Я стискиваю челюсти, когда Кас хватает Бенни за воротник и тащит его из кабинета. Мне становится интересно, почему Гриффин решил, что Блейк будет хорошим рекрутом. Ему следовало бы знать, что каждый среднестатистический Висконти всадит пулю в голову, лишь бы доказать свою правоту.

Проблема с моими людьми, следующими за мной на Побережье, заключается в том, что они знают меня только как бизнесмена Рафаэля Висконти. Они видят бесконечные встречи, VIP-зоны. Они получают инструкции по устранению в запечатанных конвертах и проводят рейды на безлюдных парковках. Они не видят темной, жестокой изнанки, связанной с моей фамилией. Мне удалось разделить эти два понятия, и все, что касается Коза Ностры, я поручаю Габу и его людям.

Я защищал их так долго, что теперь опасаюсь, что такие, как Блейк, считают Коза Ностру плодом воображения Фрэнсиса Форда Копполы¹⁷.

Дверь со щелчком закрывается, погружая нас в тишину.

Вена на виске Анджело отбивает чечетку.

— Для тебя это игра, не так ли?

Это не совсем вопрос, потому что мои братья уже знают ответ. Габ снова ударяет кулаком по столу, и на этот раз из-под его кулака раздается громкий треск.

— Маме следовало научить тебя управлять гневом, когда она угрожала сделать это, — размышляю я.

— Ты что, хочешь вызвать Данте на дружескую игру в крестики-нолики? — глаза Габа находят мои, яростные, дикие и безумные. — Он взорвал наш порт. Уже трое подтвержденных погибших, и хрен знает, сколько еще будет. Сделай нам всем одолжение, предоставь это дело мне и моим людям, а сам возвращайся накрахмаливать свои костюмчики.

Пока я изучаю его, ко мне приходит осознание, что это самое длинное предложение, которое я слышал от него с того Рождества. Незадолго до смерти наших родителей он вернулся на побережье на праздники с затравленным взглядом и свежим шрамом от брови до подбородка. Это был уже совсем другой человек.

Он не рассказал, что с ним случилось, на самом деле он вообще не разговаривал. Но что-то в заговоре мести оживило его, и я почти не хочу отнимать у него эту возможность.

Я и не стал бы, только вот мои идеи всегда лучше.

— Тебе пора перестать принимать стероиды, брат, — я подхожу к столу, покровительственно похлопывая Габа по плечу. — От них твой мозг затуманивается, а член становится маленьким.

Я опускаюсь в кресло за столом Каса и подтаскиваю его шахматную доску к себе. С легким весельем я понимаю, что это та самая шахматная доска, которую я купил ему в прошлом году на день рождения. Судя по тонкому слою пыли, покрывающему фигуры, и по тому, что он должен мне двенадцать тысяч, он не тренировался.

Габ останавливается позади меня, отбрасывая темную тень на доску.

— Давай-ка я объясню это помягче для твоего буйного мозга, — легким движением руки я наотмашь отбрасываю все шахматные фигуры, отправляя их в полет по столу. — Это то, что ты хочешь сделать: немедленное возмездие, полное уничтожение. Конечно, Данте не отличается особой сообразительностью, но даже он будет ожидать, что сегодня мы нанесем ответный удар. Пока мы с вами тут беседуем, его люди сейчас охраняют периметр Бухты, — медленно, не торопясь, я подбираю все фигуры, расставляя их по своим местам. Позади меня нетерпеливое ворчание Габа скользит по воротнику моей рубашки. — Но знаешь, чего он не предвидит?

— Коктейль Молотова? — огрызается он.

— Никакой реакции с нашей стороны.

Анджело склоняет голову набок и поглаживает щетину по линии челюсти.

— Раф прав. Данте будет сидеть за столом Большого Ала, чесать свои яйца и ждать войны, — он дергает подбородком в мою сторону. — Каков план?

Я откидываюсь в кресле.

— Мы прикинемся дурачками и протянем оливковую ветвь. Мы скажем ему, что кто-то взорвал порт, и нам нужно отложить наши разногласия в сторону, чтобы выяснить, кто именно. Потому что, конечно, — сухо добавляю я, — никто не будет настолько глуп, чтобы взорвать порт, которым они же, блять, пользуются.

— А потом?

Ухмыльнувшись, я возвращаюсь к шахматной доске.

— А потом удача начнет поворачиваться к нему задом, — я отбрасываю одну пешку. Потом другую. — Сердечный приступ. Автокатастрофа. Передозировка наркотиков. Все его соратники и солдаты погибают при печальных, но ничего не подозревающих обстоятельствах. А потом, в один прекрасный день он поднимет глаза и поймет, что больше некому с ним сражаться.

Мы все смотрим на доску, где один черный король стоит напротив целой армии белых шахматных фигур.

Габ протягивает руку и берет ферзя из груды отброшенных фигур. В его огромной руке она выглядит комично маленькой.

— Его консильери, Донателло, покинул Бухту. Насколько я слышал, он разгребает лошадиное дерьмо на ферме в Колорадо вместе с Амелией. Она скоро должна родить.

Я поднимаю глаза и понимающе подмигиваю Анджело.

— Люди совершают безумные поступки, когда влюблены, верно?

Он хмурится, берет ладью и коня и кладет их в карман.

— Близнецов, Витторию и Лео, мы можем не вмешивать. Им едва исполнилось шестнадцать, и они, наверное, до смерти напуганы.

Габ тянется к слону, но я инстинктивно вытягиваю руку и обхватываю его запястье. Он смотрит на нее так, словно собирается откусить кусок. Я сам беру слона и кручу его между большим и указательным пальцами, затем сбиваю черного короля и ставлю его на место.

— Тор остается.

Лед, сквозящий в моем тоне — редкое явление, и я чувствую, как за моей спиной напрягается Габ.

— Нет.

— Я не прошу тебя. А оповещаю. Тора не трогать.

Торквато Висконти может быть братом Данте, новый Младший босс и самым большим мудаком на Побережье, но он мой лучший друг и один из моих лучших деловых партнеров. Если не считать появления на свадьбе, он затаился с тех пор, как застрелили его отца.

Но я не сомневаюсь, что он одумается.

— Если подумать, он явился на свадьбу, — задумчиво говорит Анджело, ударяя пальцами по столу. — Но забавно, что после взрыва его нигде не было видно.

— Он ушел сразу после церемонии.

— Это потому, что он в этом замешан, — огрызается Габ.

— Неа, — отвечаю я.

Выражение лица Анджело становится жестким.

— Я знаю, что вы с Тором лучшие подружки, но Габ прав. Мы не можем рассчитывать на то, что он не поддерживает своего брата в этом деле, — он смотрит на часы, постукивает костяшками пальцев по столу и выпрямляется во весь рост. — Ладно. Мы с Касом свяжемся с Данте и договоримся о встрече. Габ, ты перегруппируй своих людей и разработай план действий, основанный на идее Рафа. И Раф, — его глаза устремлены прямо на меня. — Дай мне знать, когда узнаешь что-нибудь от Тора.

Не говоря больше ни слова, он обходит стол, направляется к двери, но потом останавливается.

— Кстати, — ворчит он, глядя на меня через плечо. — Твой новый бар разнесли в пух и прах. Найди другое место, и побыстрее. Я хочу такое шикарное заведение, чтобы вся Бухта выглядела как детский день рождения в Chuckie Cheese¹⁸.

Ах, да. Строительство первого казино и бара Дьявольской Яме шло полным ходом. Высеченное в скале, с панорамным видом на Тихий океан, оно должно было насквозь поглотить всю ночную жизнь Бухты, особенно если бы к нему прилагалось мое имя. Но оно находилось прямо над портом, и что ж, имеем то, что имеем.

— Вот это я могу сделать, — пробормотал я, вынимая из кармана покерную фишку и подбрасывая ее в воздух.

Габ качает головой.

— Война уже практически стучится в наши двери, а вы, придурки, только и заботитесь о том, чтобы хорошо провести время.

Взгляд Анджело темнеет.

— Нет. Я хочу показать этой дряни, что маленького дерьмового взрыва недостаточно, чтобы уничтожить братьев Ямы.

Веселье приподнимает уголки моего рта, когда он поворачивается и исчезает в главном баре, окликнув Рори по имени.

Теперь мы с младшим братом остались одни, и между нами воцарилось молчание. Я поворачиваюсь и греюсь под его пристальным взглядом.

— Какие-то проблемы?

— Да.

Я бросаю взгляд на часы и медленно поднимаюсь на ноги.

— Очень жаль. Я бы посоветовал тебе обратиться в отдел кадров, но не думаю, что у Коза Ностры есть такой.

Его взгляд прожигает дыру в моей спине, пока я иду к двери.

— Рад, что ты вернулся, брат.

Нико ждет меня, когда я вхожу в главный клуб. Он идет в ногу со мной и понижает тон.

— Насчет денег, которые ты мне должен.

Я закатываю глаза и, не сбавляя шага, щелкаю его по челюсти.

— Отвали от меня с разговорами о деньгах, будь добр? Ты найдешь эти деньги в щелях дивана, если копнешь достаточно глубоко.

Когда он ничего не отвечает, я смотрю на его лицо. Вместо его фирменной ленивой ухмылки на нем пониклое выражение, и этот контраст заставляет меня замедлиться.

Мой взгляд сужается.

— Что?

Нико прикусывает нижнюю губу, его взгляд перемещается куда-то за мо` плечо.

— Я прощу тебе долг, если ты окажешь мне услугу.