— Парни… на десять минут… — Раненый закашлялся, на губах выступила кровь. — Доктор, ты тоже… пожалуйста.

Остались втроем, Шаулину Влад цепко держал за руку. Побелевшие пальцы его буквально впились ей в запястье. Старший, вне сомнения, испытывал жуткую боль. Максим придвинулся вплотную. В который раз за истекшие сутки он чувствовал себя полным идиотом.

Шаулина приложила палец к губам: молчи и слушай! Майор выглядел так, будто огромным насосом из него выкачали половину живого веса, а оставшееся покрыли известкой. Из известки бледные усики торчали, как щетинка старой зубной щетки.

— Такое дело, Максим… Обязательно повторишь опыт, пятьдесят тысяч кубов я для тебя сохранил, заберешь в нижнем ящике… Чтоб не считал меня врагом прогресса… — По вискам майора струился пот, запавшие глаза смотрели в потолок. — Курс подготовки у Анны, в одиночку не пытайся… Временно, пока я не поднимусь, назначаешься Старшим, приказ подписан. Сперва закончишь лечение, там получишь инструктаж и допуски… Костин после догуляет, отправитесь с ним на Алтай…

— Влад, что с тобой случилось? Светлана показала Максу кулак.

— Потом… Неважно… — Вукич сглотнул. На его небритом горле тяжело вздрагивала вена. — Макс, дело не в «барабане», точнее, не только… Примешь должность, прогони результаты алтайской серии, ты поймешь.

— Я все ему покажу, не напрягайся! — Шаулина плакала.

Вукич снова зашелся в кашле. Позади распахнулась дверь, Молина оттеснили белые халаты. Он сжал виски, правое ухо пылало. Вот так, и никакого смысла прятать пузырек! Если бы кто-нибудь еще удосужился объяснить, что происходит, которая из команд наконец берет верх и на чьей стороне ему предстоит дальше играть…

Ребята рядком расселись на топчане в коридоре. Завороженно рассматривали его сливоподобное ухо, подбитый глаз и вымазанную в крови одежду. Медики бегом закатывали в палату нечто громоздкое, на маленьких визжащих колесах. Дергая щекой, просеменил посеревший Арзуев, на ходу натягивая перчатки. В дальнем конце коридора показались трое: первый, низенький, шел, стремительно отбрасывая локти, точно гребец на байдарке, остальные поспевали за ним вприпрыжку. Зрение у Макса затуманилось, он отчаянно старался проморгаться, но фокус никак не налаживался. Который раз пронеслась далекая барабанная дробь. О нет, только не теперь! Вдобавок жутко хотелось пить. И спать…

Группа вытянулась по стойке «смирно».

Махавший локтями крепыш остановился вплотную. Молин узнал генерала. Он попытался принять вертикальное положение, но туловище никак не желало слушаться.

— Сидите, сидите! — Хозяин Конторы выглядел чудовищно постаревшим, из-под спортивного костюма торчал на груди краешек клетчатой сорочки, на подбородке отрастала беспорядочная седая щетина. Макс подумал, что впервые с ним говорили лично и впервые лично пожали руку.

Выскочила красная Шаулина, сморкаясь в платок. Макс обнаружил в себе очередную перемену. Драться ни с кем не хотелось, хотелось лечь, сунуть голову под подушку и послать всех к черту. Он поймал себя на странном ощущении: цельная картина окружающего мира распадалась на отдельные фрагменты. Иногда он только видел, звук пропадал начисто. Вот Света, плачет и от слез стала почти красивой. Вот Арзуев, выстригает ему волосы на затылке, промокает рану какой-то жгучей гадостью, говорит сердито. Вот они едут с Шаулиной в машине, а магнитола поет голосом Агутина.

Молину купили двойную шаверму, он проглотил, не жуя, выпил залпом три чашки кофе. Начиналось свинцовое утро.

— Ты на особые откровения не рассчитывай! — Шаулина, отвернувшись, пыталась спасти остатки косметики на лице. — Влад представлен к ордену… Когда выкарабкается, займет место начальника отдела. Он нам очень помог. Еще два года назад, когда планировали второй «Алтай», парни из ГРУ взяли в Чечне одного араба, неважно откуда… Так вот, в программе подготовки смертников обнаружилось нечто знакомое. Улавливаешь?

Молин кивнул.

— Хорошо. Дальше сам додумаешь. Но Вукич нащупал нитку еще раньше. У него была знакомая, попалась на крючок, насчет работы. Пришла по объявлению — полный зал народа, угощают пирожными, веселятся, в ладошки хлопают…

— Можешь не продолжать.

— Да, ты же у нас сообразительный! Сперва он пришел к нам. Мы отправили к этим фирмачам человека, проверили. Все сходилось. Потом Вукич явился к вашему бывшему патрону и заявил: или берите в долю, тоже кушать хочется, или я звоню в ГРУ. Ребята, конечно, его страховали…

Светлана шмыгнула носом.

— И его взяли в долю. Святые яйца, я-то думал… — потерянно прошептал Макс. — А что с фирмой? Деньги людям вернули?— О чем ты? Не путай нас с милицией, еще не хватало Конторе выбивать деньги из лохотронов! Фирма давно съехала, они больше трех недель на месте не сидят…

— Неужели так просто? Неужели его взяли в долю и ни разу не попытались… — Макс прикусил язык.

— Не попытались что? Убрать? Все очень просто. Полковника бы убрали вместе с ним, тот сам не хотел огласки, представил Влада покровителям как надежного парня. Если подумать, этим все и кончилось…

— Они были вместе?

— Да. «Папа» заехал за Владом вечером и чуть ли не насильно увез с собой. Влад даже не успел меня предупредить. Якобы их вызвали для переговоров с новым покупателем. Что он хотел купить, Вукичу не доложили. «Папа» сам не ожидал такого конца. Встретились на мосту. Влад сразу догадался и прыгнул в воду, повезло, что не попалась льдина. Они успели всадить в него две пули. Полковника сбросили в реку уже мертвым.

— Но почему?..

Шаулина тяжело вздохнула, отвела взгляд:

— Максим, ты обхитрил Старшего, подал рапорт через его голову, непосредственно «папе». Представь, как ты его напугал. Полтора месяца его зятек копает золотую жилу, осталось тихо свернуть проект, обозвать его бесперспективным, экспертизы все равно никто не назначит, и вдруг появляется рядовой испытатель, эдакий правдолюбец, и принимается качать права…

— Господи, так это моя вина…

— Лишь отчасти. Ничего не случилось бы, если бы Антон Зинуля пожаловался тестю. Ничего с Владом, я имела в виду. Но он позвонил кому-то другому… А теперь еще убили этого бандита с депутатской коркой.— Абалишина?