— Ты прав, это правда. Если это худшее, что я делаю, кроме того, что случайно приглашаю не того парня на свидание... — Теперь она поддразнивает, начиная выглядеть усталой, веки немного отяжелели.

Джорджия отстраняется, чтобы откинуться на подушки, на которых лежала ранее, и с легкой улыбкой смотрит на меня.

— Что будем делать в Вегасе? — почти шепчет она. Ее лицо выражает умиротворенное спокойствие.

«Не спать в одной постели», — хочу проворчать я.

— Думаю, было бы здорово полежать у бассейна хотя бы несколько часов.

Здесь хорошо, но в Неваде, должно быть, действительно тепло, и плескаться в прохладной воде с бокалом в руке звучит чертовски фантастично.

Кроме того, я не могу вспомнить, когда в последний раз был в воде, которая не была в душе, или из шланга на вечеринке в летнем доме.

— Это было бы весело. Нужно будет упаковать купальник. — Джорджия зевает. — Вообще нужно начать составлять список.

— Ты во всем разобралась?

— С конкурсом? Да, я разговаривала по телефону с организатором, потому что у меня было несколько вопросов, и она была мила. Мне лишь нужно было назвать имена двух человек, которые поедут — ты и я, — и она отправила мне по электронной почте форму, которую я должна заполнить, для налогов. — Это заставляет ее стонать. — Я понятия не имела, что должна платить налоги с подарков, ты можешь себе представить?

— Вроде того. Хотя не настолько хорошо знаком с американскими законами.

— Налог на подарки. — Она корчит гримасу. — Если бы я выиграла машину, мне пришлось бы продать ее только для того, чтобы заплатить дурацкий налог.

— Ты уверена, что хочешь отправиться в это путешествие, Джорджи? Нам необязательно — вместо этого мы можем отправиться в дорожное путешествие.

Она смотрит на меня пристальным взглядом.

— Ни за что.

Хорошо. Ладно.

Я отступаю, когда она зевает, закрывая глаза, прежде чем снова опустить голову. Эм... не похоже, что она торопится уходить — значит, планирует спать здесь, в моей постели?

Должен ли я сказать ей, что она не может остаться?

Мне никогда не удастся заснуть, если она будет лежать здесь, вкусно пахнущая и потрясающе выглядящая.

После нескольких минут молчаливых дебатов я оглядываюсь только для того, чтобы обнаружить, что девушка уже спит, выглядя очаровательной и хорошенькой, завернувшись в мое одеяло, натянув его до подбородка.

Мне тоже не требуется много времени, чтобы уплыть по течению.

Когда просыпаюсь посреди ночи, вокруг кромешная тьма. Я не уверен, который сейчас час, но, должно быть, уже поздно, потому что солнце еще не начало всходить. Нет смысла вставать или даже проверять свой мобильный, и мне не нужно писать…

Чье-то тело прижимается ко мне спереди, задница прижимается к моему члену, и я лежу неподвижно, боясь пошевелиться хоть на сантиметр.

Боюсь, что у меня будет стояк, и Джорджия проснется и подумает, что я делаю что-то неподобающее.

Я пытаюсь отодвинуться — только для того, чтобы обнаружить, что я уже настолько далеко на своей стороне кровати, насколько это возможно. Моя соседка по комнате перекатилась на мою сторону в какой-то момент посреди ночи, заняв все пространство.

Кто знал, что она любит занимать всю кровать?

Никогда бы не догадался об этом.

Неуверенный в том, что делать, я продолжаю лежать неподвижно, если не считать моего дыхания, и теперь не уверен, куда деть свою руку, которая покоилась у меня на бедре. Это, мягко говоря, неудобно, и я чувствую себя как сардина, засунутая в банку.

Может быть, мне стоит поспать на диване в гостиной?

Или в кровати Джорджии.

Нам обоим все равно рано вставать, и если она проснется, а меня не будет в постели, то не подумает о том, что я сбежал от нее посреди ночи.

Она ничего не узнает, если я встану и уйду, чтобы поспать.

Джорджия тихо стонет, ерзая на кровати, перекатываясь на спину и закидывая руку за голову. Она остается в таком положении несколько минут, успокаиваясь.

Тихая.

Мирная.

Слишком темно, чтобы я мог видеть ее лицо или наблюдать, как ее грудь поднимается и опускается от дыхания, но она все еще прижата ко мне боком, и это приятно. На самом деле, очень приятно, когда кто-то лежит рядом. Определенно не то, к чему я привык, но это то, к чему я мог бы пристраститься.

Возможно, это один из плюсов, чтобы иметь девушку.

Не то чтобы я был против этого. Просто никогда… не хотел этого.

Проходит еще несколько мучительных мгновений, и все, что я могу слышать, это звук моего собственного дыхания в ночной тишине, пока Джорджия не подкатывается ко мне. Тихо постанывая. Но это стон удовлетворения, а не от дурного сна.

Вздыхает.

Тянется рукой, ища мое бедро, пробегает ладонью по изгибу моей талии. Вниз по моему боку.

— Эшли, — бормочет она, и я чертовски уверен, что она все еще спит. — Ты так хорошо чувствуешься.

Хорошо?

Я ничего не делаю, просто лежу здесь!

Блядь.

Мне следовало встать с постели, когда был шанс ускользнуть.

Я все еще мог бы, только на этот раз, поскольку девушка обняла меня, она наверняка проснулась бы.

Теперь внутри меня идет война: сила воли, чтобы держать свои руки подальше от нее, против желания прикоснуться к ее коже так, как она касается меня.

Я позволяю ей прижаться ко мне еще сильнее, наслаждаясь теплом ее тела, даже несмотря на то, что чертовски сгораю, когда ее сиськи давят мне на грудь.

Вдыхаю и выдыхаю, затем снова вдыхаю и выдыхаю, пытаясь выровнять свой пульс, чтобы он не мчался со скоростью сто километров в минуту. Интересно, что бы произошло, если бы я тоже обнял ее?

Было бы это худшей вещью в мире — обнять ее? В конце концов, она мой друг. И разве это не то, что делают друзья? Обнимают друг друга?

Кроме того, она в моей постели, и это она держится за меня.

Нерешительно я поднимаю свою руку и кладу на нее, так что мы на самом деле как бы обнимаемся.

Так это делается?

Или подождите, мы лежим ложечкой? Или против друг друга? Или против друг друга было раньше, когда она лежала на противоположной стороне, подальше от меня? Я понятия не имею; никогда этого не делал.

Слышал об этом только от своих приятелей, которые любят обниматься в постели, потому что это приводит к сексу.

Это чертово чудо и упражнение в терпении, но мне удается снова заснуть с Джорджией, прилипшей ко мне, и стояком в моих боксерах.