Глава двадцать четвертая

— В Атлантик-Сити есть масса вещей, по которым я скучаю, — я кладу мобильник на умывальник в ванной и дрожащей рукой провожу щеткой по волосам. — Но ничего... особенного, понимаешь? Бейгл с лососем и сливочным сыром из того маленького кафе на пирсе. Мартини с маракуйей в баре Ронни. Эм... что еще...

Я беру телефон и несу его в спальню, прижимая ко рту, пока роюсь в шкафу. Я выбираю джинсы и свитер, а затем бросаю сотовый на кровать, чтобы переодеться. Когда он отскакивает от матраса, я мельком вижу время звонка и отшатываюсь. Господи. Я уже сорок пять минут разговариваю на линии Анонимных грешников и несу полную чушь, просто чтобы заполнить свою пустую квартиру чем-то другим, кроме моей собственной нервной энергии.

Каждая косточка в моем теле гудит от последствий прошлой ночи. Призрак текстурированной шерсти все еще ласкает пространство между моими бедрами. Тихие команды сдавленным голосом все еще отдаются в голове. И каждый раз, когда я смотрю на одну из моих белоснежных стен, на их фоне вспыхивает изображение разрисованной кожи Рафаэля.

Мои нервы напряжены чем-то... странным. Что-то, что балансирует на грани между беспокойством и поражением. Я раскусила блеф Рафаэля и устроила ему приватный танец, так почему я не чувствую, что обыграла его в его же игре?

Возможно, это как-то связано с доведением себя до оргазма, словно я гребаное бешеное животное, которое прижималось к передней складке его брюк. Или, знаете, тот факт, что я заснула на его пассажирском сиденье.

Мои щеки горят уже в миллионный раз за сегодняшний день. Почему я не могу подавить вчерашнюю ночь, как это делаю со всеми остальными проблемами? Страх быть пойманной Мартином О'Хара едва не дает о себе знать. Рафаэль Висконти, от его стильного костюма до скрытых татуировок и дурацкой булавки на воротнике: он заполняет каждый квадратный метр моего сознания до такой степени, что я могу лопнуть по швам.

Подавив возглас разочарования, я пересекаю комнату и выглядываю в окно, разглядывая пустую улицу внизу.

— Ничего не делать весь день было пыткой. К тому же сегодня я не работаю, и у меня нет никаких планов, — сообщаю я на горячую линию. — Мэтт тренирует свою хоккейную команду, у Рори урок пилотирования, Тейси работает, и Рэн тоже. Что ж, полагаю, я могла бы спуститься и повидаться с Рэн в «Ржавом якоре» ....

Ранее я чуть не рассказала на горячую линию о Рафаэле, но что-то меня остановило. Наверное, из-за того, что я выросла на этой линии, роботизированная женщина на другом конце провода кажется мне скорее другом детства. Я не хочу осквернять ее грязными рассказами о танцах на коленях и сухом сексе. Так что я придерживаюсь поверхностного подхода.

Бип-бип. Бип-бип.

Я хмурюсь, смотрю на телефон и понимаю, что мне звонит Лори.

Черт. Сердце замирает, и я нажимаю кнопку — переключить линию.

— Да?

В трубке раздается легкое хихиканье.

— Расслабься, милая. Я пока не собираюсь тебя увольнять. Вообще-то, я звоню, чтобы узнать, сможешь ли ты прийти сегодня? Знаю, что поздно, но у нас на борту состоится очень важная официальная встреча и...

— Да! Да, я свободна.

— Боже, это было просто. Обычно мне приходится подкупать людей двойной оплатой, чтобы они согласились выйти в свой выходной.

Проклятье. Я уже собираюсь отступить, когда мой взгляд падает на гору денег на комоде. Это больше, чем я видела за всю свою жизнь.

Она говорит, что через час меня будет ждать служебный катер, и вешает трубку.

Час спустя грубоватый Блейк вытаскивает меня из маленькой лодки. Судя по тому, как он подмигивает мне, когда его хватка соскальзывает с моего бедра, он еще не понял, что я украла его бумажник, или что есть вполне реальная вероятность того, что я спихну его за борт, если он продолжит освистывать меня каждый раз, когда я от него отхожу.

Я захожу в раздевалку, чтобы снять обувь и шубу, затем, следуя предыдущим инструкциям Лори, направляюсь в бар на верхней палубе. Сегодня здесь только я и еще один бармен, так что либо на этой встрече почти никто не пьет, либо они очень неприхотливы в обслуживании. Почему-то я сильно сомневаюсь, что и то, и другое верно.

Поднимаясь по лестнице, я не могу удержаться от того, чтобы не закатить глаза при виде Блейка. Снова. Господи, все люди Рафаэля идиоты в той или иной форме, но этот действительно самый большой болван из всех. Почему он повсюду? Он охраняет комнату отдыха с панорамными окнами вместе с лысым помощником, который почти не разговаривает, и когда я протискиваюсь мимо него без тени улыбки, меня провожают очередным освистыванием.

От этого напрягается моя спина и в кулаке вспыхивает искра ярости.

— Я не чертова собака, — шиплю я.

— Держу пари, что трахаешься ты, наверное, как она, — бормочет он в ответ, а лысый фыркает.

Уставившись на золотую ручку двери, я втягиваю воздух и жду, когда красная пелена рассеется. Ты исправляешься. Ты исправляешься. Ты исправляешься.

Ярость остывает до кипения, я расправляю плечи и протискиваюсь в комнату отдыха.

Дверь легче, чем я думала, поэтому она с грохотом ударяется о заднюю стену, и я вздрагиваю. Когда я открываю глаза, я медленно останавливаюсь.

О, черт.

Я и не подозревала, что все происходит здесь, это комната поменьше, чем скай лаундж⁴⁸. Но в этом есть смысл, потому что встреча состоит всего из трех человек, колоды карт и коробки лучших кубинских сигар.

И очень громкого ирландского акцента. Он принадлежит мужчине, похожему на херувима, с седой короткой стрижкой и пронзительными голубыми глазами. Но в его голосе нет ничего ангельского: он омерзительный, и каждое второе слово, слетающее с его губ — ругательство. Все три пары глаз устремлены на меня, но я сосредотачиваю взгляд на своих ногах и пробираюсь вдоль стены, пока не оказываюсь в безопасности бара за другой дверью. Я открываю эту гораздо осторожнее и поворачиваюсь, чтобы успеть поймать ее, прежде чем она захлопнется за мной.

В сужающемся просвете я встречаюсь с удивленным взглядом Рафаэля и смущенно улыбаюсь.

Он подмигивает.

Боже. Резко повернувшись, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней головой, ожидая, пока моя кровь остынет до более подходящей температуры. Мне так не терпелось выбраться из квартиры, что я решила поработать сверхурочно, не думая о последствиях: увидеть Рафаэля после той ночи.

— Сюрприз! — женская трель заставляет меня широко распахнуть глаза. Рори сидит на барном стуле и улыбается. На ней расстегнутый до пояса летный костюм цвета хаки и белая футболка под ним.

Я расплываюсь в улыбке.

— Что ты здесь делаешь?

— У Анджело встреча с Рафом и каким-то стариком. Узнала, что ты работаешь, и решила сократить урок пилотирования и составить тебе компанию, — она вытягивает шею, чтобы заглянуть в кладовую, затем театрально шепчет, постукивая колодой карт по барной стойке и размахивает блокнотом. — Я тренировалась!

Я даже не заметила, что Анджело здесь, настолько меня отвлек громкий ирландский акцент и жаркое подмигивание Рафаэля. Я сдерживаю смех, проскальзывая за стойку.

— Надеюсь, ты практиковалась наедине?

— О, конечно. Анджело думает, что у меня внезапная одержимость садоводством, потому что я пряталась в сарае, — она щелкает колодой, закатывая глаза. — Серьезно, что может расти зимой? О, кстати, что ты делаешь в субботу вечером? В Лощине будет вечер игр, ты должна прийти и посмотреть, как я обыграю Рафа.

Прежде чем я успеваю ответить, из кладовки выбегает мужчина с лицом, скрытым за ящиком пива в руках. Он ставит его на пол, выпрямляется в полный рост и удивленным повторным взглядом смотрит на меня.

— Господи. Неужели я вижу привидение?

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, кто это: Дэн.

В смысле: Дэн, передай мне молоток.

— Я очень даже жива, — сухо говорю я. — А что ты здесь делаешь?

— Ну, обычно я работаю в «Ржавом якоре», но подрабатываю личным барменом Рафа, — он дёргает плечом и ухмыляется. — Он зовет, я прихожу.

Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не закатить глаза. Наличие личного бармена только укрепляет его статус самого претенциозного мудака года.

Дэн начинает выставлять пиво в холодильник, посмеиваясь про себя.

— Не могу поверить, что Раф погнался за тобой с молотком.

Вздох Рори обжигает мои уши.

— Да, а я не могу поверить, что ты ему его вручил.

— Эй, что босс хочет, то босс и получает.

— Ладно, кто-то хочет ввести меня в курс дела, — говорит Рори, и в ее тоне слышится затаенное волнение. — О чем ты говоришь?

— Она облапошила Рафа на его часы в «Логове Блу» в Бухте Дьявола. Это было дико.

Рори переводит взгляд на меня, затем на часы на моем запястье. Честно говоря, на мне они выглядят нелепо. Они слишком велики, и даже при самом тугом застегивании циферблат постоянно перекручивается к пульсу. Не знаю, почему я продолжаю брать их с комода и надевать каждое утро. Я убираю руку с барной стойки и прячу ее за спину, чувствуя, что защищаюсь.

— Что значит — облапошила? — шепчет она.

— Не облапошила. Мы сыграли в игру, и я выиграла его часы.

— Ты выиграла его часы, — повторяет она, и всезнающее озорство наполняет ее взгляд. — И теперь ты их носишь.

— И теперь я их ношу, — я хмурюсь в ответ.

Она открывает рот и так же быстро его закрывает. Затем она возвращается к своему блокноту, и ухмылка приподнимает ее губы.

Щелк.

Звук открывающейся двери пробегает у меня по спине. Рори вскидывает голову, в панике прижимает к груди игральные карты и блокнот и соскальзывает со стула.

— Мне нужно позвонить, — бормочет она и ныряет в двери террасы.

Ошеломленный взгляд Рафаэля следует за ней, прежде чем обратиться ко мне. Я разглаживаю свое платье и изо всех сил стараюсь не выглядеть взволнованной. Дэн, напротив, спокоен, как воскресное утро.

— В чем дело, босс? Что я могу вам предложить?

Рафаэль продолжает смотреть на меня еще мгновение, прежде чем скользнуть к барной стойке и уделить Дэну все свое внимание.