Он — все, чего я хочу. Я возьму его любым доступным мне способом.
Я не знаю, как долго мы лежим там в снегу. Стоит тишина, и мой мир состоит из ощущения, как его грудь поднимается и опускается при медленных, ровных вдохах. В каком-то смысле, я полагаю, это хорошо, что погода хорошая, потому что, по крайней мере, у нас не идет снег. Вместо этого солнца радостно теплые, почти до отвращения.
Все, о чем я могу думать, это о том, что он не хотел сегодня выходить на улицу.
Знай, что у тебя есть мое сердце.
Я вытираю слезы со щек, прежде чем они попадут на его тунику, потому что я не хочу оставлять ледяные пятна.
— О, Рокан. Проснись, пойдем домой, и я смогу показать тебе, как много ты для меня значишь.
Нежный подъем и опускание его груди — мой единственный ответ.
Я провожу рукой по его груди, и в этот момент на нас падает тень. Прежде чем я успеваю переварить это, я чувствую запах. Мокрая собака.
Я сажусь, задыхаясь, когда йети смотрит на нас сверху вниз. Это высокий взрослый самец, и когда он садится на корточки рядом с Роканом, вонь становится еще сильнее. Он смотрит на него сверху вниз, а затем переводит взгляд на меня.
Лицо покрыто шрамами, одного глаза не хватает.
Это тот же самый одноглазый йети, что и раньше.