— Что значит “нет”? — Отвечает она, насмехаясь надо мной.

От того, как ее пальцы возятся с моей молнией, становится трудно дышать, когда ее пальцы задевают внутреннюю сторону моих трусов.

— Мия, — говорю я, почти собираясь проговориться, что прошло очень, очень много времени с тех пор, как другой человек прикасался к моему члену, и что я морально не готов к тому, что сегодня это привлечет какое-либо внимание. Но сейчас я зашел слишком далеко. Одно упоминание о том, что она прикасается ко мне, выводит меня из себя, и я отчаянно нуждаюсь в этом.

Я не думаю, что мой член мог бы стать еще тверже, но Мия быстро доказывает, что я ошибаюсь, когда протягивает руку и обхватывает своей теплой рукой мою ноющую длину.

Я стону так же громко, как и она. Черт возьми, это так приятно. Я и забыл, каким удивительным может быть чье-то мягкое, теплое прикосновение.

Хихикая, она говорит: — Ты должен вести себя тихо. Не хочу, чтобы люди тебя слышали.

На это нет никаких шансов — я не смог бы сдержаться, даже если бы попытался.

Я почти жалею, что она не знает, сколько времени прошло с тех пор, как женщина прикасалась к моему члену, чтобы она могла понять, насколько это особенно. Но она понятия не имеет. Насколько она знает, для меня это просто очередная ручная работа. Но это совсем не так.

Она медленно гладит меня, ее хватка достаточно крепкая, чтобы подразнить меня, но не слишком крепкая, чтобы я не кончил слишком рано. Это было не то, что я планировал на сегодня. Я думал, что приведу ее сюда и посмотрю, как она гладит свой клитор средь бела дня на тропе во время туристического сезона.

Но когда она опускается передо мной на колени, я понимаю... я выбрал не ту девушку для игр. Мия не кроткая, не застенчивая и не боится дать отпор. Я должен был это знать. Может, я и сказал, что могу с ней, но эта девушка играет в ответ.

Пока мои мысли проносятся со скоростью миля в минуту, она внезапно поднимает на меня взгляд и облизывает влажный круг вокруг выпуклой красной головки моего члена. У меня отвисает челюсть, и мой мозг полностью отключается. Ни одна мысль не промелькнуло, когда она берет меня в рот.

Иисус-гребаный-Христос.

— О, черт, Мия, — шепчу я.

Мои пальцы зарываются в ее шелковистые волосы на макушке, растрепывая конский хвост, когда она позволяет мне скользнуть к задней части ее горла.

Она стонет вокруг моей твердой длины, загоняя ее так далеко назад, как только может.

Она невероятна. Чертовски невероятна. И даже если бы мне делали минет в течение последнего десятилетия, этот все равно был бы лучшим. Ее рот такой невероятно теплый и влажный, а движения не торопливые и не слишком нетерпеливые. Она медлительна, нежна и совершенна, я чувствую себя как в раю рядом с моим членом.

Крепко сжимая руками мои бедра, она двигает ртом вверх-вниз, постанывая и прихлебывая, пока я подсчитываю. Она разрушает меня в этот самый момент, распутывая меня по кусочкам, пока я едва помню свое собственное чертово имя. Как, черт возьми, я допустил, чтобы это случилось?

— Черт возьми, детка. Посмотри на себя, — бормочу я, глядя на нее сверху вниз.

Ее большие голубые глаза смотрят на меня снизу вверх, в них скапливаются слезы, когда она проглатывает меня.

— Мой член у тебя в глотке, Мия. С этого ракурса это выглядит чертовски хорошо. Я не могу перестать налюбоваться тобой.

Я чувствую, как мои яйца сжимаются от угрозы освобождения, и немедленно останавливаю ее движение.

— Подожди, подожди, — рявкаю я, вырываясь.

Закрыв глаза, я делаю глубокие вдохи, заставляя себя не кончать на нее. Когда это чувство, наконец, утихает, я открываю глаза и смотрю на нее сверху вниз. Она ждет, приоткрыв рот.

— Открой рот, высунь язык, — говорю я властным шепотом.

Она делает, как я говорю, и я нежно прижимаю свой набухший член к ее языку.

— Я хочу, чтобы ты просто держала мой член на своем языке. Не двигайся, слышишь меня? Просто дай мне посмотреть на тебя.

Она прекрасно повинуется, даже не обхватывая меня губами и ни в малейшей степени не ерзая. Она знает, что я уже рискую потерять самообладание, поэтому остается неподвижной, как статуя, так что я могу просто наслаждаться ощущением ее мягкого, влажного языка на моем члене и потрясающим видом передо мной.

Мы оба вздрагиваем от внезапного звука голосов, доносящихся издалека. Мы ждем, ее рот все еще заморожен, когда пара поднимается по тропе позади меня.

Я смотрю на Мию сверху вниз и прикладываю один палец к губам, вводя свой член глубже в ее рот.

Люди сейчас опасно близки — и я тоже.

— Посмотри на меня, — шепчу я, и она снова поднимает взгляд, в ее глазах наворачиваются слезы.

Положив руку ей на затылок, я заставляю себя проникнуть глубже в ее горло, пока не вижу, как она вздрагивает от желания подавиться, поэтому я отстраняюсь.

Это из-за близости людей на тропе и осознания того, что нас могут застукать в любой момент, когда она держит ртом мой член, такая грязная и горячая. Я знаю, что она тоже это чувствует.

— Сомкни свои губы вокруг меня, — шепчу я, и она делает это. — Теперь соси.

Интенсивность ее рта, практически заглатывающего мой член, подводит меня к краю. Всасывание восхитительное, теплое и влажное, и я проклинаю себя за то, что лишал себя этого в течение десяти лет. Положив руку ей на затылок, я трахаю ее в рот.

— Я собираюсь кончить тебе в рот, Мия.

Я стону немного слишком громко. Пара быстрых поглаживаний спустя, и мой оргазм обрушивается на меня. Я извергаюсь навстречу ее языку. Зрелище чертовски сюрреалистичное: ее прекрасные голубые глаза смотрят на меня, пока я покрываю ее рот своей спермой. Удовольствие накатывает волнами, длящееся дольше, чем, я думал когда-либо, выстреливая от основания позвоночника и достигая каждого дюйма моего тела в состоянии сильной эйфории.

Как только я кончаю, я отстраняюсь и наблюдаю за ней. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, высунув язык, и я могу сказать, что она немного нервничает.

— Ты можешь выплюнуть это, — говорю я со смехом.

С выражением облегчения на лице она наклоняется и выплевывает мою сперму в траву и оставляет на земле. Я не могу сдержать взрыв смеха, когда она давится и плюется. Закончив, она вытирает рот тыльной стороной ладони, и я не могу оторвать от нее своих рук.

Поднимая ее в вертикальное положение, я крепко целую ее. Меня не волнует соленый привкус у нее на языке. Мне просто нужно, чтобы она была у меня во рту.

— Прости, — бормочет она в мой поцелуй.

— Не извиняйся. Это было так чертовски сексуально.

— В самом деле? Я хотела проглотить это, но просто не смогла этого сделать.

Я снова смеюсь. — Я так горжусь тобой.

Она хихикает, когда я снова целую ее.

— Спасибо.

Пока мы спускаемся обратно, я продолжаю прокручивать тот последний момент снова и снова в своей голове. Почему я сказал ей все это или поцеловал ее так? Может быть, это был бред после оргазма или что-то в этом роде, потому что это совсем не похоже на то, что я бы сказал. Это звучит слишком похоже на то, что сказал бы мужчина, состоящий в отношениях.