Глава 24

Саалим

Эмель поднялась на ноги и подошла к жене Джафара.

— Эмель! — вскрикнула женщина, прикрыв рот трясущимися руками.

Я не сразу понял, испугалась ли она или впала в исступление. Может быть, и то, и другое.

— Ты здесь?

Она посмотрела на нас на всех, а затем снова на Эмель.

Эмель прижала её к груди.

— Рахима, это ты!

— Ты обещала, что приедешь, и вот ты здесь!

Они обнимали друг друга так, как давно не видевшиеся члены семьи, а мы, молча, смотрели на них.

— Джафар, — сказала девушка, — это моя сестра! О которой я тебе рассказывала!

Она заморгала, чтобы не расплакаться, и только тогда я заметил некоторое сходство между ними.

Джафар широко улыбнулся своей жене и махнул рукой.

— Я за тебя рад. Иди, поговори с ней. Проведите время вместе. Может быть, я смогу уговорить наших гостей остаться на ночь.

Он вскинул брови, и Рахима и Эмель ушли. Он развернулся на своей подушке и посмотрел на нас.

Я заметил, что при нём не было оружия. Этот жест успокоил меня. Я притворился, что чешу бок, и оглядел всё помещение, попутно бросив взгляд за окно. Снаружи не было стражников. Нужно было очень доверять гостям, чтобы пустить незнакомцев в свой дом, не выставив снаружи охрану и не взяв с собой оружия.

Это имело мало смысла, но я почему-то знал, что Джафару можно доверять. Я почему-то понимал его, как и Рахиму.

— Рахима много рассказывала мне об Эмель, — сказал Джафар. — Она навещала деревню и искала её. Узнав о том, что Эмель уехала, она впала в отчаяние. Ей была очень нужна эта счастливая встреча.

Джафар посмотрел на свои руки, и его губы исказила гримаса.

Когда мы доели яссу, а наши непринуждённые разговоры смолкли, Нассар сказал:

— Наша проводница говорила, что у вас есть информация о людях, которых мы ищем.

Джафар кивнул и отодвинул свою пустую тарелку. Поставив локти на стол, он сказал:

— Три дня назад мимо проезжало четыре человека. Они были одеты в чёрное, их кожа была бледной. Они задержались в нашей деревне и спрашивали о богине и её слуге. Они не проявили агрессии, но показались нам помешанными и оставили метки в виде чёрной руки на наших деревьях. Они говорили о правильном сыне и о том, что пустыне нужен законный наследник.

— Они уехали на следующий день.

Джафар соединил пальцы вместе, положил подбородок на руки и продолжил свой рассказ:

— А затем приехали мужчина и женщина. Женщина была средних лет, а мужчина где-то твоего возраста, — Джафар указал на меня. — Они ничего не рассказали о своих делах, но спрашивали, не проезжал ли кто мимо. Я рассказал им о помешанных людях, но это их не заинтересовало. Они как будто испытали облегчение, узнав, что больше здесь никого не видели.

Мужчина, которого он описал, был похож на Касыма. Когда я сказал Джафару, что моё правление оказалось под угрозой, его глаза потемнели от тревоги.

— Этот мужчина хочет забрать у меня трон. Мы должны его найти.

А затем я описал Эдалу. Он покачал головой. Он не знал никого похожего на неё. Джафар более подробно рассказал нам о том, когда и в каком направлении уехали Касым и женщина. Амир пометил большой участок на своей карте, лежащей перед ним.

Поиски двух людей в пустыне были подобны поискам крупинок соли в песке. О чём я думал, когда настоял на том, чтобы отправиться в это путешествие?

— Саалим? — спросил Амир.

Я поднял взгляд со стола на него.

Амир продолжил:

— Тебе решать.

— Что?

Джафар хмыкнул, после чего повторил свой вопрос.

— Вы останетесь? У нас есть, где разместить гостей. Для вас пятерых у нас достаточно места.

Он указал куда-то у себя за спиной.

Если бы мы остались, мы бы потеряли много времени, а нам надо было найти Касыма. Найти Эдалу. Но, может быть, пришло время прекратить эту погоню? Эта задача казалась невыполнимой.

Завтра вечером мы могли бы отправиться домой. Алмулихи нуждался во мне, и был важнее, чем поиски сестры и покинутого Вахиром брата. Если он собирался вернуться за мной, то я должен был подготовиться к его возвращению.

— Мы останемся, — сказал я. — И я благодарен тебе за гостеприимство.

***

Джафар повёл нас к трём домам, закрепленным на деревьях. К этому комплексу вела одна единственная лестница, и так же, как у Джафара, эти дома были соединены между собой мостами.

— Лестницу можно поднять, так что вы спокойно сможете поспать, — сказал Джафар, положив руку на перекладину.

— Эти дома очень умно сконструированы.

Я уставился на них, размышляя о том, чтобы соорудить у себя что-нибудь настолько же простое и надёжное.

— Да. Их придумал мой дед. Но их не так уж легко строить, иначе вся наша деревня была бы построена на деревьях.

В отличие от этих домов, Алмулихи, построенный на земле, был легкодоступен для нападавших. Для Касыма.

Сумерки быстро опускались. В тени леса тьма наступала гораздо раньше. Эмель и её сестра всё ещё находились в доме Джафара.

Я хотел подождать её, но поскольку наши ритмы постоянно менялись, я начал проваливаться в сон, словно выпил слишком много вина. А Эмель, скорее всего, захотела остаться подле своей сестры.

— Я первый заступлю на дежурство, — сказал Тамам.

Я покачал головой.

— Мы все можем поспать. Я подниму лестницу.

Эта идея не очень ему понравилась.

— Но нам не стоит спать всю ночь, — уступил ему я, — Поспим хотя бы немного.

Несмотря на то, что я всё ещё берёг свою раненую ногу, я поднялся по лестнице безболезненно. Что сделала со мной та женщина? Не могла же моя нога зажить за один день?

Моя комната была уже подготовлена. Там горели масляные светильники, наполняя помещение запахом благовоний. Ковёр на полу был толстым и приятным на ощупь, как и подушки. Окна и двери были занавешены тонкими занавесками — такие же я заметил в доме Джафара. Вероятно, они защищали от насекомых. Хорошо, что у нас не было такой проблемы в Алмулихи.

Я лёг на спину и закрыл глаза. Сквозь шум леса я услышал, как что-то скребёт по пергаменту — это Амир возился со своей картой, а Нассар проверял направление с помощью своего бавсала. Эти звуки заглушали шум реки.

Стук обуви по деревянному настилу разбудил меня. Дом начал покачиваться, когда кто-то пересёк мост.

В дверях показался силуэт.

— Кто здесь? — спросил я.

— Извини, — раздался голос Эмель. — Я думала, что здесь пусто.

Она собралась уходить, и сетка упала, закрыв дверной проём.

— Нет, прошу тебя, заходи, — поспешил сказать я и встал, чтобы зажечь фонарь.

Вся моя усталость улетучилась, когда она вошла внутрь. Комната осветилась оранжевым светом. Я повернулся.

— Ты промокла.

Эмель улыбнулась и перекинула мокрые пряди волос через плечо.

— Рахима отвела меня в купальни. Это называется водопад. Ты слышишь его?

Она наклонила голову и указала на дверь.

— Его шум похож на море.

— Да.

Я осмотрел полки, чтобы придумать причину, по которой она могла бы остаться. Я не мог упустить шанс побыть с ней наедине. Я хотел, чтобы она рассказала мне что-нибудь ещё о нашем прошлом. На подносе стоял серебряный чайник. Он оказался тёплым. Хвала Вахиру!

— Пожалуйста, садись, — сказал я и начал наливать чай.

Она взяла несколько подушек и откинулась на них.

Я поставил перед ней чашку с чаем, а она сказала:

— Ты наливаешь чай, как женщина.

— Моя мать учила нас разным вещам, чтобы мы не полагались только на слуг. Думаю, она делала это как раз для таких случаев.

— А ты умеешь прислуживать.

Она отхлебнула чай.

— Правда, это не всегда приятно.

Она улыбнулась.

— Этому она вас тоже учила?

— Нет.

Наступила тишина. Эмель провела пальцем по краю чашки. Это был очень изящный жест для такой мужественной девушки. Она подняла на меня взгляд.

— Ты знал свою настоящую мать?

— Нет. Она не захотела стать частью моей жизни.

Я не хотел говорить о своём прошлом, поэтому спросил у неё про Рахиму.

— Я была в ужасе, когда он выбрал Рахиму. Я очень переживала о том, что он ей не подходит, но ты...

Совсем ненадолго она замолчала.

— Но ты всегда должен верить, что Эйкаб знает, как лучше.

Второе "ты" она произнесла как-то иначе. Во втором случае это мог быть кто угодно. А под первым "ты" она подразумевала меня.

Это напомнило мне о тех снах, что я видел, находясь в горячке, снах о нашем неясном прошлом. Тогда я был кем-то другим — меня словно сдерживала чья-то могущественная рука — но Эмель, без сомнения, была сама собой. В тех снах была такая лёгкость, а между нами было столько свободы. Я мог касаться её столько, сколько хотел. Когда я просыпался от этих снов, меня поглощали боль и жар. Сначала мне казалось, что я хотел вернуться в эти сны, чтобы прекратить страдания. Но теперь я уже не страдал, и всё равно хотел вернуться туда.

У меня перед глазами возникло бледное лицо Елены, поэтому я посмотрел на Эмель, чтобы отогнать его.

— О чём ты думаешь?

— О Елене.

Она ухватилась за нити ковра.

— Когда состоится свадьба?

— Когда всё утрясётся.

Я откинулся на руки и посмотрел в ночное окно. Прислушался к какофонии жужжания, шипения и кряканья различных существ.

— Ты хочешь жениться на ней?

Я задумался, не будучи уверенным в том, что я вообще знал ответ на этот вопрос.

— Я хотел сделать это ради своего отца.

Я снова наполнил наши чашки. Вода была тёмной, листья слишком долго настаивались.

— Своего отца?

— Он совершил ошибку, — сказал я, указав на себя. — Я не должен её повторить. Обязанность короля — жениться ради власти. Мой отец, в итоге, полюбил мою мать. Ему очень повезло.

— Королеву хаяли.

Кивнув, я сказал:

— Это был выгодный брак. Она была совсем не похожа на сестру. Она была очень мягкой — полной противоположностью суровой Лике.

В Эмель сочетались оба эти качества.

— Он любил солеискательницу, которая тебя выносила?

— Он жалел о том, сколько горя принёс ей и мне.

— Ты не допустишь такую же ошибку.

Её слова прозвучали сухо и окончательно.

— Он действительно совершил ошибку. Но мы с ним не совпадали в том, что это была за ошибка.

Я встретился взглядом с Эмель. Когда она смотрела на меня в этой темноте, её глаза казались ещё темнее.