Я смотрю в эти гипнотические глаза, очарованные и напуганные их собственнической интенсивностью. Он имеет в виду это, я могу сказать. По какой-то причине он решил, что мы принадлежим друг другу, и я ничего не могу сказать или сделать, чтобы изменить это убеждение — убеждение, которое было бы опасным, даже если бы сам этот человек не был воплощением тьмы.

Он как будто одержим мной… и не совсем здоровым образом.

Он задерживает мой взгляд еще на несколько ударов, затем наклоняется и целует меня в лоб. Жест должен быть нежным, даже отцовским, но вместо этого это отпечаток, клеймо. Его губы задерживаются на моей коже на пару секунд слишком долго, его хватка на моем подбородке сжимается, чтобы удержать меня на месте. Ты моя , говорит этот поцелуй, и когда он, наконец, отстраняется, то же самое сообщение повторяется в его глазах, а затем отражается в его прикосновениях, когда он берет губку и продолжает мыть меня, его руки путешествуют по моему телу с платоническим движением. сдержанность, которая только подчеркивает голод, который он так тщательно держит на поводке.

Я понимаю, что он думает, что голод опасен. Слишком опасно поддаваться, пока я слаба и ранена.

С усилием я отталкиваю эту мысль и закрываю глаза, позволяя себе просто наслаждаться моментом. Завтра я буду беспокоиться о будущем и о том, что означает одержимость Николая мной — какой может оказаться цена его заботы и защиты. Сегодня вечером я просто буду наслаждаться тем фактом, что я его драгоценная собственность.

Что я в безопасности в руках дьявола, как и любой другой.