Глава 10. Принципы либерального общества
В этой книге предпринята попытка изложить теоретические основы классического либерализма, а также некоторые причины, по которым он вызывает недовольство и оппозицию. Если мы хотим сохранить либерализм как форму правления, нам необходимо понять источники этого недовольства. Такое понимание могло бы дать длинный список политических мер, которые могли бы смягчить сегодняшнее недовольство и неуверенность в себе, - от безработицы, политики здравоохранения и налогообложения до охраны порядка, иммиграции и регулирования Интернета. Вместо этого я хочу изложить некоторые общие принципы, которыми следует руководствоваться при разработке более конкретной политики, - принципы, вытекающие из базовой теории.
Многие из этих принципов особенно актуальны для США. США долгое время были ведущей либеральной державой мира, а в прошлые годы являлись "маяком свободы" для многих людей во всем мире. В других статьях я утверждал, что американские институты со временем обветшали, стали жесткими и трудно реформируемыми, а также страдают от захвата элитами. В сложной конституционной структурой сдержек и противовесов и растущей политической поляризацией американские институты зашли в тупик и оказались не в состоянии решать многие базовые задачи управления такие как принятие ежегодных бюджетов. Это состояние я назвал "ветократией". Если США не устранят свои основные структурные проблемы, они не смогут эффективно конкурировать с растущими авторитарными державами мира. Многие из проблем, наблюдаемых в США, затрагивают и другие либеральные демократии, поэтому способность Америки формулировать и отстаивать либеральные принципы может иметь более широкое применение.
Хотя классический либерализм можно понимать как средство управления разнообразием, как националистически-популистские правые, так и прогрессивные левые испытывают проблемы принятием реального разнообразия, существующего в их обществе. Твердое ядро националистическо-популистских правых - это те, кого можно назвать этно-националистами, и они были широко представлены среди участников беспорядков, ворвавшихся в Капитолий США 6 января 2021 года. Разнообразие, которого они боятся, связано с такими категориями, как раса, этническая принадлежность, пол, религия и сексуальная ориентация. Эти опасения вызваны изменением демографической структуры США и возможностью "замены" таких людей, как они сами, небелыми иммигрантами или воинствующими светскими прогрессистами, число которых в городской Америке неуклонно растет.
Проблема, стоящая сегодня перед американскими консерваторами, ничем не отличается от той, с которой исторически сталкивались другие консерваторы, которым постоянно приходилось с изменениями демографической ситуации и социальными переменами. В Европе XIX - начала XX века основной социальной базой консервативных партий в Великобритании и Германии были землевладельцы, зависимые от существующей социальной иерархии, а также некоторые группы аристократов и представителей среднего класса, видевшие в индустриализации угрозу своему образу жизни. В каждом обществе происходили быстрые социальные изменения, поскольку крестьяне покидали сельскую местность, а городское население росло. Городское население все больше мобилизовалось, начали возникать профсоюзы, а также социалистические и коммунистические партии, опиравшиеся на новый рабочий класс. Аналогичная ситуация сложилась в начале ХХ века в Аргентине, где класс крупных землевладельцев и промышленников опасался роста городского пролетариата, организованного левыми партиями, которые постоянно увеличивали свою долю голосов на очередных выборах.
В условиях меняющейся демографической ситуации консерваторам предстоит сделать один из двух выборов. С одной стороны, они могут пойти в откровенно авторитарном направлении и просто захватить власть, отменив демократические выборы или прибегнув к жесткому манипулированию результатами выборов. Немецкие консерваторы впервые попытались установить контроль над избирательным правом и ограничить законодательную власть после объединения страны Бисмарком в 1871 году. В итоге многие немецкие консерваторы поддержали Гитлера и его нацистскую партию как альтернативу, более предпочтительную, чем крайне левые. В Аргентине консерваторы поддержали военный переворот 1930 г., первый из нескольких, произошедших в течение следующих двух поколений.
Британские консерваторы, напротив, реагировали иначе, принимая социальные изменения и стремясь управлять ими. Именно премьер-министр-консерватор Бенджамин Дизраэли в 1867 году провел второй билль о реформе, который значительно расширил избирательные права. Соратники-консерваторы осудили его как предателя своего социального класса. Но, как показал Дэниел Зиблатт, Дизраэли за основу для последующего доминирования консерваторов в британской политике на протяжении всего XIX века. Что вновь получившие право голоса избиратели находили много других причин поддерживать политиков-консерваторов, например, их акцент на патриотизме и поддержку империи. Именно консерваторы укрепили британскую демократию, приняв растущее классовое разнообразие общества и социальные изменения, на которых оно основывалось.
Современные американские консерваторы стоят сегодня перед аналогичным выбором. Консервативные экстремисты убедили себя в том, что насилие может быть единственным способом защиты от левых. Маловероятно, что этой группе удастся привлечь американских военных к антидемократическому захвату власти. Но, учитывая масштабы владения оружием среди этой группы населения, легко предположить, что открытое насилие станет постоянной проблемой.
Гораздо более серьезной угрозой являются открытые усилия консерваторов по ограничению избирательных прав и манипулированию выборами. Это началось задолго до выборов в ноябре 2020 года, но стало центральной проблемой этой партии на основании ложного утверждения Дональда Трампа о том, что он стал жертвой массовых фальсификаций результатов голосования. По признанию самого Трампа, если бы каждый американец, имеющий право голоса, принял участие в выборах, "в этой стране больше никогда не избирался бы республиканец".
Многие из консерваторов, поддерживающих эту повестку дня, в принципе не порывают с идеей демократии. Они совершенно искренне верят в то, что выборы были украдены противоположной партией, потому что их бывший президент и его союзники в СМИ сказали им об этом. Они не обладают авторитарными инстинктами, а являются продуктом информационно-медийной системы, которая ратифицирует их прежние предпочтения и подкрепляет их мотивированными рассуждениями. Результат, тем не менее, антидемократический, предвидящий необходимость отмены результатов будущих выборов и превративший Республиканскую партию в антидемократическую.
Прибегать к таким методам, разумеется, не стоит - это не формула здоровой политики, и она создает экзистенциальную угрозу американской либеральной демократии. Вместо этого консерваторы могли бы взять на вооружение опыт Дизраэли и принять демографические изменения, осознав, что многих избирателей может привлечь не правая политика идентичности, а консервативная политика. В выборах 2020 года многие группы меньшинств увеличили свою поддержку республиканских кандидатов; это говорит о том, что у многих есть причины голосовать за республиканцев, помимо одобрения этно-националистической повестки дня. Многие группы недавних иммигрантов социально консервативны и продолжают верить в более старую версию американской мечты, а не в ту, которую преподносит левая политика идентичности. Они могли бы послужить основой для создания настоящего консервативного большинства, а не того, которое является результатом манипуляций с системой голосования.
Вот что означало бы для консерваторов принятие классических либеральных принципов: им необходимо принять факт демографического разнообразия и использовать его для поддержки консервативных ценностей, не привязанных к фиксированным аспектам идентичности.
Аналогичная проблема существует и у прогрессивных левых, неспособных принять реальное разнообразие страны. Под разнообразием для этой группы понимаются прежде всего конкретные виды социальных различий, связанные с расой, этнической принадлежностью, полом, сексуальной ориентацией. Оно часто не включает в себя ни политическое разнообразие, ни разнообразие религиозных взглядов, если последних придерживаются консервативные христиане. Критическая теория возвела большую интеллектуальную конструкцию, которая позволяет прогрессистам списывать весь этот элемент общества как часть расистской, патриархальной структуры власти, незаконно цепляющейся за свои былые привилегии. Глубоко укоренившиеся религиозные убеждения по таким вопросам как аборты и однополые браки, не представляют собой приемлемых альтернативных пониманий важных моральных проблем, а являются лишь примерами фанатизма и предрассудков, которые необходимо искоренить.
Прогрессистам, со своей стороны, придется смириться с тем, что примерно половина страны не согласна ни с их целями, ни с их методами, и что в ближайшее время они вряд ли смогут просто победить их у избирательных урн. Консерваторам необходимо смириться с изменением расового и этнического состава населения страны, с тем, что женщины будут и впредь занимать самые разные позиции, как в профессиональной, так и в частной жизни, и с тем, что гендерные роли претерпели серьезные изменения. Обе стороны негласно надеются, что значительное большинство их сограждан втайне с ними согласны, и выразить это согласие им мешают только манипуляции СМИ и ложное сознание, распространяемое различными элитами. Это опасная уловка, позволяющая партизанам просто желать реального разнообразия. Классический либерализм сегодня необходим как никогда, поскольку США (как и другие либеральные демократии) стали более разнообразными, чем когда-либо.