Глава 200. Учитель, гора Хуан открыта

Ученики Усадьбы Битань и представить не могли, что, даже не начавшись, битва у горы Хуан убьет их лидера.

Хотя Ли Усинь был в годах и в его движениях уже чувствовалась свойственная старости усталость, если бы в результате насланного на него горой Кошмара Феникса энергия в его меридианах не начала циркулировать в обратном направлении, он бы не скончался так внезапно.

В полной тишине ученики в зеленых одеждах Усадьбы Битань один за другим опустились на колени.

Скорбный вой разорвал небесный свод и ранил сердца людей. Ученик, который хотел свести счеты с Наньгун Сы, забыв обо всем, подполз к своему старому учителю и не в силах сдержать свое горе, зарыдал в голос, размазывая длинным рукавом слезы по заплаканному лицу.

Внезапно огромный барьер, закрывавший гору Хуан, загудел так, что уши заложило. Цзян Си переменился в лице и сурово прикрикнул:

— Кто-нибудь, займите место Ли Усиня, иначе сегодня мы все тут погибнем!

Сюэ Чжэнъюн просто повернул голову и позвал:

— Юйхэн! Скорее иди сюда! Помоги нам!

Чу Ваньнина не нужно было просить дважды, ведь лучшим его навыком было именно искусство работы с магическими барьерами. Звук, что они слышали, был криком злого духа феникса, а значит они все же смогли пробиться до внутреннего слоя проклятья и очень скоро смогут прорваться сквозь барьер. Однако, если сейчас они не справятся, второй попытки у них не будет, ведь отдача от этого проклятия может перевернуть горы и высушить реки. По разрушительности оно может превзойти даже поглотившее орден Жуфэн Пламя Бедствия, вот только убежать от него будет куда труднее.

Вспоров барьер острым, как меч, взглядом, Чу Ваньнин одним прыжком переместился к нему и, взмахнув рукавами, нанес удар по бреши, образовавшейся после падения Ли Усиня.

Стоило Чу Ваньнину подключиться к барьеру, как он в потрясении повернул голову и изумленно воззрился на стоящего рядом Хуан Сяоюэ:

— …

Он видел, что лицо Хуан Сяоюэ раскраснелось и покрылось испариной, тело дрожит. Со стороны казалось, что он прикладывает нечеловеческие усилия для прорыва барьера, и, очевидно, прочие главы даже не сомневались в том, что так оно и есть.

Хотя Хуан Сяоюэ мог одурачить других, но обмануть такого признанного мастера магических барьеров, как Чу Ваньнин, ему было не под силу.

Перехватив бремя Ли Усиня, Чу Ваньнин тут же почувствовал в этом месте излишне сконцентрированный напор убийственной магии, словно Ли Усинь с самого начала в одиночку боролся с потоком темной энергии, который должны были сдерживать двое. При создании заклинателями атакующей формации, удар должен распределиться более-менее равномерно между всеми включенными в нее. Подобная концентрация разрушительной энергии в одной точке довольно редкое явление, возникающее только в одном случае — тот, кто стоял рядом, вообще не прикладывал никаких сил...

На самом деле, Хуан Сяоюэ все это время только притворялся!

Чу Ваньнин пришел в ярость. Нахмурив свои черные брови, он окинул этого лицемера холодным взглядом и строго прикрикнул:

— Ты… как ты смеешь! Думаешь, это детская забава?!

— Ч… что?.. — Хуан Сяоюэ тяжело дышал, и голос его звучал не громче, чем писк комара. Казалось, еще немного — и его хватит сердечный приступ. Те главы, у которых еще остались силы, услышав шум, с трудом повернули головы.

— О чем вы, образцовый наставник… какие еще забавы?..

— Сам знаешь, какие! Почему бы тебе просто не убраться отсюда?!

Не отрываясь от барьера, Сюэ Чжэнъюн крикнул:

— Юйхэн, что ты набросился на даоса Хуана? По-твоему, сейчас время выяснять отношения? Если у тебя есть к нему вопросы, давай сначала пробьем барьер, а потом вы снова поговорите!

Взгляд Хуан Сяоюэ заметался и замер, споткнувшись об острый, как лезвие меча, взгляд Чу Ваньнина. Сердце его похолодело от страха.

С самого начала у него не было духовной силы, необходимой для участия в формации, созданной для открытия барьера горы Хуан, но ради сохранения лица он все равно вызвался помочь. Ему просто хотелось, чтобы впоследствии все в Верхнем Царстве знали, что Палата Цзяндун все так же сильна, а Хуан Сяоюэ все еще великий мастер.

Кто мог подумать, что такой рохля, как Ли Усинь, в одиночку примет на себя демоническую энергию, которой должны были противостоять они вдвоем, и пораженный проклятием так трагически скончается на глазах у всех. И, казалось бы, умер и умер, бог с ним, но нет же в итоге на его место встал Чу Ваньнин…

Этого образцового наставника Чу следовало бы изрубить на тысячу кусков!

Хуан Сяоюэ больше не нужно было ничего изображать, потому что его жирное лицо на самом деле от страха покрылось холодным потом.

Он напряженно думал: что же ему теперь делать?

Навредить себе — вот ключ к решению проблемы. Хуан Сяоюэ прикусил язык, чтобы кровь, смешавшись со слюной, выступила в уголках его губ.

— Образцовый наставник… на самом деле, вы неправильно поняли этого старика… после того как Ли Усинь упал, я правда не мог… не мог больше… больше…

Он демонстративно сильно закашлялся так, чтобы кровавые брызги разлетелись в разные стороны.

— Этот старик действительно не мог больше терпеть…

Но разве мог он обмануть Чу Ваньнина?

Духовно Ли Усинь был сильнее Хуан Сяоюэ, так что, если бы они оба старались изо всех сил, разве мог Ли Усинь упасть первым?

Он яростно взмахнул рукой и, используя призванную Тяньвэнь, отбросил Хуан Сяоюэ на три метра в сторону от барьера.

— Убирайся!

— Ой!

Перепуганные ученики Палаты Цзяндун плотным кольцом окружили своего старшего.

Многие из тех, кто стал свидетелем этой сцены, гневно уставились на Чу Ваньнина:

— Как может образцовый наставник Чу вести себя так неразумно?

— Даос Хуан отдал все силы на общее дело! С чего вдруг этот человек начал плетью махать?! Нашел время показывать людям свой дурной нрав!

— Разве правильно, пользуясь своей силой, обижать и запугивать тех, кто слабее?!

Эту брань Чу Ваньнин просто пропустил мимо ушей. Его грудь распирало от клокочущего внутри гнева, в похожих на льдинки глазах феникса горел злой огонь. Возможно, это было лишь отражение подсвеченного алым магического барьера, но в этот момент казалось, что в его зрачках пылает адское пламя.

— Я сказал, пошел вон, — его голос звучал очень тихо, но угрожающе.

Любой человек, кто хотя бы немного знал Чу Ваньнина, понимал, что если он громко кричит и ругается, то еще есть шанс его переубедить и договориться, но если он становится холодным и сдержанным, никто не сможет его остановить. Мало того, тот кто попытается вмешаться и сам может попасть под горячую руку и расстаться с жизнью под ударами не знающей жалости Тяньвэнь.

Сюэ Чжэнъюн пробормотал:

— Юйхэн… в конце концов, что случилось?..

— Хуан Сяоюэ, ты вообще использовал хоть каплю своих духовных сил, чтобы пробить барьер горы Хуан? — от возмущения на руке Чу Ваньнина, лежащей на барьере, вздулись вены. — Когда рядом с тобой Ли Усинь уже не мог в одиночку нести эту ношу, ты поделился с ним хотя бы толикой своей духовной силы?!

— Что вы такое говорите?! — возмущенно закричала младшая ученица Палаты Цзяндун. — Нашего мастера Хуана все еще рвет кровью, а вы смеете утверждать, что он недостаточно старался? Успокоитесь, только если увидите, что он умер от перенапряжения так же, как глава Ли?

Черные брови Чу Ваньнина еще сильнее сошлись над переносицей. Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент огромный барьер яростно затрясся и пошел волнами. Ладони всех глав окутало ярко-алое сияние.

Цзян Си поспешил скомандовать:

— Сконцентрируйтесь! Это последний слой! Скоро прорвемся!

— …

У Чу Ваньнина не было желания продолжать препираться с этой толпой умалишенных. Отвернувшись, он сосредоточился и, начертав заклинание прорыва, положил ладони на колеблющийся магический барьер, влив в образовавшуюся трещину всю свою духовную мощь, похожую на ослепительный поток бушующего пламени.

Загрохотало и загудело.

Содрогнулась земная твердь.

В магическом барьере горы Хуан появилась огромная брешь в два с половиной метра высотой и такая широкая, что в нее одновременно плечом к плечу могли войти пять человек.

Сюэ Чжэнъюн радостно воскликнул:

— Открылся! Мы взломали барьер!

Он стоял к трещине ближе всех и сразу же попытался заглянуть внутрь, но тут же ему в нос ударила вонь от проникших в брешь темно-красных ядовитых испарений. Невольно отшатнувшись, глава Сюэ изумленно закричал:

— Почему так воняет?!

Стоило появиться новому зрелищу, и людям сразу же перестали быть интересны препирательства Усадьбы Битань и Палаты Цзяндун. Заклинатели всех школ столпились вокруг открывшейся бреши, разглядывая проход.

Из-за исповедуемого его орденом пути совершенствования, настоятель Храма Убэй Сюаньцзин[200.1] оказался наиболее чувствителен к такому явлению. Перебирая четки, он торжественно объявил:

— Это место от подножия до вершины завалено телами невинно убиенных людей. Боюсь, одержимых обидой и ненавистью трупов на горе Хуан намного больше, чем мы могли предположить.

Потемнев лицом, Цзян Си сказал:

— Похоже, эта шустрая крыса[200.2] Сюй Шуанлинь действительно свила гнездо на этой дьявольской горе, — и повернувшись к толпе, объявил: — Слушайте все! Раненые, трусливые, бесполезные и симулянты… — на слове «симулянты» его полный безбрежного холода темный взгляд остановился на лежащем на земле Хуан Сяоюэ, после чего с едва заметной усмешкой он продолжил, — все эти люди остаются у подножья горы, остальные следом за мной поднимутся на гору.

Увидев, что Чу Ваньнин вошел в проем, Сюэ Мэн, не желая отставать, сразу хотел последовать за ним, но обнаружил, что Мо Жаня нет рядом. Оглянувшись, он увидел, что рядом с Наньгун Сы опять поднялась суматоха. Оказывается, что как только скорбь немного поутихла, ученики Усадьбы Битань преисполнились ненависти и решили, что пришло время свести счеты с Наньгун Сы. Несмотря на то, что Чу Ваньнин огородил его защитным магическим барьером, Наньгун Сы все еще был окружен людским стадом с искаженными бессильной злобой лицами, изрыгающими в его адрес брань и проклятья.