Тошнотворный образ мозга, поданного с салатом и гарниром, вторгся в мысли Джеффри. Он отодвинул его в сторону, как недоваренное блюдо.
- Познание животных, над этим еще предстоит поработать. Но человеческий мозг? Разве это не решенное дело с точки зрения исследований?
Джитендра с энтузиазмом распределял еду по тарелке. - Мы знаем, что происходит в голове. Мы можем отслеживать процессы и соотносить их с любым разрешением, которое захотим указать. Но это не то же самое, что понимание.
- Пока, - сказала Санди, - не появится Джитендра со своими потрясающими мир новыми идеями.
- Я бы поставил это себе в заслугу, если бы они были моими, - сказал Джитендра. Он сделал несколько торопливых глотков, поднимая нож в знак того, что еще не закончил говорить.
Джеффри решил, что Джитендра ему скорее нравится. И пока говорил Джитендра, ему самому не нужно было этого делать.
- Суть в том, - продолжал Джитендра, сглатывая между словами, - что я делаю это не просто из-за какого-то обманчивого чувства, будто миру наплевать на теорию разума. Что его волнует, так это практическое применение.
- Отсюда и связь с Плексусом, - сказал Джеффри.
- Ты видел "клейбот". Это физическая грань вещей. Есть также конструкт, с которым Санди связана по крайней мере столько же, сколько и я.
- Конструкт?
- Позже, - сказала Санди, улыбаясь.
- И в конечном счете... во всем этом есть какой-то смысл? - спросил Джеффри.
- Нам нужны машины получше. Машины, которые были бы так же умны и адаптируемы, как и мы, поэтому они могут быть нами - или отправляться туда, куда мы не можем, - сказал Джитендра.
Выражение лица Джеффри было скептическим.
- Послушай, в какой-то момент ты встретишься с Панами, - продолжал Джитендра. - Они наши друзья, и у них есть одна точка зрения, которая заключается в том, что только людям следует разрешать летать в космос. Плоть должна унаследовать звезды; все остальное - измена роду человеческому. С другой стороны, у вас есть бескомпромиссные прагматики, такие как в Экинья Спейс, которые всегда отправят машину выполнять работу человека, если это дешевле. Вот почему у вас есть бесчисленные миллиарды роботов, ползающих по поясу астероидов.
- Мы ужинаем в ресторане на Луне, - сказал Джеффри. - Не поздновато ли беспокоиться о том, кто полетит в космос?
- Расплата не окончена, она просто отложена, - ответил Джитендра. - Но Паны набирают силу и влияние, и промышленники не отказались внезапно от своей убежденности в том, что роботы имеют наибольший смысл. Рано или поздно головы разобьются. Может быть, не вокруг Земли или Луны, но сейчас мы продвигаемся в глубокий космос - транснептуновый, к внутренней границе пояса Койпера, и у нас даже есть аппараты в облаке Оорта. Вот тут-то все становится еще более липким. Если мы собираемся делать там что-то полезное, нам понадобятся умные машины, и в большом количестве. Машины, которые преодолевают существующие когнитивные пороги и переходят к пост-ИИ вычислениям. Мыслители человеческого уровня, которые могут жить с нами, быть равными нам, а также нашими работниками.
- Твой голос звучит ничуть не менее устрашающе, чем пять минут назад, - сказал Джеффри.
- Послушай, через тысячу лет разница между людьми и машинами... будет казаться примерно такой же актуальной, как разница между протестантами и католиками: какой-то нелепый пережиток мышления Темных веков. - Джитендра смущенно пожал плечами. - Я не на стороне машин или людей. Я на стороне конвергентных разумов, которые вытеснят и то, и другое.
Джеффри откинулся на спинку сиденья, ошеломленный убедительностью Джитендры. - И это... свободная энергия? Это способ создания более совершенных машин?
- Может быть, - признал Джитендра. - Пока не знаю. Слишком много переменных, недостаточно данных. Конструкт выглядит многообещающим... но это только начало, и я не сомневаюсь, что мы сделаем несколько неверных поворотов на этом пути. Все, что я знаю, это то, что мы завершаем двухсотлетнее развитие ортодоксальной робототехники и движемся в совершенно другом направлении.
- Держу пари, это то, что они действительно хотят услышать на собраниях акционеров, - сказала Санди.
Джитендра ковырял что-то, застрявшее у него между зубами. - Это суровое лекарство. Но Джун Уинг, благослови ее господь, по крайней мере, немного открыта для новых возможностей.
- Особенно, если в конце этого может быть ошеломляющая коммерческая отдача, - сказала Санди.
- В первую очередь деловая женщина, во вторую - ученый, - сказал Джитендра. - Нет смысла винить ее за это - иначе она не стала бы распоряжаться кошельком.
- Кстати, о кошельках, - сказала Санди, стряхивая крошки с салфетки, которую она засунула за воротник, - я хотела кое-что спросить у своего брата: двоюродные братья раскошелились еще на что-нибудь?
Джеффри моргнул, пытаясь привести свои бурлящие, затуманенные вином мысли в некое подобие ясности. Этот вопрос застал его врасплох.
- Двоюродные братья? - спросил он.
- Как в случае с Лукасом и Гектором. Как и в случае с мужчинами, способными покончить со всеми твоими финансовыми трудностями.
Джеффри налил еще вина и отхлебнул, прежде чем ответить. - С чего бы им давать мне больше финансирования?
- Потому что ты появился на рассеянии, потому что ты вел себя как хороший маленький мальчик и не ввязывался ни в какие неприятные споры.
Он улыбнулся своей сестре. - Ты тоже появилась, и непохоже, что они начали осыпать тебя милостями, не так ли?
- Я безнадежна; ты не совсем безнадежен для спасения.
- В их глазах.
Санди кивнула. - Конечно.
- Думаю, что могут поступить еще какие-то средства, - нейтрально сказал он. - Очевидно, я привел веские доводы в пользу слонов. Время от времени даже бескомпромиссные Экинья делают перерыв в жизни от бешеного капитализма, чтобы почувствовать вину за свое заброшенное африканское наследие.
- Примерно на тридцать секунд.
Он пожал плечами. - Это все, что нужно для перевода средств.
- Причина, по которой я спросила, - сказала Санди, потягиваясь на своем сиденье, - в том, что мне стало интересно, ты здесь не ради ли сбора средств? Не похоже, что ты бываешь здесь очень часто, и в последний раз - если я правильно помню - это определенно было "шапочно".
- Я просто подумал, что самое время подняться и повидаться с тобой. Ты собираешься закатить истерику в тот единственный раз, когда я действительно тебя послушаю?
- Хорошо, - сказала Санди, поднимая руки, чтобы предотвратить спор. - Я просто сказала.
За кофе разговор вернулся в менее коварное русло: Санди и Джеффри обменивались историями о своем детстве в семье, встречах с животными, с масаи, забавных вещах, которые произошли между ними и Мемфисом, Джитендра производил хорошее впечатление заинтересованностью и любознательностью.
Когда Санди оплатила счет и они вышли на круглую крышу ресторана, воздух остыл, а с приглушенным освещением на потолке ночной эффект был полным. Не то чтобы было какое-то ощущение, что город сворачивается на ночь, судя по продолжающимся звукам уличного движения, музыке, крикам и смеху, доносящимся снизу.
Санди указывала на достопримечательности. Старые здания, новые, места, которые ей нравились и не нравились, любимые рестораны, не очень понравившиеся, клубы и места, которые ни она, ни Джитендра не могли себе позволить. Или, скорее, подумал Джеффри, места, которые она выбрала, потому что не могла себе позволить, что было далеко не одно и то же. Санди отвергла деньги Экинья, но это не означало, что нельзя было открыть шлюзы в любой момент, если она когда-нибудь передумает. Все, что ей нужно было бы сделать, это отказаться от своих декадентских художественных привычек и согласиться стать партнером по распределению прибыли в коллективном предприятии.
Как, впрочем, и он сам, с такой же легкостью.
- Мы идем туда, - сказала Санди, указывая на широкое полукруглое отверстие в дальней стене пещеры. Джеффри понял, что она была гораздо менее пьяна, чем любой из двух ее спутников. С чувством смутного предчувствия он начал задаваться вопросом, не пыталась ли она смягчить его перед допросом.
На уровне улицы они вышли на что-то вроде ночного базара, места извилистых, похожих на лабиринт проходов, перекрытых полосами рваного холста и решетчатым бамбуком. Продукты питания, животные, одежда, потребительские товары, косметика, хирургические услуги и запчасти для робототехники были выставлены вдоль освещенных фонарями прилавков. Огромные мускулистые змеи, похожие на свернутые промышленные воздуховоды, изготовленные из ярко-зеленого и желтого пластика. Морские коньки с драгоценными глазами, усыпанные блестящими иридофорами. Крошечные пони размером с кукольный домик, розовые и голубые, анатомически совершенные. Продавцы продавали то, что Джеффри сначала принял за листы черного, коричневого и розового текстиля - возможно, ткань для платья, занавески, - пока не понял, что смотрит на изготовленные на заказ шкуры от выращенного в чанах мяса, продаваемые поштучно. Новая кожа, новые глаза, новые органы, новые кости. Большинство этих товаров, являющихся незаконными в других местах, должно быть, были изготовлены в самой Зоне или вокруг нее. Здесь была промышленность, а также артистизм и анархия. Как Дакар или Могадишо сто или более лет назад: пыльное, драчливое прошлое, которое каждый чистый, упорядоченный, сверкающий африканский город изо всех сил старался оставить позади.
Они проталкивались сквозь толпу на базаре. Джитендра провел несколько минут, весело роясь в пластиковых ящиках со спасенными деталями роботов, подбирая одну деталь, затем отбрасывая ее, вытаскивая другую, поднося ее к свету фонаря прищуренными критическими глазами.