– Лучше?

Он приподнимает бровь.

– Пока.

– Хм, – Райф склоняет голову набок, пристально глядя на меня. – Да, ты прав. Она действительно выглядит там, внизу, намного лучше. Стелла, если ты не возражаешь?

– Да, хозяин.

Стелла обходит меня, чтобы дотянуться до куполообразной крышки подноса. Она поднимает ее и откладывает в сторону, обнажая единственный тонкий шарф. Золотой шарф.

– Поздравляю, Эмми, - мягко говорит Стелла, забирая шарф и завязывая его вокруг моей шеи. – Райф Мэтьюзз официально твой новый хозяин.

Ноги тяжелеют, заставляя меня радоваться, что я не стою. Желудок трепещет от неожиданности, смешанной с тревогой. Идея, что Райф станет моим хозяином, и сам момент, когда это становится реальностью, вызывают совершенно разные чувства. Это кажется слишком быстрым. Слишком неожиданным. Слишком легким. Обри, возможно, сказала, что в какой-то момент он претендует почти на всех, но прошлой ночью в Темной комнате казалось, что ему было наплевать на то, действительно ли он будет владеть мной. Не тогда, когда он подложил меня под своих братьев для "облегчения".

Я перевожу взгляд обратно на Райфа, надеясь скрыть свое подозрение.

Широкая улыбка растягивается на остром лице. Грязно-светлые волосы идеально уложены, костюм накрахмален, руки сложены перед собой.

– Ну, тебе нечего сказать, милая? Разве ты не так же довольна, как и я?

Требуется секунда, чтобы вспомнить о моей цели здесь, взять себя в руки. Слишком просто или нет, Райф - мой ключ к Фрэнки, и я была бы дурой, если бы не воспользовалась обстоятельствами. Пока Райф спокойно ждет моего ответа, тук-тук-тук по столу становится громче, быстрее.

Я расправляю плечи.

– Я более чем довольна. Я горю желанием служить вам.

Я не знаю, почему я это делаю, но мой взгляд перемещается на Адама, как будто он притягивает меня магнитом. Впервые за это утро он отрывает свое внимание от теперь уже пустого подноса и смотрит прямо на меня. Его палец перестает стучать. Что-то темнеет в его глазах, когда они опускаются на золотой шарф вокруг моей шеи. Мускул на его челюсти напрягается, его взгляд сужается, и следующее слово вырывается из меня шепотом, как будто оно предназначено только для одного человека.

– Хозяин.

Скрип стула по полу заглушает мой шепот, когда Адам резко встает.

У меня перехватывает дыхание.

Его глаза горят как полуночное синее пламя, чистые искры огня, обжигающие кожу и заставляющие меня извиваться. Это чувство опускается между моих бедер, наполняясь жаром, пока я делаю глоток воздуха и сжимаю ноги вместе.

Его взгляд опускается.

Пульс учащается, но я не могу успокоиться, наблюдая, как он двигает челюстью из стороны в сторону, медленно проводит рукой по губам. Напряжение заполняет каждый сантиметр комнаты. Он смотрит на мою грудь, следит за частым дыханием, затем отрывает от меня взгляд, поворачивается и обходит стол, проходя мимо меня, и направляется к выходу.

– Эй, - зовет Феликс, выдвигая свой стул. – Куда ты идешь? Встреча через четыре минуты.

Адам не оглядывается, когда ворчит себе под нос:

– Не получится.

Он делает паузу.

– Грифф, ты идешь со мной. Мы переносим мою вечернюю встречу.

Он исчезает в коридоре, и моя грудь расширяется, когда я наконец делаю полноценный вдох. Что, черт возьми, это было?

Грифф ворчит, отодвигает свой стул назад, затем следует за Адамом.

– Черт возьми, - бормочет Феликс, качая головой.

Он бросает взгляд на Райфа.

– Что ж, нам нужно уходить. Сейчас.

– Да, – голос Райфа устрашающе спокоен.

Он все еще наблюдает за мной со странной, почти довольной улыбкой на лице.

– Я встречу тебя в главном здании.

Феликс переводит взгляд с Райфа на меня, затем вздыхает.

– Прекрасно. Неважно. Просто поторопись.

Он бормочет что-то еще, выходя из комнаты.

– Клянусь, - говорит Райф, посмеиваясь, - ты не перестаешь меня удивлять.

Мои брови хмурятся.

– Я ничего не делала.

– Наверняка так и кажется, не так ли? – он качает головой. – Стелла, ты можешь идти.

– Да, хозяин.

Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, когда ее каблуки стучат по направлению к выходу.

– Снимай свою одежду.

У меня пересыхает в горле.

– Что?

– Ты слышала меня.

Он поднимается со своего места и ставит пустой поднос на пол, затем запрыгивает на стул.

– Первое правило моего секретаря: всегда слушай с первого раза.

Он протягивает руку, чтобы повозиться с чем-то на люстре.

– А, вот и оно.

Твердый металл ударяется о стеклянный стол в тот самый момент, когда я встаю. Я вожусь с застежкой на спине платья, когда понимаю, что это за предмет.

Цепь. Одним концом она соединена с люстрой. Внизу есть два наручника.

Платье падает на пол, колени трясутся.

Райф спрыгивает со стула и задвигает его обратно. Он кивает в сторону лифчика, затем смотрит на свои часы скучающим взглядом.

– Быстрее, прелесть. Мне нужно кое-где быть

Мой голос звучит тихо, когда я говорю:

– Конечно.

Я никогда не стеснялась быть обнаженной перед мужчиной. Но когда он оказывается тем же мужчиной, который фантазировал о том, чтобы сжечь меня прошлой ночью, и теперь ждет, чтобы заковать меня в цепи, нервы обвиваются вокруг костей и сжимаются.

Я позволяю лифчику упасть рядом с платьем, затем снимаю стринги, которые были так любезно предоставлены самими братьями Мэтьюзз.

– Ммм, действительно, прелестно, - оценивает Райф, обводя взглядом мое обнаженное тело сверху донизу.

Как только я наклоняюсь, чтобы снять свои черные туфли на высоких каблуках, он прерывает движение резким щелчком.

– Оставь их.

Он достает черную скатерть из шкафа в правом углу комнаты, кладет ее на стеклянную столешницу, затем похлопывает по материалу.

– Залазь.

Мои губы сжимаются в тонкую линию, но я быстро расслабляю их.

– Да... Хозяин.

Я заползаю на стол, колени скользят по гладкой скатерти, и жду следующей команды.

– Встань и разведи руки в стороны.

Я делаю, как велено. Мое тело напрягается, когда он застегивает холодные, тяжелые наручники на каждом из запястий, потирая кожу, которая все еще саднит с прошлой ночи. Он дергает за цепочку, пока мои руки не вытягиваются над головой, конечности прямые, как палки, и мой пульс учащается, дыхание становится поверхностным.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании.

– Видишь ли... – Райф проводит пальцем по моей лодыжке, его голос мягкий. – Прошлой ночью я не мог не заметить твоего отвращения к ограничениям.

Его холодный нос касается моей ноги, и он делает долгий вдох.

– Знаешь, я чувствую этот запах. Твой страх. Я должен сказать, — его пальцы поднимаются на сантиметр выше, вверх по бедру, и мои глаза распахиваются, когда он поглаживает киску, – это вызывает привыкание.

Он трет мой вход двумя сухими пальцами, и я напрягаюсь в ожидании. Но когда он толкает их в меня, боли нет. Это плавное скольжение, и я знаю, что должна поблагодарить за это его брата. Он вытаскивает свои влажные пальцы и засовывает их в рот.

– Ммм, да, как я и надеялся, - мурлычет он. – Я тоже чувствую это на вкус.

С неохотным стоном он отходит и бредет обратно к шкафу. Он стоит ко мне спиной, пока перебирает предметы, затем возвращается к столу и расставляет шесть свечей у моих ног. Они высокие и белые, образуют идеальный маленький круг. На самом деле такой маленький, что если бы я сдвинула ноги на сантиметр или два, то могла бы сбить их со стола. Он достает зажигалку из кармана и не торопясь зажигает каждую свечу, одну за другой.

– Эта скатерть сделана из одной из самых легковоспламеняющихся тканей, которые только существуют. Ты знала об этом? - спрашивает он, его брови поднимаются, как будто этот факт производит на него впечатление. – Вискоза. Она сжимается, когда загорается, и прилипает к человеческой коже.

Когда все свечи зажжены, он отступает и наклоняет голову, любуясь зрелищем.

Языки пламени дразнят мои лодыжки, прилив тепла покусывает кожу с каждым всполохом. Горло сжимается, когда я сглатываю, а на лбу выступает легкая испарина. Напряжение от того, что я стою неподвижно, как кукла, на десяти сантиметровых каблуках, уже давит тяжелым грузом на колени и ступни.

В глазах Райфа пляшет восхищение.

– На самом деле это довольно опасно. Один неверный шаг и.. что ж, я советую тебе быть очень, очень осторожной.

Он ухмыляется и достает из кармана гладкий черный телефон. Он держит его передо мной, наклоняя. Я слышу отчетливый щелчок.

– Я действительно хотел бы остаться и посмотреть, но этим придется заняться, когда вернусь.

Он поворачивается к выходу, и мой желудок переворачивается.

– Ч-куда ты идешь? Ты оставляешь меня здесь?

Он продолжает удаляться, бросив через плечо:

– Второе правило моего секретаря: никогда не задавай мне вопросов.

Только когда он уже переступает порог, он останавливается и добавляет:

– О чем это говорит? То, что тебя не убивает... – его слова затихают, и у меня не остается ничего, кроме его мрачного смешка, эхом отдающегося в ушах, и огня, танцующего у ног.

– Князь тьмы - джентльмен.

—Шекспир

– Обри. Встретишь нас у входа на лимузине, – приказываю я, набирая инструкции для Феликса на своем телефоне, пока мы с Гриффом шагаем по коридору. – Будь готова к долгой поездке.

– Да, хозяин.

Рыжеволосая коротко кивает и уходит в вестибюль особняка.

Немногие люди доказали, что им можно доверять настолько, чтобы заниматься нашей грязной работой, но Обри и Стелла - двое из них. Стелла безжалостно верна, пока служит Райфу, что делает ее обузой для меня, поэтому я продолжаю использовать Обри в своих целях. И это на ограниченной основе. Я предпочитаю работать в одиночку.

Звонит телефон. Я отвечаю после первого гудка.

– Ты уверен, что хочешь это сделать? – спрашивает Феликс через линию. – Я имею в виду, сейчас день, середина лета.

Я стискиваю зубы.

– Я не гребаный вампир, солнце меня не обожжет.

– Придурок, ты знаешь, что я имею в виду. Прошло много времени с тех пор, как ты не устраивал нормальную вылазку с Гриффом, и оба мы знаем почему. То, что ты весь на взводе, тоже не помогает.