Глава 11

Другие девочки не должны переезжать до следующей четверти, но это не мешает им посещать кампус по выходным, чтобы поработать над своей кампанией для Студенческого совета — особенно Астер. Или, чёрт возьми, может быть, она здесь только для того, чтобы трахнуть Марка под носом у Селены? Откуда мне знать?

— Ты правда думаешь, что Марк изменяет Селене с Астер? — спрашиваю я Спенсера, поправляя имитирующий пенис в своих трусиках, а затем поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ему. Это создаёт приятную выпуклость у меня под юбкой, и я хихикаю. Предполагалось, что мы будем работать над нашими костюмами на Хэллоуин, и я подумала, что было бы забавно сделать что-нибудь с печально известным членом, он же «протез» Рейнджера. Мама всё ещё не понимает шутки. На днях, когда она позвонила мне, она снова спросила о его «несчастном случае».

— Я должен отвечать на этот вопрос, когда ты запускаешь руку в трусики? — спрашивает Спенсер, развалившись на моей кровати и подбрасывая в воздух мялку-антистресс. Он ловит её, когда она падает, а затем садится, перекидывая галстук через плечо. То, как он окидывает меня взглядом, напоминает мне о том дне, когда он вошёл и увидел, как я задрала задницу и наклонилась, пытаясь вытащить телефон из-за кровати.

Он никогда не смотрел на меня по-другому — ни как на мальчика, ни как на девочку, ни после того, как я начала встречаться с его друзьями.

— Эм, да. — Я кладу руки на бёдра и слегка поворачиваю их, обмахивая юбкой бёдра и покачивая пенисом в такт движению. — Да, это так.

— Ну, тогда, — говорит он, вставая с кровати, аромат его духов Кеннет Коул Блэк наполняет комнату и заставляет моё сердце трепетать. — Ответ, чёрт возьми, «да». Ты никогда не была на вечеринках с Марком? — я отрицательно качаю головой, когда Спенсер придвигается немного ближе, протягивает руку, чтобы обхватить мой искусственный член под юбкой и сжать его. — Он переспит с любой девушкой, которая захочет его заполучить. Неудивительно, что Селена охотится за его задницей.

Спенсер наклоняется и касается своими губами моих, скользя рукой вверх и под пояс моих трусиков. Вместо того чтобы сразу направиться к влажному теплу между моих бёдер, он поглаживает искусственный пенис, как будто это действительно часть меня.

— Черч, возможно, скоро вернётся, — бормочу я, наслаждаясь ощущением пальцев Спенсера, когда он проводит ими по моей шее и по волосам. Я поднимаю глаза и вижу, что он ухмыляется мне, эта самоуверенная ухмылка напоминает мне, почему я изначально влюбилась в него. Он ведёт себя как полный задира, но на самом деле, несмотря ни на что, у него самое доброе сердце.

— И что?

— А то, что ему может не понравиться, когда он войдёт и увидит, как ты трахаешь его невесту в его комнате.

Спенсер хихикает и убирает руку из моих трусиков, подтаскивая меня к кровати и опуская на неё. Он целует меня так, словно не может насытиться, скользя руками вверх и под юбку, чтобы обхватить мою попку. Это похоже на мою самую непристойную фантазию — быть трахнутой в школьной форме. Но мы ещё точно не добрались до этого.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что мы могли бы, звук отпираемой двери заставляет Спенсера сползти с меня, ругаясь и хватая подушку, чтобы скрыть эрекцию в брюках. Ему совершенно определённо не нужен искусственный пенис, чтобы пройти тест на захват.

Черч входит в сопровождении других парней, следующих за ним по пятам, и останавливается, склонив голову набок, с чашкой кофе со льдом в одной руке и длинным тубусом для постеров в другой.

— Мы чему-то помешали? — он спрашивает, но и Спенсер, и моя невнятная болтовня о том, что это не так, доказывает, что это определённо так.

Рейнджер закатывает глаза и садится на кровать Черча, скрещивая руки на груди и встречаясь со мной взглядом через всю комнату. Близнецы не стесняются украсть из мини-холодильника несколько кофейных напитков Черча в банках, а затем устраиваются поудобнее на моей кровати.

— Что в тубусе? — спрашиваю я, когда Черч передаёт его Рейнджеру, посасывая кофе через соломинку, в то время как его друг достаёт лежащие внутри бумаги.

Карты? Я наклоняюсь ближе, чтобы получше рассмотреть, и вместо этого нахожу чертежи. И не только Академии Адамсон, но и всего города Натмег.

— С их помощью мы можем увидеть, куда именно ведут туннели, — отвечает Черч, наблюдая, как Рейнджер разворачивает большие листы бумаги на кровати друга, придавив углы стопкой манги — японских аниме-комиксов — с приставного столика Черча. — Когда они строили Натмег и расширяли кампус Адамсона, то были обеспокоены возможностью обрушения туннелей, поэтому они все это нанесли на карту.

— Это то место, куда мы изначально вошли, — говорит Рейнджер, указывая на точку на карте, а затем прослеживая длинную протяженность туннеля. — И неудивительно, что мы не смогли найти другого выхода. Эта дорога тянется на многие мили, прежде чем разветвляется или открывает другой путь. Но посмотрите на это. — Рейнджер указывает на антикварный магазин на карте, а затем проводит пальцем по туннелю под ним. Обнаруженный нами вход в книжный шкаф ведёт не только ко всей подземной сети, но и к нескольким другим магазинам.

Магазинам, которыми Монтегю не владеют.

Единственное исключение — сам антикварный магазин.

— Семья Черча купила антикварный магазин у моих родителей, которые купили его у Магдалины, — объясняет Рейнджер. — Моя мама получила его при разводе, и я помню, что мой отец был в бешенстве. — Он поднимает голову, ноздри раздуваются, рот плотно сжат. — А с чего бы ему так себя вести? Из-за крошечного антикварного магазинчика, которым управляет пожилая леди? Мама продала его Монтегю вскоре после этого.

— Так это значит, что бизнес каким-то образом связан с культом? — спрашиваю я, и Рейнджер резко выдыхает через нос.

— Может быть. Ты знаешь, что ещё это значит? Что мой отец знает больше, чем ему следует. — Рейнджер отодвигает карты в сторону, а затем протягивает руку, чтобы схватить переднюю полу рубашки, сжимая ключи сквозь ткань. — Он хотел, чтобы я навестил его во время осенних каникул. Я мог бы.

— Не один, нет, — произносит Тобиас, садясь позади меня и сминая банку из-под кофе в руке. — Если ты поедешь, мы тоже.

Рейнджер ворчит, но не спорит, глядя в окно на внезапно начавшийся ливень.

— Где ты вообще взял эти вещи? — спрашивает Мика, протягивая руку, чтобы поиграть с бретелькой моего лифчика через рубашку. Я отталкиваю его руку, но мы оба ухмыляемся, как идиоты.

— В библиотеке, — отвечает Черч, а затем очень быстро добавляет: — Единственной в городе. Мы ходили в школьную библиотеку, но мистер Дэйв был не слишком разговорчив. — Он на мгновение замолкает, как будто о чём-то задумывается, а затем качает головой. — Я полагаю, он ни с кем не был откровенен и по поводу ножевого ранения, так что в этом нет ничего удивительного.

— Мы упоминали, что есть и другие пропавшие ежегодники? — говорит Рейнджер, скидывая ботинки и откидываясь на подушки Черча. Все они шелковистые, роскошные и мягкие — здесь подушка с перьями, там атласная подушка, одна с густым чёрным искусственным мехом. Я часто задавалась вопросом, что бы я почувствовала, если бы Черч поднял меня туда и положил мою голову на одну из них, прежде чем поцеловать. — Никакой закономерности в пропавших годах, по одному в разных годах.

— Я бы сказала, что поговорю об этом с папой, но после своего маленького признания он стал ещё более молчаливым, чем обычно. — Я вздыхаю и протягиваю руку, чтобы убрать несколько локонов со лба. — Я всё ещё думаю, что он связан с мистером Мерфи и мистером Дэйвом. Я только упомянула слово «культ», когда заходила вчера, и он захлопнул дверь кабинета у меня перед носом.

— Это имело бы смысл, — говорит Спенсер, теребя шов на моём одеяле. — Они втроём работают вместе, чтобы защитить Чака — пусть и за кулисами. — Он поднимает взгляд, кожа вокруг его рта напряжена от беспокойства. — Это то, что, я думаю, делал Джек, когда пришёл за мной в хижину — он защищал меня.

— Да? — Рейнджер возражает, и я чувствую, как напряжение между ними в одно мгновение поднимается до небес. Существует довольно много разногласий по поводу Джека и его роли в смерти Дженики. Не то чтобы я винила кого-то из них за позицию, которую они занимают, просто тяжело видеть, как они ссорятся друг с другом. — Ну, тогда, если он так чертовски беспокоится о тебе, зачем ни с того ни с сего появляться в кампусе, исчезать при малейшем намёке на проблему, а потом, чёрт возьми, нахрен исчезать от тебя?

— Джек неплохой человек, — произносит Спенсер, и в его голосе слышатся грустные, но решительные нотки, которые напоминают мне о том дне в коридоре, когда он посмотрел на меня так, словно я обманщица. От мыслей об этом у меня болит сердце, поэтому я прогоняю эту мысль прочь. — Он просто трус. Мне совершенно ясно, что он боится этого… Братства Священнослужителей или как там они себя называют. И это справедливо, могу добавить, учитывая количество погибших.

— Давайте не будем называть их именами собственными, — предлагаю я, пытаясь разрядить напряжённость. — Давайте назовём их... Братством грязных туалетных ёршиков.

— Что у тебя такое случилось с туалетными ёршиками? — спрашивает Мика, получая от меня удар локтем в грудь в качестве расплаты. — Давайте назовём их Последователи Сырных Членов.

— Чувак, я только что поел, — говорит Тобиас, дёргая брата за прядь волос. — А теперь будьте на секунду серьёзны: мы собираемся снова спуститься в те туннели?

— Нет! — кричу я в то же самое время, когда Черч говорит: «Да».

Он смотрит на меня и слегка улыбается.

— Вы нет, но я да.

— Ты что, с ума сошёл?! — огрызается Спенсер, роняя подушку, которую использовал, чтобы скрыть свою эрекцию, и поднимается на ноги. — Я знаю, что меня там не было, но, типа, разве вы, ребята, не усвоили урок в первый раз? Вы все могли погибнуть.