«как долго этот корабль находится на этой планете»

«Аварийная посадка произошла 289 лет назад. Пожалуйста, обратите внимание, что когда эта система ссылается на «годы», она рассчитывается на основе орбиты этой планеты по сравнению с планетой Земля».

Ладно, да. Он не знал бы языка жестов. Если здешние годы хоть в чем-то похожи на земные, то язык жестов еще даже не был изобретен. Ну, черт. Я откладываю планшет и ухожу, потому что мне нужно подумать. Я потираю пальцами виски.

Мгновение спустя Рокан оказывается рядом со мной. Он берет мою руку в свою, а затем прикладывает ее к своей груди, так что я могу чувствовать его мурлыканье. Беспокойство в его глазах душераздирающе. Он знает, что что-то не так.

Я подаюсь вперед, и он заключает меня в свои объятия, по-медвежьи обнимая меня. Приятно, когда тебя обнимают. Я закрываю глаза, чувствуя мурлыканье его груди у своей щеки и желая знать, на что это похоже. Я действительно хотела бы поговорить с ним, поговорить без проблем и трудностей. Я хотела бы быть не единственной, кто знал язык жестов — ну, кроме Мэдди, которой здесь нет. Я хотела, чтобы я была настоящим компаньоном, а не просто обузой.

Я действительно, действительно ненавижу быть обузой. Достаточно плохо, что я завишу от него в еде, крове и всем остальном. Я хотела, чтобы мы были в чем-то равны.

Я не должна расстраиваться. Я медленно учу его языку жестов, и наше общение становится лучше с каждым днем. Я просто слишком обнадёжилась. Ну и ладно, мы справимся сами. Я провожу руками вверх и вниз по его широкой, теплой спине и улыбаюсь про себя. Я смогу научить его сама.

Затем мои глаза распахиваются, когда мне в голову приходит новая идея.

Я похлопываю его по груди, чтобы он знал, что со мной все в порядке, затем бегу обратно к компьютеру и снова беру клавиатуру. Я мысленно пытаюсь составить свой вопрос, а затем печатаю.

«если в вашей базе данных есть язык, можете ли вы научить этому кого-нибудь»

«Я могу выполнить одноразовую лингвистическую загрузку с помощью глазной световой волны. Она соединяется с синапсами в мозговой ткани и преломляется, перенося информацию в кору головного мозга».

Я сгибаю руки, поднося планшет ближе к себе, и перечитываю это дважды, пытаясь понять. Звучит так, как будто лазерный луч выстреливает информацией в чью-то голову. Хорошо. Хотя звучит чертовски нелепо. Но это также звучит так, как будто это просто и эффективно.

«если я научу вас своему языку, сможете ли вы научить этому моего спутника»

«Любая информация, обработанная этим искусственным интеллектом, может быть передана получателю».

«таким образом, я могу создать банк слов, и вы сможете отправить это в его мозг»

«Вопрос: банк слов?»

«список слов и их перевод»

«Ответ: да».

Я возбужденно сжимаю кулак. Затем я на мгновение задумываюсь и печатаю снова.

«это визуальный язык могу ли я вводить визуальные элементы»

«Визуальные эффекты — это приемлемый формат».

«как нам начать»

«Просто дайте мне знать, когда вы захотите записать свои визуальные эффекты, и мы начнем».

Я взволнована. Это непростая задача, но она выполнима. За день или два я загружу в компьютер весь язык жестов, который только смогу придумать, а затем он сбросит информацию в мозг Рокана. В языке жестов так много слов и словосочетаний, что я мысленно немного съеживаюсь, пытаясь придумать, как я собираюсь вспомнить их все. Каков наилучший способ справиться с этим? Алфавит, конечно, но после этого? Я могу начать с общих знаков или попробовать пройтись по простым словам.

«у вас есть словарь или список слов, которые я могу использовать в качестве отправной точки»

«Доступ к словарю английских слов и определений. Где бы вы хотели, чтобы они отображались?»

Я поворачиваюсь к Рокану с волнением, сияя.

РОКАН

Голос пещеры не знает ручных знаков Ле-ла. Я шокирован и зол на это, пока Ле-ла не объясняет мне маленькими успокаивающими похлопываниями по рукам, что она научит этому его, как она учила меня. Она расскажет ему каждый жест, каждое слово, которое придет ей в голову. Тогда это, в свою очередь, поможет мне выучить язык уже с помощью голоса в стене, и я смогу наконец говорить с ней.

Это займет много дней, но она полна решимости сделать это. Она быстро целует меня, отворачивается к стене и начинает свою работу.

Моя Ле-ла такая умная. Я покорен ее быстрым умом. Она решила эту проблему без моей помощи, и когда я наблюдаю, как она говорит с мигающими словами и двигает руками, я преисполняюсь гордости.

Моя пара мудра.

Тогда моя задача будет заключаться в том, чтобы убедиться, что ей удобно. Я подтаскиваю одну из больших квадратных подушек к ее месту у стены. Я проверяю, полон ли ее бурдюк с водой, и наливаю ей еще свежей воды. Я бы поджарил свежее мясо, но я не смею оставлять свою Ле-ла одну на случай нападения хищников. Их мало в этом районе, но я не буду рисковать ее безопасностью.

Я держусь поближе к пещере, вход всегда у меня на виду, и собираю топливо для костра. Я разворачиваю меха и делаю для нас теплое, уютное гнездышко. Поскольку я не могу накормить ее горячей пищей, вместо этого я завариваю чай, чтобы дополнить ее походный рацион. Все это время Ле-ла сидит в углу комнаты, жестикулирует и разговаривает со стеной.

Через несколько часов ее бурдюк с водой осушается, и я меняю ее бурдюк на свой. Ее голос начинает ломаться и становиться скрипучим, и по мере того, как ночь продолжается, она продолжает. Ее жесты становятся медленнее, и она зевает, ее голос хриплый.

Этого достаточно, решаю я.

Я встаю от одинокого костра и подхожу к Ле-ла, приближаясь в поле ее зрения. Она бросает взгляд на меня, заканчивает жест рукой, а затем делает паузу, чтобы сделать глоток из своего почти пустого бурдюка с водой. Прежде чем она успевает что-либо сказать, я подхватываю ее на руки и несу к огню.

— Эй, — протестует она, ее голос сухой и колючий. — Я еще не закончила.

Я игнорирую ее слова. Я считаю, что на сегодня достаточно. У нее не осталось голоса, и она поникла. Так не пойдет. Она моя пара, и это моя работа — заботиться о ней. Я сажаю ее у огня в меховое гнездо, и она трет лицо руками.

— Еще пять минут…

Ее слова умолкают, когда я кладу руки ей на плечи и начинаю растирать их. Вместо этого она стонет, закрывая глаза. Мой член немедленно реагирует, и мой кхай гудит громче теперь, когда я прикасаюсь к ней.

— Как ты узнал, что у меня болит шея? — она размышляет вслух. — Не бери в голову, ты сможешь сказать мне, как только выучишь язык жестов.

Я киваю сам себе. Я расскажу ей так много вещей, когда выучу ее слова.

Она вздыхает и откидывается на мои руки, а я продолжаю растирать ее плечи, довольный, что могу сделать для нее эту маленькую вещь. Я хочу задать ей так много вопросов, но ей нужно отдохнуть.

— До сих пор не понимала, сколько слов в этом дурацком английском языке, — бормочет она. — Ты знал…

Я прижимаю палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать. Ей нужно сохранить свой голос. Он уже звучит достаточно сухо и хрипло, чтобы я беспокоился.

Ле-ла кивает, и я растираю ее плечи и спину еще некоторое время, затем приношу ей чашку чая. Я наблюдаю за ней, пока она не допивает его, затем скармливаю ей маленькие кусочки походного рациона, пока не убеждаюсь, что она съела достаточно. Она начинает вставать, указывая на стену, которая ждет ее, но я качаю головой и бросаю на нее строгий взгляд. Я делаю жест «останься» и указываю на меха.

Она кивает и ложится обратно, слишком уставшая, чтобы спорить. Она ложится на живот, подпирая подбородок руками.

— Ты не мог бы еще немного потереть мне спину?

Ничто не доставило бы мне большего удовольствия. Я подхожу к мехам и целую ее маленькую человеческую голову без рогов с мягкой гривой. Прошло несколько дней с тех пор, как она была у меня на языке, и я эгоистичный охотник, потому что жажду ее вкуса. Она устала, но, возможно, я смогу доставить ей удовольствие. Я провожу пальцами по плечу ее туники, а затем постукиваю по ней, давая ей понять, что я хочу, чтобы она сняла ее. Будет ли она стесняться или снимет ее?

Мой кхай тихо урчит от удовольствия, когда она садится, чтобы снять тунику, а затем снова ложится, представляя мне тонкую линию своей обнаженной спины. Видя ее такой, я вспоминаю, насколько хрупка моя Ле-ла. Я всегда должен быть осторожен с ней. Я намного крупнее ее, мои руки способны охватить ее грудную клетку. Как мой кхай выбрал для меня кого-то столь маленького, я не знаю, но другой у меня не будет.

Я провожу руками вверх и вниз по ее мягкой спине, и она издает еще один сонный звук удовольствия. Она не двигается, когда я глажу ее, разминая уставшие мышцы. Это было утомительное путешествие для нее — от гор до Пещеры старейшин. В дополнение к ходьбе я заставлял ее учиться выслеживанию и собирательству. Неудивительно, что она измучена, а мышцы ее спины натянуты от напряжения. Я должен растирать ее каждую ночь, пока она будет стонать от удовольствия.

От этой мысли мой мешочек сжимается, и я закрываю глаза, чтобы успокоиться. Резонанс должен быть осуществлен в ближайшее время, потому что с каждым днем сопротивляться ему становится все труднее.

Скоро мы поговорим, и она поймет, что нас связывает. Я могу потерпеть еще немного, тем более что я видел, как усердно она работает, чтобы научить меня своим словам.

Как будто ее разум связан с моим, она бормочет:

— Я не могу дождаться, когда смогу поговорить с тобой. Поговорить по-настоящему, а не задаваться вопросом, что пытается сказать другой.

Я чувствую то же самое. Я наклоняюсь и провожу губами по нежной коже ее плеча в нежной ласке. Возможно, она не слишком устала, чтобы позволить мне прижаться ртом к ее влагалищу и лизнуть ее…

Она переворачивается на спину, глядя на меня снизу вверх мягкими полуприкрытыми глазами. Ее соски на виду, и она не пытается спрятать их или прикрыть, как раньше, и это наполняет меня удовольствием. Она начинает привыкать быть обнаженной рядом со мной, и мне это нравится. Ле-ла протягивает руку и проводит по моим губам.