло»? Это было так давно!

Будь это Янь Уши или Бай Жун, Шэнь Цяо никак не мог привыкнуть к их фактически вульгарным фразочкам, потому мог только промолчать.

Бай Жун поглядела вокруг, и ей в голову закралась идея. Она вдруг бросила пион в сторону Шэнь Цяо с криком:

— Вот! Лови!

Шэнь Цяо поймал его машинально. Он думал, что это какое-то скрытое оружие, и невольно обомлел, на ощупь определив, что это всего лишь цветок.

Увидев выражение его лица, Бай Жун обрадовалась ещё сильнее.

— Ты думал, я брошу в тебя тайное оружие. Я настолько злая в твоих глазах?

— Нет, — покачал головой Шэнь Цяо.

— Что «нет»?

— Когда ты пыталась убить Юйвэнь Цина, его наложница и её служанка не должны были выжить. Тем не менее, ты не убила их, что доказывает, что ты не устраиваешь резню понапрасну. Мне стоит поблагодарить тебя от их имени за проявление снисхождения.

Бай Жун похлопала ресницами:

— С чего ты решил, что я проявила снисхождение? Может, я поленилась делать излишние движения.

Шэнь Цяо улыбнулся, но спорить с ней не стал.

— Ах, ты так красив, когда улыбаешься, — воскликнула Бай Жун. — Тебе следует улыбаться почаще. Так радостно на душе оттого, что твои думы обо мне такие нежные. Ничего, если я тебя поцелую?

Едва она договорила, как тело её пришло в движение.

Шэнь Цяо подумал, что она действительно собирается поцеловать его и рефлекторно отступил на несколько шагов, когда вдруг понял, что девушка ещё сидит на стене — она всего лишь поддразнивала его.

Бай Жун захохотала так сильно, что чуть не свалилась.

— Шэнь-лан, как можно быть таким очаровательным? Ты нравишься мне все больше!

Шэнь Цяо спросил:

— Ты искала меня по какому-то делу?

— Разве я не могу прийти просто так? — с улыбкой спросила Бай Жун. — Ладно, ничего страшного, если я тебе расскажу. Я следила за тобой издалека в надежде найти возможность отравить, оглушить и утащить с собой. К сожалению, ты был очень бдителен и я не нашла возможности подобраться к тебе ближе. После стольких трудностей мне наконец удалось завязать с тобой разговор.

Ее слова были наполовину правдой, наполовину ложью. С правдой и ложью, смешанными вместе, Шэнь Цяо не знал, верить ей или нет, поэтому мог только втайне усилить бдительность.

— Цыпленок, который ты сплел для той девочки, такой хорошенький. Можешь сделать один и для меня?

Шэнь Цяо опешил и покачал головой:

— У меня нет бамбуковых лучин под рукой.

Он на мгновение задумался, затем протянул бамбуковый шар.

— Но ты можешь пока поиграть с этим мячом.

Бай Жун усмехнулась:

— Ты меня за ребенка держишь?

Несмотря на свои слова, она быстро выхватила бамбуковый шар из его рук и подбросила вверх.

Шэнь Цяо спросил:

— Барышня Бай когда-нибудь думала о том, чтобы покинуть школу Хэхуань?

Бай Жун удивилась:

— Откуда вдруг?..

На середине фразы её лицо полностью вытянулось, но голос оставался таким же беспечным, как и всегда:

— Глава Шэнь наверняка услышал что-то от главы Янь и теперь считает, что наша школа — место столь грязное и мерзкое, что я недостойна говорить с величественным главой ордена вершины Сюаньду?

К концу её голос уже дымился убийственным намерением, будто она собиралась прикончить Шэнь Цяо, если ответ, который он даст, будет ей неугоден.

— Нет, — ответил Шэнь Цяо.

Бай Жун изменилась в лице быстрее, чем необходимо время для того, чтобы перевернуть страницу. В один миг на губах девушки расцвела улыбка, подобно распустившему цветку.

— Или ты хочешь сказать, что практика в Хэхуань двойного совершенствования среди мужчин и женщин, независимо от их социального положения и возраста, отвратительна, и убедить меня отречься от тьмы и обратиться к свету?

Нахмурившись, Шэнь Цяо сказал:

— Я лишь предположил, что тебе может не нравиться быть там.

— Я выросла в ордене Хэхуань. Куда ещё я могу пойти? В орден Хуаньюэ? Или в орден Фацзин? На твой взгляд убийство лучше, чем двойное совершенствование? Другие называют школу Хэхуань «демоническим орденом», но разве школа Хуаньюэ тоже не демонический орден? Надеюсь, ты не забыл, что у главы Янь на руках больше крови, чем у меня! Если же говорить о знатных ортодоксальных орденах, которые выставляют себя высоконравственными — опустив тот факт, что ты больше не глава ордена, — даже если бы ты всё ещё руководил вершиной Сюаньду, ты бы принял меня? Даже если ты согласишься, согласятся ли с тобой другие люди?

Вопросы, посыпавшиеся один за другим, слегка озадачили Шэнь Цяо. Через некоторое время он вздохнул:

— Да, ты права. Было неуместно произносить эти слова.

Он не слишком задумывался, когда задавал этот вопрос. Он просто чувствовал, что Бай Жун отличается от кого-то вроде Хо Сицзина, и весьма досадно, что она остается в ордене Хэхуань.

Бай Жун ласково проворковала:

— Я знала, что Шэнь-лан, должно быть, думает, что мне приходится трудно в школе Хэхуань. Когда я увидела, что ты спас даже лошадь, я поняла, что ты мягкий и добрый человек. Хороших людей вроде тебя не так много. Я буду бережно хранить твои теплые намерения относительно меня. Однако у меня свои планы, так что тебе не нужно беспокоиться!