— Ребенка? — Спрашиваю я, слово звучит чужеродно на моем языке. Это первый раз, когда я говорю что-либо о его существовании вслух, и я должна сказать, это не сильно помогает моей затянувшейся панике.

— Да. Я знаю, что это безумие, н-но ты собираешься…

— Сохранить его?

— Черт. Мне жаль. Это совершенно неправильный вопрос, который нужно задавать прямо сейчас, и совершенно необдуманный.

— Все в порядке, — торопливо говорю я, ненавидя то, как он внутренне ругает себя за этот вопрос. — И да. Какой бы испорченной ни была моя жизнь, я никак не могу положить этому конец. У судьбы, очевидно, был план для меня, так что…

— Ты веришь во всю эту чушь? — спрашивает он, между его бровями образуется глубокая складка.

— Прямо сейчас я почти ни во что не верю.

— Я понимаю это, — говорит он со вздохом, изучая меня. Я понятия не имею, что он пытается найти в моих глазах, но я почти уверена, что ему не удается то, чего он хотел. — Я понятия не имею ни о чем из этого дерьма, Кэл. Тебе нужно обратиться к врачу? Сделать что-нибудь, чтобы он был здоров?

— Он? — Спрашиваю я, и на моих губах появляется улыбка.

Он разводит руками. — Я, блядь, не знаю. Мои знания об этом дерьме заканчиваются на том, как сделать все возможное, чтобы это не происходило, на что мой брат явно никогда не обращал никакого гребаного внимания.

— Я виновата не меньше.

— Но ты ведь принимаешь таблетки, верно?

— Господи, откуда вы все знаете интимные подробности моей жизни? — Бормочу я. — Только не говори мне, что и ты вытащил мои медицинские записи?

Глаза Алекса расширяются от удивления. — Э-э… нет. Я видел их в твоей косметичке.

— Ладно, хорошо. Это менее странно и собственнически.

— Я хочу быть здесь ради тебя, ради этого, если… если случится худшее, — тихо признается он.

— Алекс, — вздыхаю я, мое сердце переполняется сочувствием к самоотверженному парню передо мной. — Я не могу просить тебя об этом. Ты за меня не отвечаешь.

— Ты не несешь ответственности, Кэл. Ты одна из моих лучших друзей, и ты носишь р-ребенка моего б-бр— Он проглатывает слово, поскольку эмоции переполняют его.

— Даже сейчас. У тебя своя жизнь, Алекс. Ты не можешь давать такого рода обещания. — Особенно когда ты раздавлен горем и печалью. Хотя я не произношу этих слов вслух.

Эмоции сейчас накалены, и мы все чувствуем вещи острее, чем обычно, думаем иначе, чем обычно. Я отказываюсь позволять ему давать такие судьбоносные обещания, когда он измотан и тонет. Этого просто не произойдет.

— Но я хочу, — умоляет он.

— Я знаю, что хочешь, и ты понятия не имеешь, как много это значит для меня, Алекс. Но прямо сейчас нам нужно делать шаг за шагом. Жизнь больше не будет нормальной в течение—

— Никогда. Это уже никогда не будет прежним.

Я смотрю на него, и его глаза наполняются слезами. Он смаргивает их, борясь с ними, и я делаю то же самое рядом с ним.

— Что происходит сегодня? Ты возвращаешься на поиски?

Он кивает, мрачное выражение появляется на его лице.

— Тео придет и заберет меня. Эмми и Стелла придут потусоваться с тобой.

— Я рассказала им о нас с Деймоном, — выпаливаю я. Хотя он, конечно, понял это, когда я коротко поговорила с Себом.

— Что они сказали?

— Честно говоря, я думаю, что они были слишком измотаны и бредили, чтобы по-настоящему осознать что-либо из этого.

— Я понимаю это, — соглашается он, поднимая поцарапанную и покрытую синяками руку, чтобы откинуть волосы со лба. — Я, блядь, изо всех сил пытаюсь что-либо осознать прямо сейчас.

— Расскажи мне об этом, — бормочу я, когда у него в кармане звонит телефон.

Он вытаскивает его, хмурясь на то, что смотрит на него в ответ.

— Они спускаются, — вздыхает он, наклоняясь вперед, кладет локти на колени и опускает голову.

— Возможно, ты найдешь его. — В моем голосе звучит надежда, которую я на самом деле не чувствую.

Он поднимает взгляд, его темные глаза встречаются с моими.

— Я— Он сглатывает, не желая произносить слова, которые вертятся у него на кончике языка. — Мы не вытаскивали живых в течение… д-дней.

— Я знаю. Черт возьми, я знаю. Но шанс все еще есть, верно? Когда подобные вещи показывают в новостях, они находят людей несколько дней спустя, шокируя всех.

— Иногда, да, — признается Алекс. — Но шансы невелики.

— Что, если он выбрался? — спрашиваю я, зная, что это глупо и вселяет надежду, но я не могу остановить свое непостоянное сердце от выдумывания этих диких сценариев, где все могло бы быть хорошо.

Я потеряла отца. Я знаю это, и, хотя это кажется нереальным, я знаю, что в какой-то момент в ближайшие дни это полностью поразит меня, но я не готова терять надежду. Я не могу.

Он заслуживает того, чтобы мы больше верили в него. После всего, через что он прошел, всего, что он вынес за свою короткую жизнь, он нуждается в нас, чтобы сохранять надежду. Верить в него. Верить в немыслимое.

— Калли, — вздыхает Алекс, в его глазах разгорается конфликт.

— Но шанс есть. Шанс есть всегда, верно?

— Я думаю. Но, пожалуйста… не тешь себя надеждами, потому что этот шанс—

— Маленький, я знаю. Но он нужен мне, Алекс. — Моя рука скользит к моему плоскому животу, когда мои внутренности завязываются узлом.

Я в ужасе. Чертовски цепенею при мысли о том, что придется делать это в одиночку.

Моя рука дрожит, когда Алекс садится на край дивана.

— Я сделаю все, что смогу, Калли. Но мне нужно, чтобы ты была реалисткой.

— Я такая. Мне просто также нужна надежда прямо сейчас, потому что иначе я понятия не имею, как, черт возьми, мне жить дальше.

— Я знаю. Но у тебя есть мы. Все мы здесь, чтобы держать тебя вместе, да?

— Я не рассказала им о… о ребенке, и я бы предпочла, чтобы это…

— Все, что ты захочешь, — обещает он.

— Только на некоторое время. Пока у меня не будет шанса смириться с этим, и я продвинусь дальше.

— Тебе не обязательно объясняться со мной. Ты хочешь, чтобы это было только между нами, тогда так и будет.

— Брианна купила для меня тест. Скоро она потребует ответов. Но ей можно доверять.

— Просто скажи мне, что тебе нужно, чтобы я сделал.

В дверь стучат за секунду до того, как замки открываются и до нас доносятся голоса.

— Я попросил Тео предоставить тебе доступ ко всему в этом здании, чтобы ты мог приходить и уходить отсюда, когда пожелаешь. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Мое сердце подскакивает к горлу от его щедрости, но затем в голову приходят мысли о другой квартире в этом здании, и мой взгляд устремляется к стене, которая разделяет их.

— М-можно мне туда войти? — Шепчу я, когда шаги и голоса приближаются.

— Да.

— Калли, — выдыхает Тео, обегая диван и притягивая меня к себе, чтобы заключить в свои объятия.

— Привет, кузен, как дела? — бормочу я ему в грудь.

— Гребаное дерьмо. Мне так чертовски жаль.

— Это не твоя вина.

— Деймон знал, что это произойдет. — Мое тело напрягается при упоминании его имени, но Тео никак не реагирует. Я могу только предположить, что Эмми рассказала ему и что он в курсе ситуации. — Он, блядь, предупреждал нас, что это глупый поступок, но мы поддержали моего отца, дядю Эвана и пошли прямо в эту засаду.

— Ты не мог знать, — уверяю я его, отстраняясь. — Твой отец и мой спланировали все как можно лучше. Они были бы убеждены, что рассмотрели все углы. Но как бы нам ни хотелось желать, чтобы они это сделали, они не являются— они не— Боги. Такого рода вещи сопряжены с риском всякий раз, когда вы, ребята, выходите за пределы дома. — Я ненавижу говорить это, быть такой откровенной, когда все, чего я действительно хочу, — это рухнуть, но это правда. Правда, с которой мы жили всю нашу жизнь.

— Я должен был расспросить их подробнее, как это сделал Деймон. Он мог это видеть. И посмотри, к чему это привело.

Рыдания пронизывают меня, когда я думаю о нем под всеми этими обломками. Мне просто остается надеяться, что он держится, что он слышит, как парни пытаются добраться до него, не бросая его.

— Все будет хорошо, Калли. Мы доберемся до него. Мы вернем его тебе.

— Чтобы ты мог убить его сам?

— Что-то в этом роде, — бормочет он, глядя на меня сверху вниз с большим пониманием в глазах, чем, думаю, я когда-либо видела.

Эмми сделала это. Она смягчила его. Показала ему, что в жизни есть нечто большее, чем просто быть холодным, отстраненным солдатом, будущим боссом.

— Мы пройдем через это, Калли. Все мы. — Он снова притягивает меня к своей груди и целует в макушку.

— Ты говорил с Нико? — Спрашиваю я, когда он снова отпускает меня.

— Нет. Он не отвечает на звонки. — Что-то темное мелькает в глазах Тео при упоминании моего брата, что заставляет мои внутренности скручиваться в болезненный узел.

— Что ты мне не договариваешь? Клянусь Богом, если ты все еще скрываешь от меня это дерьмо, тогда—

— Я не скрываю, Кэл. Я ничего не знаю. Я просто беспокоюсь о нем. С тех пор, как мы обнаружили твоего отца, внутри него как будто что-то просто… сломалось.