— Нет, я в порядке. Я получил новую работу, — добавляет он, и улыбка на его лице кажется почти заразительной. Если бы я не была такой встревоженной в этот момент, я могла бы на самом деле почувствовать хоть каплю радости за него, но я слишком выбита из колеи.

Я продолжаю ждать, когда он заметит, что мы с Эмерсоном трахаемся, как будто он мог прочитать это по нашим лицам.

Я имею в виду, хотелось бы мне прямо сейчас прочесть выражение лица Эмерсона, но он так насторожен, что это невозможно.

— Я собираюсь взять что-нибудь выпить. Вы, ребята, идите посидите в гостиной, а я сейчас приду. Я хочу услышать все о твоей новой работе, — говорит Эмерсон, поворачиваясь в сторону кухни.

— Да, сэр, — отвечаю я по привычке, тут же морщась, когда слова слетают с моих губ.

Эмерсон застывает в дверях, и я пытаюсь изобразить, что в этом нет ничего необычного, вальсируя прямо в гостиную в передней части дома.

— Сэр? — Отвечает Бо со смехом.

Я тоже смеюсь, пытаясь отмахнуться от этого, но чувствую себя такой фальшивой. Почти механически, как будто я даже не знаю, как вести себя нормально. Мы болтаем о пустяках, пока ждем возвращения Эмерсона, и Бо, кажется, ничего не подозревает, что должно меня радовать, но вызывает лишь легкую тошноту.

Затем Эмерсон возвращается с тремя бутылками пива, зажатыми в пальцах, и Бо скептически смотрит на них.

— Я подумал, что мы могли бы пропустить по стаканчику, чтобы отпраздновать твою новую работу.

Бо одаривает его легкой полуулыбкой, берет одну из банок пива и опускается в огромное кожаное кресло. Эмерсон выглядит на мгновение довольным собой, когда протягивает мне мою бутылку, и это чуть не разбивает мое сердце вдребезги.

Посмотри, как он счастлив. Бо здесь, и он действительно улыбается, и они собираются восстановить свои отношения. Я это чувствую.

Как я могу отнять это у него? И как я могу быть такой эгоисткой, ожидая, что Бо просто переживет это? Что со мной не так?

Не сводя глаз с Эмерсона, сидящего в кресле напротив его сына, я медленно опускаюсь на последний стул, и в тот момент, когда моя задница касается сиденья, мои глаза расширяются.

Вибратор.

Я совсем забыла. И теперь я должна сидеть здесь с дилдо с дистанционным управлением и без трусиков, пока мы притворяемся, что все в порядке и мы не трахаемся за спиной Бо.

Я едва слышу слова из того, что они говорят, из-за скандирования позор, эхом отдающегося в моей голове – это все моя вина. К счастью, ни один из них, похоже, этого не замечает.

На самом деле, в течение следующих тридцати минут ни один из них вообще не замечает, что я здесь.

Я цепляюсь за то, как Бо смотрит на своего отца. Между глотками пива он рассказывает ему о новой работе в качестве подмастерья у какого-то крупного ландшафтного дизайнера в этом районе. Потом я замечаю выражение удовлетворения и гордости на лице Эмерсона, и я сижу здесь и спрашиваю себя, как, черт возьми, это произошло.

Минуту назад все было так просто. Мы с Эмерсоном могли бы продолжать наши тайные отношения под видом того, что я его секретарша. И никто бы не пострадал. И вот так просто появляется Бо, жестокое напоминание о том, что никогда ничего не бывает легко, и ничто хорошее не может длиться вечно.

— Значит, тебе нравится здесь работать?

Мне требуется минута, прежде чем я понять, что это Бо обращается ко мне. Сделав глоток пива, он пристально смотрит на меня и ждет моего ответа.

— О, эм, да. Это хорошая работа.

Я не могу смотреть на Эмерсона. Я буквально не могу этого вынести, но на мгновение чувствую на себе его пристальный взгляд. Наверное, больше всего он смотрел на меня с тех пор, как появился Бо.

— Хорошо, — отвечает он, кивая головой.

— Что ж, в следующий раз, когда я буду работать в этой части города, я бы хотел заехать сюда снова. Может быть, мы все вместе пообедаем или еще что-то в этом роде.

То, как он смотрит на меня, как будто цепляется за что-то, надеясь на что-то, так тяжело смотреть на это, что мне приходится опустить взгляд на свою пивную бутылку, с которой я полностью содрал этикетку из-за своей нервозности.

— Это было бы здорово. Я бы с удовольствием, — говорит Эмерсон, вставая.

Бо все еще смотрит на меня, но я замираю, мой взгляд прикован к холодным каплям конденсата на коричневом стекле бутылки.

Когда Бо встает, я вздыхаю с облегчением. Мне просто нужно побыть наедине с Эмерсоном. Нам не обязательно возвращаться к тому, что было до обеда, но, может быть, мы сможем просто обсудить это.

Здесь есть что спасти... если только он не захочет порвать с этим сейчас. Я уверена, что, учитывая то, как хорошо обстоят дела у него с Бо, я больше ничего не значу.

Нет, я не могу так думать.

Бо топчется возле входной двери, и они снова заводят светскую беседу. Когда я вижу, как его рука тянется за ключами, которые он положил рядом с ключами отца на столик в прихожей, я вижу что-то знакомое, сидящее рядом с ними. Жар заливает мои щеки, и я начинаю паниковать, когда замечаю черный пульт всего в нескольких дюймах от руки Бо.

Он просто возьмет свои ключи и уйдет. Он не заметит пульт дистанционного управления.

Когда я бросаю взгляд на Эмерсона, он кажется невозмутимым, настолько погруженным в разговор со своим сыном, что даже не замечает, что он уронил на стол у всех на виду.

Я быстро встаю, надеясь добраться до пульта первой.

— Ладно, мне пора идти, — небрежно говорит Бо.

Я замираю на месте, пересекая комнату, когда его рука сжимает ключи и черный пульт, который так похож на пульт от его грузовика, что это жутко. Когда он пытается их подобрать, пульт с грохотом падает на пол.

Когда Бо наклоняется, чтобы поднять его, он должно быть нажимает на одну из кнопок, потому что внезапная, интенсивная вибрация между моими ногами нежелательна и совершенно неправильна. Я издаю крик и зажимаю рот рукой, искажая лицо страдальческим выражением, когда поворачиваюсь и пытаюсь убежать. Я должна вынуть его прямо сейчас.

Энергетика в комнате мгновенно меняется, как будто кто-то только что выключил свет в кажущийся ярким солнечный день.

Бо с любопытством смотрит на меня, ожидая понять, почему я так отреагировала, но что я могу сказать?

Его взгляд останавливается на мне с пультом дистанционного управления в руке.

— Что не так?

Внезапно начинается потасовка, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Эмерсон вырывает пульт из рук своего сына. Одним быстрым нажатием кнопки вибрация исчезает.

— Что происходит? — Кричит Бо.

Я должна уйти. Мне нужно выбраться из этой комнаты, из этого дома, из всей этой ситуации, но я застряла – пойманная взглядом Эмерсона, когда он смотрит на меня с напряженным, извиняющимся выражением лица.

Я думаю, это все. Это тот момент, когда он, наконец, может признаться своему сыну, что он облажался, когда он, наконец, может признать, что я что-то значу для него, и что все, что он сказал мне наедине, было правдой.

Я, затаив дыхание, жду момента, который, как я уже могу сказать, не наступит. По крайней мере, не так, как я этого хочу.

— Кто-нибудь, скажите что-нибудь, пожалуйста, — рявкает Бо после минутного напряженного молчания.

Как, черт возьми, мы могли бы объяснить наш выход из этого положения? Нет невинного способа отговориться от того, что я ношу вибратор с дистанционным управлением. И именно в этот момент взгляд Бо переводится с пульта в руке его отца на место между моих ног, где я сжимаю бедра вместе и сжимаю платье в кулаке.

— Я так и знал, — бормочет он в гневе, внезапно осознав, что его подозрения с самого начала были верны.

— Ничего особенного, — заикается Эмерсон, не сводя с меня своих очаровательных зеленых глаз.

Клянусь, я наблюдаю за происходящим как в замедленной съемке, за моментом, когда он пытается на самом деле отрицать очевидное. Когда он пытается отказать мне, вернее, нам. У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на него в ответ.

— Ничего? — Огрызается Бо, его взгляд мечется между нами двумя.

— Да, ничего, — бормочу я себе под нос, прежде чем развернуться на каблуках и выйти из комнаты.

С таким же успехом стены могли бы рухнуть вокруг меня. Прямо сейчас мне кажется, что так оно и есть. И, может быть, мне не стоит так злиться. Я имею в виду, это его сын. Я не ожидала, что он так легко это признает, но, шагая по офису, я вижу, как все, что произошло за последние два месяца, разворачивается – только на этот раз в другом свете.

Я вижу себя, наивную и полную надежд, такой, каким хотел меня видеть Эмерсон Грант. Я вижу, как меняюсь ради него. Преклоняла перед ним колени. Лгала и жертвовала собой... ради него.

Я слышу малейшую похвалу из его уст и то, как легко я уступала и пускала слюни из-за этого, отказываясь от всего, во что верила, только для того, чтобы слышать это снова и снова. Как будто вся моя ценность зависела от этих двух соблазнительных слов: хорошая девочка.

Разговор между ними становится все более жарким, но это звучит у меня за спиной в виде приглушенной болтовни, которую я не могу перевести. Я слишком потерялась в своем собственном тумане ярости и опустошения.

Я хватаю свой телефон со стола, пытаясь сосредоточиться на окружающем сквозь, затуманенное слезами зрение. Когда я разворачиваюсь и направляюсь к двери за своей сумочкой, теплая мозолистая ладонь сжимает мою руку.

Я поднимаю глаза и вижу, как лицо Бо искажается от гнева.

— Скажи мне правду. Он прикасался к тебе? — Кричит он, и я не могу ответить.

Я даже не улавливаю смысла вопроса. Стряхивая его с себя, я продолжаю свой путь к двери.

— Куда ты идешь? — Спрашивает Эмерсон, преграждая мне путь.

Когда я наклоняюсь, чтобы забрать свою сумку, слеза падает на блестящую черную поверхность моих туфель на высоком каблуке. И я секунду смотрю на них.

Кто я вообще такая? Я потеряла свою личность в ту минуту, когда вошла в эту дверь. Я отдала его мужчине, которому на меня наплевать.