Он кивает и начинает делать серию знаков, которые настолько прекрасны, что мне хочется плакать. «Я все еще немного медлителен, но я вижу слова, написанные твоей рукой, и теперь знаю их. Я рад».

«Теперь мы можем по-настоящему поговорить. — Я не могу перестать улыбаться. — Теперь мы можем сказать все то, что хотели сказать в течение нескольких дней, но мы не знали слов».

«Ты очень усердно трудилась для этого. Я рад твоим усилиям».

Это странно — я целую вечность ждала, чтобы поболтать с ним обо всем, а теперь чувствую себя такой застенчивой и неловкой. По выражению его лица я могу сказать, что он тоже. Как будто мы общались, но не так хорошо, как могли бы. Теперь же у нас есть шанс сказать все, что мы хотим, и я немного не уверена, с чего начать. «Ну, ты хочешь что-нибудь рассказать?»

Он надолго задумывается, его лицо становится серьезным. Затем он смотрит на меня и снова начинает жестикулировать. «Ты совершенна. Я бы ничего не стал менять в тебе. И я рад, что ты моя. Я ждал много дней, чтобы сказать тебе это. — Он останавливается на мгновение, размышляя, а затем продолжает. — Я хочу сказать это еще раз. Ты совершенна».

Я снова разрыдалась. Он думает, что я идеальна? Даже после того, как ему пронзили голову лазером только для того, чтобы он мог говорить со мной? Я чувствую себя такой любимой. Я обвиваю руками его шею и хватаю его, заставляя нас обоих упасть на пол. Я покрываю поцелуями его лицо, моя мурлыкающая грудь прижимается к его. Рокан нежно обхватывает мою челюсть и целует меня в ответ, и я чувствую себя более желанной и обожаемой, чем когда-либо.

Я опасно близка к тому, чтобы влюбиться в этого парня — если уже не влюбилась. Я имею в виду, я никогда не встречала мужчину, который заставил бы меня мурлыкать. Он такой заботливый и замечательный, и он никогда не заставлял меня чувствовать себя хуже из-за того, что я его не слышу. Он ведет себя так, как будто это его проблема, что он меня не слышит, а не наоборот. Может быть, именно поэтому он заставляет меня мурлыкать.

Я прерываю поцелуй и поглаживаю его по щеке, снова очарованная им. Мне нравится, как он смотрит на меня, когда мы целуемся, эти сияющие глаза, сонные и сексуальные, и в то же время полностью сосредоточенные на мне. Как будто он ждет, когда я скажу ему, что я хочу делать дальше.

Или как будто он ждет, что я дам ему разрешение делать все, что он хочет. Я дрожу, думая о тех временах, когда он будил меня от полудремы, стягивая с меня штаны, а затем облизывая меня, пока я не начинала извиваться в мехах. Однако он никогда не заходил дальше этого, и мне интересно, ждет ли он моего знака.

Неужели он ждал, что я ему что-нибудь скажу?

Есть так много вещей, о которых я даже не догадывалась. Теперь я могу получить некоторые ответы. И прямо сейчас ответы важнее поцелуев. Ну, вроде того. Я заставляю себя игнорировать голодные взгляды, которые он бросает на меня. Сначала ответы, потом поцелуи.

«Как называется ваш народ?»

Он на мгновение задумывается. «У меня нет подходящих слов для этого».

«Можешь ли ты озвучить это алфавитом?»

Он кивает, а затем начинает показывать по буквам. «Ш-А-К-Х-А-И».

— Шакха? — говорю я вслух.

Он делает жест рукой. «Очень близко».

«Что это значит?»

«Это означает «люди кхай»».

«Значит твои люди… они отсюда?»

«Пещера, — указывает он. — Как будто мы тоже вышли из пещеры».

Компьютер упомянул об аварийной посадке. Ладно, значит, люди Рокана — туземцы не больше, чем мы с Мэдди. Они совершили аварийную посадку и так и не улетели. Это довольно удручающе. Просто еще одна зияющая дыра в плане «спасения», не то чтобы я действительно ожидала, что спасение будет. «Понимаю. И вы — люди кхай. Что такое кхай?»

Он постукивает себя по груди. «Это то, что живет внутри нас».

«Светящаяся штука? Паразит?»

Он делает паузу на слове «паразит». «Это полезно. Это делает тебя сильной».

«И заставляет меня мурлыкать, я полагаю?»

«Мурлыкать? Я не знаю этого слова».

«Грохот в моей груди».

Узнавание озаряет его лицо, и он улыбается, сексуальное, разгоряченное выражение возвращается на его лицо. «Это из-за меня ты мурлыкаешь. Это и есть резонировать».

Резонировать? Я размышляю над этим. Это не может быть правильным знаком. Или, может быть, он принимает это за что-то другое? Я делаю ему знак: «Я не понимаю. Ты заставляешь меня мурлыкать?»

«Ты находишь отклик у меня. Я резонирую с тобой. — На его лице гордость и голод, когда он жестикулирует эти слова для меня. — Ты моя пара».

Тпру. Что? Он просто сделал знак соединенными пальцами, указывающий, что мы связаны, как в супружеской паре? «Не мог бы ты повторить это?»

Он это делает. «Ты моя пара. Мы резонируем. Теперь, когда у нас есть рукописные слова, я могу научить тебя резонировать. — Он наклоняется вперед и похлопывает меня по груди. — Твой кхай выбирает пару для тебя. Он находит тебе мужчину, который идеально подходит для тебя, и ты откликаешься ему. Я резонирую с тобой, ты резонируешь со мной. Мы — пара».

Мои глаза расширяются. Все это время я думала, что он мой парень, но оказывается, я его жена? «Значит, все решено? Вот так просто?»

«Просто, — соглашается он с довольным выражением на лице. — Я ждал, когда ты поймешь, чтобы мы могли спариться, — на этот раз он использует сексуальную версию знака «спариваться», — а затем мы вернемся в Пещеру племени и создадим нашу семью».

Я ошеломленно замолкаю при этом. Долгое мгновение я не могу придумать, что сказать. Но я должна уточнить. «Семья? Дети?»

«Да. Резонанс всегда приносит детей. Это причина для резонанса. Пара и ребенок».

Ладно, значит, мой паразит решил, что у меня есть муж и дети, и я не имею права голоса в этом? Я не уверена, что готова заботиться о ребенке или быть мамой — я все еще сама учусь заботиться о себе на этой планете. «А как насчет контроля над рождаемостью?»

«Я не понимаю».

О Боже. Я тру лоб, пытаясь собраться с мыслями. Я продолжаю возвращаться к резонансу. Паразит выбирает мне пару? Так вот почему Хассен украл меня? Он пытался заставить меня выбрать его? Я вспоминаю все те выжидательные взгляды, которые он постоянно бросал на меня. Неудивительно, что он был так расстроен, когда мы увидели его снова. В то время я думала, что он сбит с толку. Теперь я знаю правду — он не смотрел на меня, потому что я была вне «рынка» невест.

И вся эта привязанность к Рокану? Эта похоть? Эта потребность в нем?

Это вообще не мое. Это принадлежит паразиту. Ничто из того, что у нас есть, не является реальным.

Ничего из этого.

Это действительно больно.