В этот неловкий момент его заслонила высокая фигура в сине-зеленых одеждах.

— Даос Сюнь очень смел, раз так торопится с выводами, — холодно сказал Цзян Си. — Если после подъема на гору выяснится, что все обстоит не так, как вы тут утверждали, думается мне, не стоит сохранять ваш вводящий людей в заблуждение язык.

Лицо даоса напряглось, губы зашевелились. Похоже, он хотел что-то сказать, но ограничился тихим бормотанием себе под нос. Перед лицом такого влиятельного человека, как Цзян Си, у этого слабака не хватило мужества плеваться ядом, поэтому в итоге он предпочел закрыть свой рот.

Цзян Си искоса взглянул на Сюэ Мэна и больше ничего не сказал. Вместо этого он опустил голову и, немного подумав, обратился к остальным:

— Дело не терпит отлагательств. Давайте определим, какие у нас ключевые боевые цели после подъема на гору, и начнем действовать, — он скользнул взглядом по главам и старейшинам, что можно было считать своего рода подтверждением его решимости. — За исключением марионеток Вэйци Чжэньлун, что нам известно о людях, которые находятся сейчас на Пике Сышэн?

Толпа оживилась, кто-то даже ответил ему:

— Несомненно мы встретимся с Му Яньли.

— Есть здесь кто-нибудь, кто уже успел помериться с ней силами? — спросил Цзян Си.

Одна заклинательница подняла руку:

— Во время бунта я блокировала несколько ее ударов.

— Насколько хороша ее техника?

Чуть подумав, женщина ответила:

— Думаю, трех старейшин будет достаточно, чтобы остановить ее.

— Хорошо, кто готов войти в тройку старейшин, которые будут блокировать Му Яньли, когда начнется решающая битва?

Для людей с Пика Сышэн Му Яньли уже давно была как гвоздь в глазу, так что тут же вперед вышли трое старейшин: Сюаньцзи, Таньлан и Луцунь. Врачеватель, атакующий и поддерживающий боец — все трое были из одной школы, обладали превосходными знаниями и умениями в своей сфере, так что Цзян Си согласился не раздумывая.

— Кто еще? — снова спросил он.

— Еще группа личной стражи главы Цитадели Тяньинь. Опасные бойцы, точная численность неизвестна, реальную мощь тоже трудно оценить, но их по меньшей мере шесть-семь сотен.

Цзян Си глубоко задумался:

— По боевому стилю Храм Убэй наиболее близок к Цитадели Тяньинь… — он поднял взгляд на наставника Сюаньцзина. — Настоятель, готовы ли вы отдать приказ ученикам вашего храма взять на себя личную стражу главы Цитадели Тяньинь?

— Это…. — наставник Сюаньцзин постарался мысленно взвесить все плюсы и минусы этого решения. Минусы были очевидны — количество и мощь личной стражи главы Цитадели Тяньинь неизвестны. Хорошо, если они слабы, но если слишком сильны, то это, вероятно, может серьезно подорвать жизнеспособность Храма Убэй. Однако был и весьма соблазнительный плюс — по крайней мере, им не придется столкнуться с таким внушающим ужас противником, как Наступающий на бессмертных Император Тасянь-Цзюнь.

Так что в итоге он едва заметно кивнул:

— Этот старый монах должен разделить тяготы мира.

— Остался только Хуа Биньань…. — Цзян Си со вздохом закрыл глаза. — Тут все понятно. Хотя нельзя сказать, что Гуюэе контролировала каждый его шаг, но знания наши почерпнуты из одного источника. Во время сражения прошу наших старейшин забыть о милосердии и присмотреть за этим человеком.

После того как эти позиции были распределены, оставались только марионетки Вэйци Чжэньлун и Тасянь-Цзюнь.

Взгляд Цзян Си скользнул по толпе людей и, судя по тому, что видели его глаза, за исключением нескольких активно участвующих в обсуждении заклинателей, большинство, казалось, внезапно почувствовали боль в шее[301.5] и поспешно опустили головы. Ощутив на себе его взгляд, некоторые даже потянулись, чтобы дотронуться до своей шеи, словно их действительно мучила сильная боль.

— Глава Дворца Тасюэ?

Минъюэ Лоу кивнула:

— Дворец Тасюэ должен внести свой вклад.

Цзян Си обратился с тем же вопросом к настоятелю Храма Шанцин, и тот тоже кивнул:

— Это наш священный долг.

Но, помимо них, другие духовные школы либо боялись неприятностей или действительно были неспособны сражаться. Те, кто стояли во главе этих школ, колебались в нерешительности, а кто-то даже тихо проворчал:

— Раз уж Тасянь-Цзюнь смог прорваться сквозь Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти, одной лишь силы глав школ будет недостаточно.

— Верно, разве выступить в первых рядах — это не все равно, что вслепую идти на верную смерть?

Кто-то тяжело вздохнул:

— Как хорошо было бы, если бы сохранилась Духовная школа Жуфэн. В семидесяти двух городах было так много выдающихся градоначальников... Увы, какая жалость.

— Хм… — внезапно подал голос заклинатель из Палаты Цзяндун. — А что насчет Е Ванси? Разве она не хороша в бою? По силе эта женщина, вероятно, сравнится с десятком Наньгун Лю. Безусловно, ее боевая мощь находится на уровне главы школы. Так где она?

Лучше бы было не заговаривать об этом, так как при одном упоминании Е Ванси взгляд Цзян Си потемнел, а в голосе, казалось, сгустились свинцовые тучи:

— Перед тем, как отправиться в путь, мы предоставили в Гуюэе убежище выжившим простолюдинам. В то время было принято решение оставить кого-то для охраны, чтобы воспрепятствовать проникновению марионеток Вэйци Чжэньлун на территорию школы... Никто не вызвался, и в итоге ей пришлось остаться.

Смущенный заклинатель неловко охнул, Цзян Си же мрачно заметил:

— Здесь хватает героев. Зачем всегда и везде нужно использовать эту девушку?

— ...

После длительного ожидания среди толпы почти не нашлось желающих взять инициативу и выступить в первых рядах. Юная красавица, что теперь стояла во главе Палаты Цзяндун, запинаясь, промямлила:

— По-моему, мы должны еще раз все тщательно обдумать. В конце концов, это ведь не шутки. Давайте не будем торопиться?

Услышав это «не будем торопиться», Сюэ Мэн тут же разозлился, да так сильно, что у него побелели губы. Изо всех сил сдерживая свой гнев, он спросил:

— И сколько еще предлагаете ждать? Сколько еще нам «не торопиться», чтобы это стало безопасно?

— Но нельзя же сломя голову взобраться на гору, только чтобы умереть.

— Осторожнее, молодой господин Сюэ, успех или провал зависят от одного шага.

Настоятель Сюаньцзин также поспешил вмешаться:

— Молодой мастер Сюэ, в больших делах осторожность лишней не бывает. Теперь, когда мир перевернулся с ног на голову и появились Пространственно-временные врата Жизни и Смерти, никто не знает, что нас ждет впереди. Здесь и сейчас собрались все выдающиеся таланты мира совершенствования. Если по неосмотрительности все рухнет, кто будет нести за это ответственность?

— Да! И что нам делать, если все главы школ погибнут…

Все это время Сюэ Мэн сдерживался из последних сил, но теперь его терпение лопнуло. Он вдруг вскинул голову, глаза его налились кровью:

— Ваши главы еще не умерли, а вы уже заранее думаете, что делать. Тогда что насчет Пика Сышэн?!

— …

При упоминании Пика Сышэн почти каждый из присутствующих вспомнил о главе этой школы и его жене, которые были несправедливо обвинены и в итоге погибли. Многие поспешили отвести взгляд, а некоторые даже, чувствуя вину, молча склонили головы.

— Пик Сышэн давно уже не знает, что делать, — в голосе Сюэ Мэна появилась легкая хрипотца. — У меня больше нет ни двоюродного брата, ни старшего собрата, ни матери, ни отца, а теперь даже мой учитель…

Ресницы Сюэ Мэна едва заметно задрожали, кадык судорожно дернулся, словно он из последних сил пытался проглотить свою боль. Но эта боль была слишком сильна и глубока, так что в конце концов он не выдержал и на миг закрыл глаза, а затем, открыв их, сказал:

— Вы все боитесь смерти, потому что у вас все еще есть надежда и опора[301.6]. У меня ничего этого нет, поэтому я не боюсь умереть.

Мэй Ханьсюэ нахмурился и, пытаясь остановить его, тихо сказал:

— Сюэ Мэн!

Но мог ли он сейчас его услышать?

Больше никто в этом мире не мог остановить его.

— Если вы не пойдете, я пойду один, — сказал Сюэ Мэн.

— Молодой хозяин! — ученики Пика Сышэн выступили вперед в надежде убедить его остановиться, но Сюэ Мэн уже принял решение, и решимость его было ничем не поколебать. Он отвернулся и пошел вперед, оставив всех позади. Гнев и обида, которые он так долго сдерживал, превратились в слезы, которые теперь, когда никто не мог его видеть, свободно текли по его щекам.

Стоя под проливным дождем, Цзян Си смотрел ему в спину:

— Ты…

Услышав его голос, Сюэ Мэн пошел еще быстрее. Его Лунчэн был разбит вдребезги, у него даже не было приличного меча, но, не оглядываясь назад, он все равно направился к потерявшему былое величие Пику Сышэн.

— Сюэ Мэн! — после нескольких мгновений сомнений с большим трудом из горла Цзян Си все же вырвался этот хриплый крик.

Цзян Си нагнал его, но прежде, чем его рука коснулась плеча Сюэ Мэна, он увидел, как молодой человек внезапно обернулся. Огонь и молнии полыхали в его по-птичьи круглых глазах, когда он сердито крикнул ему:

— Проваливай! Не трогай меня! — с этими словами он стряхнул руку Цзян Си и, развернувшись, ушел, так и не дав ему возможности сказать хоть слово.

На ступеньках лестницы рос мох, скалы вокруг поросли бамбуком.

Пока Сюэ Мэн, тяжело дыша, бежал под дождем, перед его глазами был размытый влагой мир, похожий на сон.

Вот здесь когда-то госпожа Ван с мотыгой на плече смотрела, как под луной распускаются пионы. А вот здесь вернувшийся в поля боя Сюэ Чжэнъюн бросил свою пику. Проходя через врата из белого камня, Сюэ Мэн увидел Ши Мэя, который, склонив голову, о чем-то задумался. Пробегая мимо Колонн Героев, он увидел, как Мо Жань смотрит на луну. Казалось, что все это было только вчера. Среди ветра и дождя он видел, как возвращавшиеся с занятий ученики прогуливаются по крытым галереям и мостам, весело болтают и смеются.