Он знал его всего ничего, и виделись они довольно редко. Он даже не знал, почему Се Лина звали Се Лин, и все же он назвал его старым ушедшим другом?

Янь Уши горько рассмеялся про себя. И все же выражение его лица было холодным, как лед. Он продолжил нежным голосом:

– Хорошо, хорошо. Здесь нас только двое, и мы полагаемся друг на друга, чтобы выжить. Мы просто болтаем. Почему ты так злишься?

Вместо ответа Шэнь Цяо натянул на себя верхнюю одежду, чтобы прикрыть голову, таким образом выражая, что больше не намерен ничего обсуждать.

– ...

За всю ночь они не произнесли больше ни слова.

На следующий день Шэнь Цяо проснулся рано. К тому времени, как он пришел в себя, Янь Уши уже вернулся, после того, как умылся у ручья. Встретившись взглядом с Шэнь Цяо, он сказал, улыбаясь:

– А-Цяо, одолжи мне Шаньхэ Тунбэй.

Выражение его лица было теплым и нежным, в то время как настроение казалось хорошим. Как будто у него никогда и не было того неприятного настроения, которое было прошлой ночью.

– У меня заболел живот после вчерашней еды. Ты недостаточно хорошо сбрил птичьи перья, – сказал он осторожно.

– О? Это потому, что я понял, что лучше ощипывать птичьи перья вручную. На этот раз я не буду использовать твой меч, чтобы сбривать перья. 

Шэнь Цяо все еще был обеспокоен.

– На кого ты собираешься охотиться? Почему бы не позволить мне сделать это вместо тебя?

В тот момент, когда он встал, тупая боль пронзила его ребра.

Янь Уши заметил, как он нахмурился. Он мягко сказал:

– Ты был ранен из-за меня. Я пойду. В любом случае, я не буду использовать твой меч для сбривания птичьих перьев.

Шэнь Цяо не поверил, что за короткий промежуток ночи глава секты Янь внезапно обрел сердце, исполненное благодарностью. Но поскольку его навыки еще не полностью восстановились, меч поможет ему защититься в случае опасности. После долгих раздумий он решил передать ему Шаньхэ Тунбэй.1

Янь Уши взял меч и направился к выходу. Перед уходом он свернул несколько листьев и наполнил их водой, чтобы помочь Шэнь Цяо умыться.

Было только начало весны. Прохладная вода, коснувшаяся его щек, сразу же прояснила его разум. Воздействие плодов нефритового цистанхе было поистине удивительным. Хотя рана на груди еще не полностью зажила, он понял, что после пробуждения чувствовал себя намного лучше. Даже боль, которая приходила с дыханием, несколько ослабла.

Он сел, скрестив ноги, чтобы помедитировать и с помощью ци залечить раны. Спустя довольно долгое время Янь Уши наконец вернулся.

– Ты спускался с горы? – удивленно спросил Шэнь Цяо.

– Я этого не делал. Я вышел, чтобы посмотреть, как обстоят дела. Если не произойдет ничего необычного, думаю, что мы сможем покинуть гору к вечеру.

Шэнь Цяо кивнул. Он заметил, что тот нес длинную ветку дерева, которая служила вертелом для двух рыб. Затем он спросил:

– Где ты нашел такую большую рыбу?

– Весной бывает много дождей. Конечно, рыба будет гораздо вкуснее воробьев.

Шэнь Цяо внезапно почувствовал, как в нем поднимается какое-то дурное предчувствие.

– Как ты их выпотрошил?

Янь Уши даже не поднял головы.

– Естественно, я использовал меч.16

– Я дал тебе Шаньхэ Тунбэй не для того, чтобы ты чистил им рыбу! – яростно закричал Шэнь Цяо.

Янь Уши вздохнул.

– А-Цяо, ты действительно неразумен. Ты сказал, что я не могу использовать его для бритья птичьих перьев, и я пообещал тебе, что не буду. Но теперь ты говоришь, что я не могу использовать его для чистки рыбы. В любом случае, разве ты в итоге не получишь половину этой рыбы? Или ты хочешь сказать, что теперь, когда твой меч пахнет рыбой, ты больше не сможешь использовать Сердце меча против своих противников?

У него было выражение, которое буквально говорило: «ты безосновательно создаешь проблемы, но, к счастью, я довольно терпим к тебе». Шэнь Цяо был так зол, что чуть не поднял ближайший камень и не швырнул в него.